Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6492 ( № 50 2014)

• Название: Литературная Газета 6492 ( № 50 2014)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

Лишь ножнички сверкали ярко

Из маникюрного набора.

Так длилось с полчаса примерно.

Она вставать не торопилась.

Я никогда не знал наверно,

Что на уме её творилось.

Чему-то молча улыбалась,

И, как рождественская сказка,

Прекрасней ангела казалась

Согревшаяся кареглазка.

Рок, над которым был не властен,

Я пробовал умилосердить,

И бесконечно верил в счастье,

Как верит праведник  в бессмертье.

О Боже, как я был беспечен,

Мне было ничего не надо,

Кроме сошедшего под вечер

Рождественского снегопада.

Снежинки кружевом бумажным

Стелились по полу лениво,

Как в фильме  короткометражном

Из довоенного архива.

Понять, что происходит с нею,

Я всё пытался сквозь потёмки.

Но становилось лишь мутнее

Изображение на плёнке.

И я признался, что навряд ли

Смогу остановить мгновенье.

Едва мелькнув в последнем кадре,

Она исчезла в затемненье.

Надежда КОСОВА

Родилась в Москве в 1976 г. Публиковалась в коллективных сборниках. Готовится к выходу книга «Лирика Московского Subway"я».

Ещё одна метель

* * *

Жёлтый домик стоит за рекой,

Пусть немного обшарпана краска,

Навсегда он остался родной,

И живёт в нём какая-то сказка.

По утрам запах вкусной кокорки,

И на грядках посадка с утра.

И придуманы мной отговорки,

Когда нам на прополку пора.

Аромат свежескошенной нивы,

Пол-июля – сплошной сенокос.

Солнце парит, вдруг дождь и – за вилы,

И мы дружно спасаем покос.

И загнав всю скотину, я сяду,

Подгонять их устала рука.

И с подойником бабушка рядом –

Попрошу у неё молока.

* * *

У настоящей грусти руки крепкие,

Хотя на ощупь нежные, как шёлк.

Сжимают сердце когти цепкие,

И одиночество – как шрам наискосок.

* * *

Ещё чуть-чуть, всего один шажок,

Всё заискрится, снова побелеет,

Ещё последний, маленький рывок,

И мы следами чертим по аллее.

И нам ещё одна метель дана –

Вновь девственна вчерашняя поляна,

Иду по снегу, не касаясь дна,

Моя любовь как снег – вся без изьяна.

* * *

Все люди в жизни, как карандаши,

Один ломается, другой заточен остро.

Вот этим – хоть роман пиши,

А этим – рисовать совсем непросто.

Вот этот дружен с радугой цветов,

И красками живыми мир наполнен,

А тот – лишь серость принимать готов,

И нет ему ни счастья, ни покоя.

Все люди в жизни лишь карандаши,

И каждый сам свой путь прочертит...

Как грифель, этот мир кроши,

Набросок рая создавая вчерне.

* * *

Осень – красивые парки,

Листьев с дождём хоровод.

Осень – и двое под аркой,

Ищут, где выход и вход.

* * *

И тебе давно уж не двадцать,

Но готов ты всё так же влюбляться.

Вечность кончится ровно в двенадцать –

За секунду до личного счастья.

Анна ЗАРУБИНА

Поэт и автор-исполнитель. Дипломант Мос­ковского фестиваля поэтической песни «Как на горушке стояла Москва», обладатель диплома Государственного литературного музея «За поэтическое мастерство». Автор книги «Разбросаю стихи по свету» с музыкальным приложением «Подарю стихам по нотке», музыкально-поэтического альбома «И оглянусь».

Параллельная кривая

Высоты не боюсь я с детства

На ладони твоей не страшно.

Высоты не боюсь я с детства!

Позолотой Восток окрашен,

В сине-розовом…

Вижу маленьких человечков,

Суету и… большие слёзы.

Вижу, как принимает Вечность

Это озеро.

Помню, кажется, в прошлой жизни,

В это озеро погружаясь,

Я в себе находила сходство

С парусом.

