Лили Сэйнткроу (Сент-Кроу) - Ревность (ЛП)

• Название: Ревность (ЛП)
• Автор: Лили Сэйнткроу (Сент-Кроу)
• Издательство: Астрель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010

Дрю Андерсон наконец-то может быть в безопасности. Она ходит в самую большую Школу на континенте и начинает учиться тому, что значит быть светочей — наполовину вампиром, наполовину человеком, и все же смертной. Если она выживет после обучения, она сможет занять свое место в Братстве, сдерживая вампиров и защищая обычных бессознательных людей. Но паутина лжи и предательства все еще плетется вокруг нее, даже когда она думает, что может немного расслабиться. Ее наставник Кристоф пропал, ее почти-парень ведет себя как-то странно, а нанятые телохранители, похоже, знают больше чем им следовало бы. А тут еще атаки вампиров, странные ночные визиты, и взгляды, которые все продолжают отвешивать ей... Как будто она должна что-то знать...или как будто ей грозит опасность.Кто-то в высших кругах Братства является предателем. Они хотят, чтобы Дрю умерла, но для начала они хотят знать, что она помнит из той ночи, когда умерла ее мать. Дрю не хочет вспоминать, но ей, скорее всего, придется — особенно с тех пор, как Кристофу грозит смертная казнь по возвращении. И единственный, кто может спасти его — это Дрю. Проблема в том, что когда она вспомнит все, она может не захотеть...

---

— Ты не можешь...

— Я сказал выясните! Я не потеряю ее!

— Она еще даже не прошла становления, — голос Брюса был смертельно уставшим. Я попыталась открыть глаза, не получилось, и услышала хныканье. У кого-то был плохой день.

Бабушкин голос, спокойный и решительный, отразился от моего набитого ватой черепа: «Дрю, детка, этот кто-то — ты».

Тихий треск грома, и я увидела комнату во вспышке молнии.

Это была еще одна комната в больничном крыле с каменными стенами. Странный, бесцельный, серебряный свет перемещался, как снег, ложась на каждую поверхность припудренным цветком, как крылья мотылька. Я спокойно стояла там и слышала звуковые сигналы машин. Небольшая форма лежала на кровати, дампиры толпились вокруг нее. Брюс уставился на Кристофа, парень-араб был немного выше Кристофа, но Кристоф выглядел больше из-за вибрирующего гнева, вытекающего из него во всех направлениях.

Металл упал в чашу.

— Соляной раствор! — прокричал кто-то. — Черт возьми, очистите хорошенько рану! Ее надо закрыть; она все еще теряет кровь!

— Давление все еще падает. Хватит препираться, Куросы, мы пытаемся спасти ее!

— Я знаю, что спасет ее, — Кристоф полуобернулся и пропихнулся к завернутой в белое фигуре на столе. Глухой стук, вибрирующий во мне, сделал паузу.

Брюс схватил его за руку, и кто-то прокричал:

— У неё снова открылось кровотечение! Очистите!

Яркий свет ударил в глаза, но не раньше, чем я увидела голову фигуры на столе, лицо повернуто в сторону и в носу была пластмассовая трубка. Темные, вьющиеся волосы лежали на столе, и я увидела, что мои глаза трепетали, как если бы я спала. Кожа была как белый мел, и Брюс оказался на полу.

— Дотронешься еще раз, — сказал спокойно Кристоф, — и это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни, — он толкнул в сторону темноволосого, долговязого дампира в белом халате, который возился с машинами, и я увидела огромное месиво, где должно было быть мое левое плечо. Кровь была практически черной. Я не видела цвета. Частицы белой кости мерцали, поскольку еще один дуэт Куросов-подростков исследовал месиво блестящими хирургическими инструментами и клал фрагменты чего-то там в металлическую чашу. Другой дампир с вьющимися волосами стоял в стороне с лопатками, и я увидела, что в них дрожало электричество, как капли воды на горячей сковороде.

Думаю, я в плохой форме. Казалось, это не было важно. Я просто стояла и смотрела, как Брюс вытер рот тыльной стороной ладони.

— Не делай этого, Рейнард. Мы не можем позволить себе потерять...

— Я не потеряю ее. УБИРАЙТЕСЬ! — стены дрожали от крика, но никто не двигался.

Кристоф поднял свое запястье ко рту. Сильно прокусил его, он трансформировался. Вспышка красного спустилась к его ногам, шокируя мир, который превратился в черно-белое кино, и это была лиса, которую я видела прежде. Она надулась, обнажая свои зубы и горбясь, готовая прыгнуть.

Он опустил запястье.

— Вообще-то это личное. Но если вы настаиваете, — что-то темное стекало по его руке — теперь он тоже истекал кровью.

Он прижал рваную рану на запястье ко рту лежащего на столе тела.

— Ты слышишь меня, — прошептал он, наклоняясь. — Ты там, птаха. Ты борешься. Только борись чуть сильнее. Возьми то, что тебе надо.

О, ужас. Дрожь прошла через меня. Мое тело дернулось. Я помнила, на что это было похоже: та ночь в лесу, огонь, и дым, и клыки Кристофа в моем запястье. Ужасное тянущее, вызывающее слезы, разрывающее ощущение, как будто часть меня — что-то, что я назвала бы душой — была оторвана. Я не могла причинить то же самое кому-то еще.

