Олег Шишкин - Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж

• Название: Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж
• Автор: Олег Шишкин
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Эзотерика
• Год: 1999
• ISBN: 5-224-00252-4

В 20-е годы советские секретные спецслужбы готовят экспедицию в Тибет, в мистическую страну Шамбалу. Здесь они намерены раздобыть древнейшие знания о телепатии и парапсихологии. Комиссаром экспедиции назначается международный террорист, сотрудник политической разведки Яков Блюмкин. В результате интриг среди руководителей ОГПУ экспедиция срывается, но Спецотдел, руководимый Глебом Бокием, не намерен отменять свои планы. Блюмкин под видом буддиста проникает в Северную Индию и вливается в экспедицию Н. К. Рериха, тоже стремящегося в таинственную Шамбалу.

Издание, приоткрывающее малоизвестные страницы отечественных спецслужб, снабженное уникальными документами и фотографиями, безусловно будет встречено читателями с большим интересом.

---

Подготовка экспедиции в Шамбалу весной 1925 года шла полным ходом. Барченко вспоминал: «Мне при содействии Бокия удалось добиться организации экспедиции в Афганистан. Экспедиция должна была побывать также в Индии, Синцзяне, Тибете, и на расходы экспедиции Бокию удалось получить около 100 тысяч рублей (то есть 600 000 долларов. — О. Ш.). Во главе экспедиции должен был ехать и Владимиров (агентурная кличка Блюмкина. — О. Ш.)»[73]. Деньги выделялись по линии ВСНХ по личному распоряжению Феликса Дзержинского, выступавшего самым горячим сторонником будущего предприятия. Кроме Барченко и Блюмкина, в число членов экспедиции включили выпускника Института живых восточных языков, ответственного референта НКИД, члена «Единого Трудового Братства», Владимира Королева[74]. «Я также должен был ехать в составе экспедиции, — вспоминал он, — и мне было предложено пройти курс верховой езды, что я и сделал на курсах усовершенствования в Ленинграде, куда получил доступ при помощи Бокия. Мне было также предложено Барченко усиленно заняться английским языком. Сам Барченко изучал английский язык и урду (индусский)…»[75].

Основной базой для подготовки экспедиции стала занятая Спецотделом бывшая усадьба начальника кремлевской «экспедиции строения» М. М. Измайлова, расположенная между подмосковными селами Быково и Верея. Это место выбрали отнюдь не случайно. Здесь находился засекреченный санаторий для семей руководящего аппарата ОГПУ Особняк, построенный в конце XVIII века по проекту Баженова, сильно напоминал ансамбль Царицына. Центральный зал усадьбы был украшен мистическим орнаментом. Здесь часть будущих путешественников осваивали английский и урду, слушали различные лекции. Каждый день все участники марша в Шамбалу занимались верховой ездой в тенистых аллеях старого парка.

В конце июля все приготовления в целом уже завершились. Наступил наиболее ответственный момент, связанный с необходимостью провести документы через ряд бюрократических советских учреждений. Чтобы нейтрализовать нежелательную реакцию народного комиссара иностранных дел Чичерина, Бокий поручил Барченко обратиться к нему с рекомендательным письмом от сотрудника отдела международных связей Коминтерна Забрежнева, являвшегося членом масонской ложи «Великий Восток Франции» и имевшего степень «метр венерабль»[76]. Забрежнев еще с 1919 года занимался связями и переправкой ценностей для Французской компартии[77] и был одинаково известен как в Наркомате иностранных дел, так и в Спецотделе. Нарком сам когда-то входил в ложу «Великий Восток Франции», и Бокий знал, что вольные каменщики были для него высоким авторитетом. «Чичерин вначале отнесся к моим планам доброжелательно…»— вспоминал Барченко[78].

Для того чтобы окончательно закрепить успех, 31 июля Бокий, Барченко и начальник лаборатории Спецотдела Гопиус пришли на прием к Чичерину, и после недолгого разговора с ними последний дал положительное заключение по поводу предстоящей экспедиции. Бокий сообщил наркому, что документы членов каравана давно лежат в визовом отделе посольства Афганистана и уже решена дата отъезда. Чичерин удивился такой поспешности и поинтересовался перед самым уходом посетителей о том, в курсе ли начальник разведки Трилиссер о положении дел с экспедицией. Бокий ответил, что еще на коллегии в декабре проинформировал его о плане этой операции, и глава ИНО голосовал за ее поддержку— в принципе этого достаточно. Как начальник Спецотдела «при» ОГПУ Глеб Иванович и не обязан был докладывать Трилиссеру о частностях работы своего подразделения. Коллегия ОГПУ и ЦК ВКП(б) — этого было более чем достаточно.

И все же это несколько насторожило Чичерина. Как только трое посетителей покинули его кабинет, он позвонил начальнику разведки и в двух словах пересказал разговор с Бокием. Трилиссер был взбешен. Он закатил истерику по телефону. «Что вообще себе этот Бокий позволяет?»— шипел в трубку Трилиссер. Да, он тогда был просто начальником ИНО (разведки), но уже метил в зампреды ОГПУ И хотя коллегия поддержала план экспедиции Барченко— Бокия, а значит, поддержал и он, но это было в декабре. Трилиссер явно интриговал.

