Сергей Булыга - Чужая корона

• Название: Чужая корона
• Автор: Сергей Булыга
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-06893-7

Эта история произошла на самом краю цивилизованного мира, в десяти лигах от Харонуса, на противоположном берегу которого начинается зловещее царство Тартар. Веками местные жители поклонялись лесному повелителю Цмоку, противнику Бога, покровителю дремучей пущи и топкой дрыгвы. Все чаще и чаще выбирался Цмок из логова и людям на глаза показывался. Только каждому он виделся по-разному: то огромным трехголовым чудовищем, то важным богатым князем, то зловещим хозяином оборотней, то ископаемым зверем динозаврусом, то играющим на дудочке добрым духом, выводящим из болота сбившихся с пути людей. Ясно одно — неспроста все это, последние времена наступают, и местному князю со своими гайдуками непременно придется пойти войной на чудовище, посягнувшее на его власть…

---

Но как только начало смеркаться, Ясь взял у меня посох, вышел в общую залу и принялся всех выгонять со всем присущим ему рвением. А я, вполне надеясь на него, уединился у себя за конторкой. Вот, думал я, макая перо в чернильницу, сейчас мы поработаем…

Но тут ко мне вбежал Ясь и срывающимся голосом сказал, что к нам пожаловал сам господарь!

— Ну и что? — спросил я, убирая кувшин с вином со стола. — Чего ты испугался, хлоп? Веди его ко мне.

Ясь обернулся очень скоро. Не прошло и минуты, как он ввел ко мне пана Великого князя. Пан Великий князь, наш господарь, был один, а это означало, что он намерен побеседовать со мной наедине. Ясь все эти тонкости давно прекрасно знал, поэтому, усадив пана господаря в гостевое почетное кресло, он нижайше поклонился и тотчас исчез. Мы остались одни. Пан господарь молчал.

Тут я должен вам сказать, что он, нынешний наш господарь, человек весьма немногословный, как это обычно и бывает с людьми его комплекции. А комплекция у него очень внушительная! И силы в нем не мерено! К тому же он еще любит ею прихвастнуть. Так, например, когда к нему приезжает кто-нибудь из венценосных гостей или даже просто особенно важный посол, наш господарь часто делает так: выходит с гостем из палаца, спускается во двор и там громко гикает. Тотчас распахиваются ворота ближайшей конюшни, оттуда с устрашающим топотом выбегает матерый зубр и стремительно бросается на перепуганного гостя. Но наш великий господарь еще стремительнее бросается наперерез, хватает зубра за рога, останавливает, а после, поднатужившись, держась опять же только за рога, валит зубра на землю! Картина, я вам скажу, впечатляющая. Даже если ты знаешь, что этот зубр прирученный и зовут его Мех. Вот почему при виде всего этого мы всякий раз восторженно кричим. А господарь молчит, только едва заметно усмехается. Вот он какой у нас неразговорчивый.

Он и вчера долго неподвижно сидел напротив меня и молчал. Потом спросил:

— Ты, пан доктор, слыхал, что было в Сымонье?

— А как же, ваша великость, слыхал, — настороженно ответил я. — Ох, какая беда!

— А в чем беда?

— Во-первых, в том, что полегло такое множество славных панов. Целая боевая хоругвь, которая могла бы вам так пригодиться в будущем походе. А во-вторых, теперь все будут говорить, что в их гибели виноваты только один вы, ваша великость.

— Я?

— Вы, ваша великость, вы. Ведь если бы вы не отложили решение их тяжбы до весны, то пан князь Федор и пан князь Мартын и по сей день сидели бы здесь, в Глебске…

— Га! — гневно перебил он меня. — Ты что, хочешь сказать, что мне нужно было и дальше водить славных князей за нос? Так, что ли?!

— А вам нужно было их как можно скорее стравить? Вот вы и стравили!

Великий князь открыл было рот… Но сдержался. Я знаю, кого-нибудь другого он мог бы за такую дерзость удавить на месте. Но мне он позволяет многое. И я широко этим пользуюсь. А позволяется мне так много потому, что я читаю Великого князя как книгу. Вот и сейчас, не дав ему опомниться, я продолжал:

— А то, что вы сейчас, ваша великость, задумали, это и вовсе никуда не годится.

— А что я задумал?

— Вы решили поехать в Сымонье.

— Га!

