Марк Лоуренс - Император Терний

• Название: Император Терний
• Автор: Марк Лоуренс
• Издательство: Фантастика Книжный Клуб
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91878-106-7

Некогда озлобленный скиталец, а ныне могущественный король, Йорг Анкрат в свои двадцать сумел многого достичь, хотя ему так и не удалось отомстить отцу, и призраки прошлого все еще терзают его душу. Но как бы терниста ни была его трона, Йорг готов сделать следующий шаг в своем восхождении. Его цель — стать императором, однако этот титул невозможно завоевать с помощью меча, правитель должен быть избран. На памяти ныне живущих никто никогда не удостаивался подобной чести, но Йорг твердо намерен изменить это. Он обнаруживает утраченные механизмы предков и собирается воспользоваться ими, но на его пути встает враг, с какими он никогда не сталкивался…

---

В конце концов я осторожно приподнял покрывало с его ног и подложил веревку под лодыжки так, чтобы примерно метр оказался с одной стороны, а все остальное — с другой. Петля палача — простой узел, и я обхватил его ноги петлей, потом затянул и ушел, постепенно разматывая веревку.

По дороге к конюшне я поджигал разбросанные заранее кучки соломы и постельного белья. В конюшне я перерезал веревку, привязанную к шее коня. Прежде чем его увести, я заметил на полу полотняный мешок, набитый строительными гвоздями, и прихватил его с собой.

Брат Гейнс, которого Барлоу поставил следить за монастырем, рассказывает, что я проскакал по кладбищу на самой здоровенной коняге в мире и что у меня за спиной небо было малиновым и оранжевым от зарева: огонь плясал на крышах монастыря Святого Себастьяна. Гейнс сказал, что я был голым, весь в крови, и он думал, будто это мой крик, пока я не приблизился и он не увидел, что мои губы свирепо сжаты. Брат Гейнс, никогда не отличавшийся религиозностью, перекрестился и отошел в сторону, не говоря ни слова, когда я проезжал мимо. Он увидел туго натянутую веревку и отпрянул, когда крики стали громче и пронзительнее. Из темноты, подсвеченной пламенем монастыря Святого Себастьяна, волочился на веревке епископ Мурильо, оставляя за собой на камнях кладбищенской дорожки кровь и ошметки кожи, из сломанных лодыжек торчали обломки костей.

Я позволил Катрин разделить со мной эту ночь. Я дал ей увидеть, как братья садятся на коней и с улюлюканьем скачут в сторону рыжего зарева. Она видела, как я связал Мурильо и его охватил такой ужас, что он забыл про боль в разбитых лодыжках. И я показал ей, как долго можно вколачивать тринадцать гвоздей в человеческий череп — тюк, тюк, тюк. Как ночь превращалась в день и братья снова собирались, разодетые в краденое, черные от сажи. Братья слушали меня, кто-то зачарованно, как Райк с новеньким железным крестом на шее, украшенным красным эмалевым кружком — символом крови Христа. Кто-то смотрел с ужасом, кто-то настороженно, но все глядели, даже нубанец с ничего не выражающим лицом, прорезанным глубокими скорбными морщинами.

— Мы мясо и грязь, — сказал я. — Все запятнаны, и ничто не может нас очистить: ни кровь невинных, ни кровь агнца.

И братья смотрели на ребенка, постигающего, на что способна месть. Катрин и я — мы вместе наблюдали, как дитя узнаёт, что простой гвоздь может лишить человека разума, заставить его смеяться, плакать, лишить простейших навыков, памяти и смирения, делающих его человеком и наделяющих чувством собственного достоинства. Я позволил Катрин увидеть, как обычный забитый гвоздь может настолько изменить епископа, голову которого он пронзил, и мальчика, державшего в руке молоток. А потом я отпустил ее. И она убежала.

Мои сны снова будут моими. Игры закончились.

9

Я проснулся от голоса Макина:

— Вставай, Йорг.

В Логове у меня есть паж, обученный вежливо покашливать, покуда королевское величество не соизволит пошевелиться. В доме лорда Холланда это «Вставай» было, видимо, лучшим, чего стоило ожидать. Я нехотя сел, все еще одетый с предыдущего вечера и еще более усталый, чем был, ложась в постель.

— И вам в высшей степени доброго утра, лорд Макин.

Мой тон ясно опровергал смысл сказанного.

— Миана здесь, — сказал он.

— Хорошо. — Я поднялся на ноги, все еще не совсем проснувшись.

— Бриться не будете?

Он протянул мне плащ, висевший на стуле.

— У меня новый образ. — Я вышел в коридор мимо стоящих у входа гвардейцев. — Направо, налево?

— Налево. Она в голубой комнате.

Да-да, у лорда Холланда была целая комната размером с церковный зал, оформленная исключительно в голубых тонах. Миана стояла, бледная, хорошенькая, скрестив руки на большом животе, Мартен рядом с ней опирался на посох, лицо его почернело от синяков. В глубине комнаты десять моих гвардейцев с серебряными фибулами.[2] в виде анкратского вепря на плащах сгрудились вокруг черного сундука, с ними был сэр Риккард.