Его раздражал Бокий, этот сухопарый интеллигентик, недоучившийся студент, мелкий буржуа. Раздражал он не только Трилиссера, но и всемогущего Генриха Ягоду. Их обоих беспокоило то, что он со своим Спецотделом тоже проводит спецоперации и занимается еще черт знает чем, о чем никому не сообщает. А сам, между прочим, в курсе всего творящегося в ОГПУ. Мало того, он еще время от времени строчит доклады Дзержинскому о положении на Лубянке, о политическом трепе сотрудников и о сторонниках Троцкого и Зиновьева в аппарате спецслужб. И все ему сходит с рук. Потому что Глеб подчинен ЦК и на все плюет. А на партсобраниях он сидит тише воды ниже травы, слова из него не вытянешь. Но сам все слушает и подмечает. И ведь главное— везде сует своих старых дружков из Горного института. Половина питерского ГПУ оттуда. А теперь и в Москве устанавливает свои порядки.

И Трилиссер и Ягода распространяли о Глебе Бокии всевозможные нелепые слухи: они говорили, он настолько озверел, что пьет человеческую кровь и ест собачье мясо.

Трилиссер попросил Чичерина отозвать свое заключение. И сразу же после телефонного звонка посетил Ягоду и рассказал о случившемся. Глава контрразведки был разъярен тем фактом, что Бокий действовал напрямую, через визовый отдел Афганистана и втихаря от Генриха Генриховича. «Значит, он и раньше так делал?»— завелся Ягода. И хотя Глеб пользовался поддержкой Дзержинского и некоторых членов ЦК, Трилиссер и Ягода договорились о совместных действиях по блокаде экспедиции.

В тот же день они навестили Чичерина, благо здания Наркомата и ОГПУ находились в двух шагах и не потребовалось гонять автомобиль. Ягода и Трилиссер заставили его полностью пересмотреть свои взгляды на экспедицию. Экспедиция была отменена в самый последний момент в результате протеста главы НКИД[79]. Первого августа Чичерин дал о ней отрицательный отзыв в Политбюро. «Некто Барченко, — писал нарком, — уже 19 лет изучает вопрос о нахождении остатков доисторической культуры. Его теория заключается в том, что в доисторические времена человечество развило необыкновенно богатую культуру, далеко превосходившую в своих научных достижениях переживаемый нами исторический период. Далее он считает, «что» в среднеазиатских центрах умственной культуры, в Лхасе, в тайных братствах, существующих в Афганистане и тому под., сохранились остатки научных познаний этой богатой доисторической культуры. С этой теорией Барченко обратился к тов. Бокию, который ею необыкновенно заинтересовался и решил использовать аппарат своего Спец. Отдела для нахождения остатков доисторической культуры. Доклад об этом был сделан в Коллегии Президиума ОГПУ, которое точно так же чрезвычайно заинтересовалось задачей нахождения остатков доисторической культуры и решило даже употребить для этого некоторые финансовые средства, которые, по-видимому, у него имеются. Ко мне пришли для товарища из ОГПУ и сам Барченко, для того, чтобы заручиться моим содействием для поездки в Афганистан с целью связаться с тайными братствами.

Я ответил, что о поездке в Афганистан и речи быть не может, ибо не только афганские власти не допустят наших чекистов ни к каким секретным братствам, но и сам факт их появления может привести к большим осложнениям и даже к кампании в английской прессе, которая не преминет эту экспедицию представить в совершенно ином свете. Мы наживем себе неприятности без всякой пользы, ибо, конечно, ни к каким секретным братствам наши чекисты не будут допущены»[80].

Но Бокий и Барченко не отказались от путешествия в мистическую Шамбалу. Начальник Спецотдела решил дождаться удобного момента, когда можно будет осуществить задуманное и утереть нос Трилиссеру и Ягоде.

Но, несмотря на все козни, один человек из членов экспедиции все же отправился в район Шамбалы. Перед началом операции Бокий проинструктировал его и сообщил, что задание является исключительно серьезным и никто, какое бы место в советской иерархии он ни занимал, не должен знать о «путешествии».

Уходивший в Шамбалу слушал начальника Спецотдела внимательно. Ему предстоял трудный путь. Но он не нуждался ни в визах, ни в документах, ни в бюрократических формальностях. Ему достаточно было приказа, чтобы пройти сквозь вражеские границы и кордоны. Это был Блюмкин.

Спустя полтора месяца на границе Британской Индии он объявился под видом тибетского монаха[81] в расположении экспедиции Рериха. Да, он уже догонял Лоуренса Аравийского[82].

Глава 13. Между Лехом и Хотаном

1

Ладакх— страна призраков. Здесь больше верят астрологам, чем политикам. Жильцы древнего края находятся во власти многочисленных примет и духов местности. В своем доме аборигены стараются закрашивать красной охрой углы и щели жилища, так как в них поселяются привидения, доводящие до бессонницы и безумия. Отшельники, обитающие в пещерах, искушенные в тантре и способные подчинить себе демонов ночи, обладают в Ладакхе непререкаемым авторитетом. В печальном краю верят, что черепа баранов, собак и конечно же человека, водруженные над входом в жилище, отгоняют привидений, что копья, сложенные на крыше, пугают злых духов и что всем нам угрожают двадцать четыре опасности от ста тысяч свирепых демонов. За сходную плату, в ненастье любой лама прочтет вам мантру об усмирении стихии и выплеснет в прямом смысле на ветер спиртной напиток, дабы умилостивить духов местности. Духи везде, духи во всем, весь мир пронизан невидимыми злобными существами. Это обитатели Ладакха усваивают с детства. Их жизнь— это беспрестанная борьба за выживание в бесплодных горах, где температура зимой такая же, как в полярной тундре. Но здесь люди доживают и до ста шестидесяти лет: их существование — томительное мучение среди буддийских божеств и ледников Малого Тибета.