Но тело на столе слабо шевельнулось. Светлые блики скользнули по завиткам, и я увидела, что клыки в моем рту выросли с незаметным треском. Машины сходили с ума.

— Она сейчас ударит, — сказал один из дампиров, затаив дыхание.

Мое тело дернулось.

Не делай этого. Я изо всех сил пыталась открыть рот, чтобы сказать это. Нет. Не делай этого.

Потому что когда это случится, то высасывание чьей-то крови сделает меня одной из тех тварей, на которых охотился папа. Не так ли? Особенно, когда я знала, на что это похоже. Когда я знала, как это больно, когда нечто дюйм за дюймом забирает кое-что невидимое внутри вас.

Тело на кровати дернулось. Клыки погрузились в истекающее кровью запястье Кристофа, когда я изо всех сил старалась закричать, сдвинуться, остановить себя. Но тело не слушалось. Последовал длинный, бесконечный глоток.

Кристоф стал тревожного серого цвета, бледная кожа окрасилась в болезненный, пепельный цвет. Кучерявый дампир тихо выругался. Брюс поднялся с пола, закрывая рот рукой. Тонкая струйка крови текла по его подбородку, она была черной в странном, бесцельном свете, и я увидела мерцание возле его правого плеча. Форма птицы парила на краю видимости, но я больше беспокоилась о теле на кровати и о том, что оно творило с Кристофом.

Еще один длинный, жадный глоток. Кристоф осел, опираясь свободной рукой на операционный стол. Лиса крутилась вокруг лодыжек, ее кисть теряла оттенок бледного цвета.

Остановите это! Я хотела кричать, но не могла. Я была только наблюдателем. Я ничего не могла сделать. Я не могла даже двигаться.

БУМ... БУМ... БУМ. Глухие стуки поразили меня. Если бы я не была приклеена к одному месту, я бы прыгнула, как кошка, нашедшая змею. Звук хлопанья крыльев вернулся, проходя по моему телу вверх и вниз — или моему «не телу», потому что мое настоящее тело лежало на кровати.

Месиво на левом плече стало затягиваться. Слабый цвет окрасил ткань, как бледный тон на старых фотографиях. Розовый налет распространялся от стремительно заживающей раны, осколки кости срастались обратно с шепчущими звуками, а мышцы скользили поверх костей, осколки металла свободно сочились вместе с прозрачной жидкостью, прежде чем кожа срослась. На мгновение рана вспыхнула глубокой вспышкой гневного красного цвета. Затем плечо сделало судорожное движение, послышался мясистый стук. Шар плечевой кости встал на место, а звук прошел ударной волной по мне.

Покалывание началось на верхушке моей «не головы». Колени Кристофа подогнулись, но держался он в вертикальном положении.

— Возьми, что тебе нужно, — прошептал он слепому лицу на столе, волосы тела корчились и развевались как у вампира. — Возьми все, если нужно. Только живи, пташка! Живи!

Глухой стук становился ближе, расплывчато хлопая, как крылья колибри. Покалывание усилилось, когда цвет пробежался по остальной части тела. Лохмотья моей футболки стали синими и были забрызганы засохшей кровью, и одна грудь на мгновение выглянула через дыру в ткани. Слабое, далекое смущение опалило меня. Кожа начала приобретать румянец, отвратительный среди черно-белого мира.

Каждая часть меня, которая не лежала на столе, бросилась к выходу, пытаясь побороть тяжелый вес, который давил на меня и держал неподвижно. Тело на столе вдохнуло через нос — легкий, хрипящий звук из-за запекшейся корки крови.

Последовал еще один длинный глоток.

Кристоф почти упал на сигналящие машины, отодвигая их к стене. Он напрягся, а лицо поднялось к потолку. Рот открылся, а глаза закатились до тех пор, пока все, что вы могли видеть в них, — это белый цвет. Его бедра дернулись вперед, и он почти снова упал, разбивая и раскалывая тяжелый пластиковый корпус машины, показывающей высокие, сильные сполохи моего сердцебиения. Экран разлетелся, когда я посмотрела на него, и полетели искры.

— НЕТ! — заревел Брюс и прыгнул вперед. Он схватил Кристофа, выдергивая его руку от жадного, клыкастого рта, который находился на кровати. Толчок прошел сквозь меня, и в течение вызывающего головокружение момента я стояла и лежала в одно и то же время, разрывающаяся в абсолютно разных направлениях, как кусок пленки для пищевых продуктов, которую пытаются растянуть. Зубы щелкнули с сильным шумом, как удар бильярдных шаров, отражаясь внутри моего черепа, и через меня прошла красная агония.

Рычание. Звук, как будто кулаком ударили плоть, крик боли, который принадлежал мне, поднимался из горящего горла. Место в горле, где жила жажда крови, горело огнем — горячий, сладкий удар, похожий на тот, когда я смешивала Джим Бим с кока-колой, пока папы не было дома. Мое тело — разрывное течение, которое поймало неосторожного пловца, плоть сжималась вокруг ядра того, чем я была, вокруг меня, привыкшей к свободе. Мышцы кричали и сжимались, и я...

... упала, скользя с операционного стола и получая ошеломляющий удар головой. Приземлилась на что-то слишком мягкое, чтобы быть полом, что-то корчащееся подо мной, и мои пальцы погрузились в копну волос, прежде чем кто бы то ни был поднялся, откатывая меня и тряся. Пластмассовая трубка свободно дернулась из носа, ее петля разорвалась над моими ушами.