Андрей Стрелок - Пришлые. Новый мир

• Название: Пришлые. Новый мир
• Автор: Андрей Стрелок
• Жанр: Попаданцы

Война… Она везде и всегда… Вечное проклятие и неизменный спутник человеческой расы. От неё не укрыться даже в другом мире — мире магии. Прихоть судьбы и ошибка учёных отправляет в иные миры целые регионы. И тех, кто оказался на перемещённых территориях, ожидают все прелести фэнтезийной романтики — маги, норовящие спалить вас огненным шаром, альвы, жаждущие при первой возможности перерезать вам глотку. Весь прекрасный и ужасный мир желает поскорее расправиться с чужаками, одно присутствие которых заставляет увядать саму природу пропитанной магией Элетании. Одна только радость у аборигенов — между самими пришельцами нет дружбы и согласия — осколки сверхдержав по-прежнему жаждут свести старые счёты. Пришельцы… чуждые, жуткие, невидимые магическим взглядом, не подверженные магии порождения техногенного мира… Жестокость порождает жестокость, кровь порождает кровь… и вот уже два мира сходятся в беспощадной схватке на истребление. Отработанные веками войн технологии истребления против отшлифованных тысячелетиями магических искусств, порчи и проклятия против отравляющих веществ и боевых вирусов.

---

— Мой друг… отправить большой лодку. Спасти.

— Не могу, не я вожак в своей стае. Я всего лишь простой воин. Понимаешь?

— Ты говорить вожак про лодка… Они помочь.

— Они не помочь. Никто не станет посылать большую лодку для спасения одного человека.

— Стая должен… помогать свой.

— Должен, но у нас другие обычаи, порядки, традиции. Поняла?

— На остров еда мало… Мой друг плохо-плохо… болеть, — скорчила эльфорусалка печальную мину.

— А рыбой его кормить пробовала? В море много еды можно поймать.

— На остров земля… там еда мало… и плохой еда. Еда в море… рыба делать плохо человек… краб плохо… Мало хороший еда. Я показать остров… там мой друг плохо… болеть.

— Как ты покажешь? Прикажешь плыть за тобой?

— Я уметь… сделать ноги… Ноги трудно делать… Я болеть плохо-плохо.

— Ты и это умеешь?

— Мы много-много луна назад… жить, ходить на земле.

— Твоя стая раньше жила на земле? Верно?

— Да.

— И часть альвов когда-то ушла в воду, потому что не пожелала поклоняться кровожадным богам. То есть вы морские альвы.

— Не… не альвы… алави… не поклоняться кровавый боги. Мы хотеть жить… на земля… вода не нравится жить… но мы жить… Алфар на земля… убивать моя стая и мы прятаться… — ихтиандр неожиданно скривилась, словно от приступа сильной боли, затем принялась ошалело барахтаться в воде и завывать. Я предпочел наблюдать с расстояния, держа необычное создание на мушке, ее знание земного языка неслабо насторожило. Это продолжалось минут десять, пока сирена не замерла, неподвижно распластавшись на воде. Я все же осмелился приблизиться к ней, ткнул пару раз дулом автомата спину, никакой реакции.

— Эх, была не была! — И вытащил русалку на берег. Рыбий хвост исчез, точнее слез, ихтиандр сбросила рыбью кожу подобно змее, на месте нижней рыбьей половины красуются стройные девичьи ножки. Кое-где до сих пор проглядывает зеленоватая чешуя. Мне б такую красавицу да в жены! По фигу на запах морепродуктов. Андерсен удавился бы от зависти, будь сейчас жив. И встретил русалку не какой-то фуфел-принц, а простой вояка, решивший позагорать на пляже, ведь целый день увольнения дали. В какой-то степени повезло этому Герману — один на необитаемом острове, в кампании красивой эльфорусалки-оборотня, из под зеленоватых волос высовываются острые ушки. Альвийка… не, алави, так она представилась. Меня захлестнул какой-то мандраж вперемешку с эйфорией, расскажу кому-то дома — ни за что не поверят. А Ленке так лучше не знать про данный инцидент.

— Живая значит… — пульс есть, пускай и едва заметный. Кто знает, какие у этих остроухих организмы и что для них нормально? После того, как я прикоснулся к шее пощупать пульс, русалка открыла глаза и вздрогнула, медленно приподнялась. С живым интересом принялась ощупывать свои ноги, они ей явно непривычны.

— Я первая алави… за много лун… оказаться на земля.

Не надо хорошо разбираться в инопланетянах, чтобы сказать: морская жительница испытывает схожие с моими чувства.

— Сама идти можешь? Или помочь?

— Ты помочь… учиться ходить долго… много-много время.

— Учти, находиться среди моей стаи может быть очень опасно, могут сделать больно. Они станут изучать тебя и твою стаю, а методы изучения у нас плохие.

— Вы изучение алави… алави изучение вы… Твоя стая интересный… нет… мммагия.

— Да, магии у нас нет, однако это не мешает нам убивать.

— Ты много говорить… об убивать… но ты не делать плохо мне.

— Потому что я не вижу в тебе опасности. Видишь эту штуку, — поднял я с песка АК-105. — Она убивает, делает больно. Когда ты появилась передо мной, я был готов в любой момент убить тебя.

— Почему?

Кажись, алави и вправду не врубается, видать, понятия об окружающем мире у нас сильно разнятся. Русалка наивна, словно маленький ребенок либо это маска призвана завоевать доверие, будем осторожнее.