Я пересек комнату и обнял Миану. Мне нужно было коснуться ее собственными руками после сна, в котором чьи-то чужие руки пытались убить ее. Она молча положила голову мне на грудь. От нее хорошо пахло. Ничего особенного, просто хорошо. Макин вошел и закрыл за собой дверь.

— Я видел убийцу, — сказал я. — Белого человека, посланника Ватикана или выдающего себя за него. Я видел, как ты его убила. Ты и Мартен.

Я кивнул ему. Он знал, что это для меня значит.

Миана подняла глаза, до этого момента расширенные от удивления, теперь же постепенно сужающиеся озадаченно и даже подозрительно.

— Как?

— Думаю, он использовал магию снов, чтобы усыпить весь замок вместе с троллями в подвалах. Когда пользуешься такими методами и беззаботно растрачиваешь силу, то невольно открываешься другим, обладающим похожими способностями. Возможно, я вспомнил Сейджеса, когда убил его. — Я пожал плечами. — В любом случае, ты же знаешь, я вижу кошмары. Возможно, подвергнуться таким чарам, пребывая в кошмаре, легче, чем если видишь обычный сон.

Я не стал упоминать Катрин. Казалось невежливым сообщать, что в моих снах присутствует другая женщина.

— Мы нашли при нем вот это. — Мартен протянул свиток, три золотые монеты и кольцо с печатью.

В серебряное кольцо была вставлена сердоликовая гемма[3] тонкой работы, папская печать с одной планкой. Она давала своему владельцу власть, практически равную кардинальской. Я вернул ее Мартену и взял свиток.

— Ордер на твое убийство, Миана.

— Мое! — Скорее ярость, чем страх.

— Какая красота. — Писарь разукрасил его как мог и не поскупился на листовое золото. Должно быть, работал неделю, не меньше. — Возможно, это подделка, но мне так не кажется, слишком много возни, которая в данном случае не окупится. И потом, у папессы есть веская причина.

Миана отпрянула назад, глаза ее горели.

— Веская причина! Чем я насолила церкви?

Она обхватила себя еще крепче.

— Это наказание для меня, дорогая. — Я протянул руки. — Ватикан, должно быть, наконец связал мое имя с разграблением монастыря Святого Себастьяна и, что еще более важно для них, с убийством епископа Мурильо Ап Белнана.

— Но теперь ты лорд Белпан. Этот род прервался.

Гнев не давал ей мыслить логично.

— Их тревожит, что он был епископом, — сказал я.

— Но тогда должны были убить тебя!

— Церковь не одобряет убийства королей. Это противоречит праву помазанника Божьего. Они скорее наложат на меня епитимью. Если это не сработает, тогда, возможно, зимой я умру от малярии, но едва ли ко мне вот так прямо пошлют убийцу.

— И что теперь делать? — спросил Мартен.

Он старался говорить спокойно, но, думаю, если бы я велел ему взять десять тысяч человек и осадить Рим, он сделал бы это без колебаний.

— Думаю, надо открыть сундук, — сказал я. — Надеюсь, хоть кто-то догадался принести ключ.

Миана выудила из-под юбок тяжелую железку, теплую от ее тела, и отдала мне. Я знаком велел гвардейцам отойти и вставил ключ в замок.

— Какое-то оружие? — спросил Макин.

Теперь он стоял рядом с Мианой, обнимая ее.

— Да, какое-то оружие, — сказал я.

Я откинул крышку. Золотые монеты, сложенные в столбики и крепко связанные, достигали почти самого верха, их было целое море, достаточно, чтобы купить десять таких особняков, как у Холланда.

Рука Макина упала с плеча Мианы.

— Вот что такое море золота, — произнес он, подходя ближе.

— Налоги, собранные за два года с семи стран, — сказал я.

— Собираешься нанять собственных убийц? — спросил Мартен. — На это можно нанять целую армию, и немаленькую.

Макин наклонился так низко, что отраженный свет золотил его лицо.

— Нет.

Я захлопнул крышку, и Макин шарахнулся прочь.

— Ты собираешься построить собор, — сказала Миана.

— Господи, благослови умных женщин! Этот парнишка, которого ты мне готовишь, будет страшно умен.

— Построить собор? — Макин заморгал.

Мартен сохранял спокойствие. Мартен мне доверял. Иногда даже слишком.

— Акт покаяния, — сказала Миана. — Йорг собирается купить самое дорогое отпущение грехов в истории.

— И, разумеется, традиция и долг заставят папессу посетить освящение нового собора.

Я крутил в пальцах одну из золотых монет убийцы. Слово «покаяние» ущемляло мою гордость.

— Йорг! — Миана прищурилась, прочитав мои мысли. Она с самого начала все понимала и пыталась дипломатично на меня воздействовать.

Папесса смотрела на меня с ватиканского золотого. Кровавое золото за моих жену и ребенка. Пий CXII. Если тебя и на монетах изобразили жирной, ты, должно быть, огромна. Я поднял монету, разглядывая ее.

— Не волнуйся, дорогая, я буду хорошо себя вести. Когда она явится посмотреть новый собор, я поблагодарю ее за визит. Только безумец будет угрожать папессе. Даже если она сука.