И теперь, от волны солёной

Отдаляясь, я… распрямляюсь!

…А стоять на твоей ладони –

Радостно!

* * *

Остановиться. Посмотреть в глаза

Друг другу.

Вглубь проникнуть – узнавая,

И сердцем простучать, и осознать,

Что рядом – параллельная… кривая!

Судьба – с судьбой. Теплее, холодней –

Всё параллельно.  Дальше – по спирали –

Витками, повторяемостью дней –

Взлёт радостей и долгий ход печалей…

Остановиться. И… не рассмотреть.

…Как трудно заживает след от пули!

Теперь – успеть. Подняться и успеть

Стать – снегом – в январе,  дождём – в июле,

Сквозь сумерки пробившимся лучом,

Порывом ветра – в зной,  и полным, новым,

От плевел отделившимся зерном,

Несущим во плоти живое слово...

И – радуйся, земля, когда оно

Со смелостью летит первопроходца!

…Я быстро брошу взгляд…

Туда, на дно

Чужой души бездонного колодца.

Я брошу взгляд. Тихонечко звеня,

Игольчатые звёзды мне сияют.

И плачу я, что выбрали меня.

И – только с этим плачем –  прорастаю.

Теги: Пётр Дегтярёв , Андрей Галамага , Надежда Косова , Анна Зарубина

Без божества, без вдохновенья…

Маруся Климова. Моя <анти>история русской литературы. - М: АСТ, 2014. – 352 с. – (Без цензуры). – 3000 экз.

В местах общественных частенько попадаются странные типы, бросающие в прохожих ругательства, эти городские сумасшедшие обозлены на весь мир, им важно выплеснуть негатив или втянуть кого-то в орбиту своего гнева, но их, как правило, не замечают. Маруся Климова, чья книга "Моя <анти>история русской литературы" вышла в издательстве АСТ, действует схожим манером. Отрицательная приставка в названии и стилизованный штамп «Без цензуры» призваны предостеречь читателя – такому в школе не учат, всё предельно субъективно да ещё и изложено без обиняков – в общем, концепция книги вполне в духе времени. Тут же на обложке для наглядности приведена цитата: «Ваш Пушкин – идиот». Нате! Пощёчина общественному вкусу. Впрочем, это не ново. Даже простительно, когда с палубы корабля современности сбрасывает классика кто-то из талантливой молодёжи. Но Маруся Климова персонаж далеко не юный, однако продолжает эксплуатировать старые приёмы, как телевизионный комик с «бородатыми» репризами.

Маруся Климова – это, конечно, псевдоним, автор-фантом, взявшийся за перо герой воровского фольклора. Гротескному имиджу надо соответствовать, назвался хулиганом – изволь устраивать сцены, регулярно скандаль, эпатируй публику. Многие годы удобряла она поле петербургского андеграунда: устраивала фестивали декаданса, дружила с мастерами перформанса, издавала журнал «Дантес» и писала романы о «фриках» – то есть находилась в авангарде борьбы с буржуазностью и обывателями, готова была тусоваться до полной победы над мещанством.

С годами возрастает риск стать заложником образа, со всеми вытекающими. Когда образованная женщина в возрасте использует лексику пэтэушницы, то ей можно лишь посочувствовать. А ведь она удостоена французского Ордена литературы и искусства! Не куртуазно выражается кавалер, не изящно. Хотя удивляться тут нечему. Генезис этого нарочито шариковского языка станет очевидным, если знать заслуги Маруси Климовой перед галльской словесностью. В одной из своих ипостасей Маруся занимается переводами. Так, её стараниями переведён на русский почти весь Л.-Ф. Селин, она же возглавляет Российское общество друзей писателя. Поэтому уже не кажутся странными ежестраничные панегирики Селину в книге о русской литературе. Ядовитое творчество человеконенавистника Селина оказало несомненное влияние на язык его главного популяризатора, правда, причудливо преломившись: в своих штудиях Маруся стилизует письменную речь под бурчание парижского клошара с советским прошлым, при этом рассуждает на серьёзные темы с хлестаковской «лёгкостью необыкновенной в мыслях».