— Как бы тебе объяснить… Моя стая очень пугливая, мы боимся того, чего не знаем. Вот, например я никогда раньше не видел алави, о твоем народе у нас есть лишь сказки. Как вы сводите с ума моряков своими песнями, заставляете корабли и лодки терпеть крушения.

— Мы делать плохо корабли… с плохой алфар… хороший корабль не трогать…

— Так вот. Если люди чего-то не знают, не понимают, они всегда первым делом видят в этом опасность, стремятся уничтожить. Не в силу злости, просто так, вдруг это опасно.

— Твоя стая думать… что мы плохой? Но мы… не делать плохо вам, — растерянно возразила ихтиандр.

— Поймешь, если пообщаешься с нами подольше.

— Я хотеть говорить вожак… я убедить, мы хорошо… не делать вам плохо.

— Это можно устроить, — пожал я плечами. — Попробуй подняться и пройтись немного.

Не все безнадежно, у Сирены получалось встать, однако больше трех-четырех шагов сделать не получается — теряет равновесие, ноги заплетаются. Что ж, придется довольствоваться малым, идти лишь слегка подстраховывая ее, а не нести на руках. Вот представляю, какое будет выражение лиц остальных бойцов… Сдам ее ротному, пускай дальше сами возятся. С практической точки зрения абориген, знающий русский язык, вдобавок считающий нас хорошими, окажется очень полезным.

— Давай руку, помогу.

Перекинув ее руку через собственное плечо, мы с черепашьей скоростью потащились в сторону Фалнора. Точнее Южнороссийска.

— Ты вести меня к вожак?

— Да, будешь говорить с ним.

— Он помочь?

— Честно, не знаю. Вряд ли. Твой Герман… не нужен нашей стаей, — пытался я объяснить максимально понятно. Не поймет она про дефицитные ресурсы, которые никто не станет тратить ради спасения одно человека.

— Я говорить… убеждать.

— Крепкая у вас дружба, раз ты так переживаешь за своего Германа на острове.

— Герман… хороший друг… много учить меня ваш речь… рассказывать о своя земля, стая.

— Как мне тебя называть? Ариэль или есть другое имя?

— Человеки… не уметь учить наша речь… не уметь говорить как мы. Мой имя дал Герман… называть ты так меня…

— Нехорошее имя, моя стая не поймет. Давай мы будем называть тебя Сирена? Ладно?

— Сиррена, — по буквам выговорила русалка. — Хороший… имя.

— А много в воде живет таких как ты, алави?

— Много стай… большой и маленький…

— Много это сколько? Сотни, тысячи, миллионы? Герман учил тебя считать?

— Не знать эти слова.

— Хорошо, сменим тему, у твоей стаи есть враги в море? Типа плохих альвов, поклоняющихся кровожадным богам?

— Есть… чудища… они не говорить ни с кем… только убивать и делать плохо всем.

Пройдя песчаный пляж, поднявшись по скалистому утесу, мы оказались у стены Фалнора. Сирена заметно заволновалась при виде полу обвалившихся стен оккупированного русской армией города. Альвы умеют строить на совесть, стену возвели из здоровенных каменных блоков, каждый метра три в длину и около метра в высоту, идеально подогнаны друг к другу. Зазор меньше сантиметра — и палец не просунешь, разумеется, не обошлось без помощи магии. На обрушение стен в нужных для строительства инфраструктуры местах приходится тратить кучу взрывчатки, саперы рыдают кровавыми слезами, когда после очередного подрыва стена лишь чуточку повреждается. А

— Тут жить алфар… нехороший место…не хотеть тут идти.

— Да не бойся, мы тут хозяева, а не альвы. Тебе не сделают плохо, если не станешь использовать магию.

А во что бы ее одеть — возник резонный вопрос. Не своими же майкой и камуфляжными штанами делиться, не подумал. И как докладывать ротному? Что подумает нормальный командир, когда к нему прибегает младший сержант и говорит: ''Мол, товарищ капитан, загорал на пляже, встретил русалку, она отрастила себе ноги, и я привел ее к вам. Она хочет одолжить корабль, чтобы поплыть на необитаемый остров забрать своего ''друга''. Догадываюсь, какая у них там ''дружба'' была…

— Ладно, побудь здесь, никуда не уходи… — да куда она уйдет, в лучшем случае, уползет. — Я схожу за одной вещью для тебя. Поняла?

— А… ходить вместе?

— Тебе без одежды лучше не соваться туда. Я схожу за ней, — если плащ-палатку можно назвать одеждой. — Сиди здесь. Поняла?

— Да.

Оббегал половину Южнороссийска в поисках лишней плащ-палатки или какого-нибудь покрывала, с тяжелыми боями удалось одолжить нужный инвентарь. Возвратился не с пустыми руками.

— Плохо… пахнуть, — начала кривиться водоплавающая.

— Ни хрена себе! Я весь город обыскал, чтобы тебе задницу прикрыть, а ты недовольна…

— Не… ты не понять… алави запах чувствовать сильнее человек… Это запах плохо.

— Придется потерпеть.

Русалка обреченно кивнула, поняв, что деваться некуда, придется немного потерпеть вонь синтетической ткани новехонькой плащ-палатки.

— Пошли… если увидишь что страшное, не пугайся. Главное помни — никто плохо тебе не сделает.