— Да, ваша великость. Вы рассуждали примерно так: вот сейчас все вокруг говорят, что-де Бориска…

Вот тут его и вообще всего перекосило! Но я храбро продолжал:

— Что-де Бориска загубил славных князей: сперва стравил, а после вообще недоглядел, нет больше славных князей, нет с ними сотни острых сабель, сотни храбрых панов. Какой Бориска господарь, геть его, геть, геть! Вот только съедемся на Сойм, там мы ему… Ну, и так далее. И вы, ваша великость, решили: нет, я господарь! Я не позволю, чтобы обо такое болтали! Я у себя в пуще порядок живо наведу! Я эту тварь, хоть трех-, хоть десятиголовую мигом прикончу! Я этой твари не Михалка и не Сымонка, не Федька и не Мартынка! Я… Так, ваша великость, а?

— Ну! — усмехнулся господарь. — Ну, не совсем.

— Конечно, не совсем! — тут же подхватил я. — Потому что Цмок, это вам совсем не Мех, которого взял, да и свалил. Цмок — это… Цмок!

— Динозаврус? — спросил господарь.

— Нет, ваша великость, — грустно ответил я. — Когда бы это был просто динозаврус, я бы и сам поехал на ту охоту доезжачим. А тут ехать нельзя ни мне, ни вам.

— Как это?

— Так, ваша великость. Не будет от этой охоты добра, ох, не будет! Будь я на вашем месте, я бы сделал так: ничего бы не делал. А на Сойме пусть потом кричат. Пусть даже находятся там горячие головы, пусть они едут в Сымонье. Вам от этого потом только легче будет. Потому что обратно от Цмока никто из них живым не вернется.

— Почему?

— Не знаю, — честно признался я. — Но чую.

— Ат! — усмехнулся господарь. — Не знаешь! А еще ученым себя называешь. Говоришь, все науки прошел.

— Эх, ваша великость! — в сердцах сказал я. — Если бы вы только знали, как на самом деле беспомощны все наши науки! И вообще, как мы, люди, все до единого слепы и глупы. И как мудра и всесильна Природа.

— А Бог? — спросил он.

— А Природа и есть одно иа воплощений Бога.

На это он ничего мне не ответил. После чего мы еще долго сидели и молчали. Потом он мне напрямую сказал, что завтра ему нужно принимать какое-то решение по поводу того, что случилось в Сымонье. Я на это опять твердо сказал ему, что лучше вообще ничего не решать, пусть это на Сойме решают горячие головы, а он, Великий князь, там, на Сойме, должен только огласить свой указ, в котором под страхом смерти будет запрещаться причинение Цмоку какого-либо вреда, не говоря уже об охоте на него. И вот пусть тогда эти горячие головы, посмеявшись над этим указом, суются в Сымонье — и получают там с лихвой, по закону. Между прочим, по вашему, ваша великость!

Он молча встал. Я тоже встал и с жаром добавил:

— И еще. Умоляю вас, ваша великость, держитесь от Цмока как можно подальше. Сам пан князь Волат и тот не стал преследовать Цмока в дрыгве, а дал ему уйти и только потому потом безбедно правил целых тридцать три года. А вы нами еще и двадцати не правите.

Великий князь недовольно нахмурился, сказал, что хорошенько подумает над моими последними словами, после чего резко развернулся и велел проводить его до дверей.

После ухода Великого князя я уже не мог работать над своей рукописью. Гнетущее предчувствие близкой беды не оставляло меня всю ночь. Не оставило оно меня и сегодня. Любопытно, чем же все это закончится?

Глава пятая. ИМЕНЕМ ЗАКОНА

Чем старше я становлюсь, тем больше убеждаюсь в том, что людей хлебом не корми, дай им только кого-нибудь обокрасть, ограбить, а то и вообще убить. Или хотя бы полжесвидетельствовать. И это касается всех, начиная от последнего хлопа и кончая самим Великим князем. Лично же я каждый свой день начинаю с чтения Статута. Нельзя сказать, чтобы это был стройный, юридически четко выверенный документ. Оно и понятно, ведь составляли его люди порочные, лживые. И тем не менее, любой плохой закон много лучше любого хорошего, если можно так выразиться, беззакония. Правовой нигилизм — это огромная опасность для державы. И это говорю вам я, пан Галигор Стремка из Дичек, поветовый судья, бессменный страж закона и порядка на протяжении вот уже пятнадцати последних лет.

Пятнадцать лет! Страшно представить! И страшно, конечно, не мне, а всем тем злодеям и негодяям, ворам, разбойникам, фальшивомонетчикам, конокрадам, подпильщикам гирь, усекновителям мерных локтей, резчикам поддельных печатей и всем прочим нечистым на руку людишкам, посмевших за эти последние пятнадцать лет сунуться в пределы вверенного мне повета. А мне ничуть не страшно. Потому что я всегда судил по закону и только по закону, каким бы нелепым он мне порою ни казался. И при этом я никогда не брал ни деньгами, ни товарами, ни много еще чем, не стану и перечислять, чем именно, потому что если взяться называть все то, что мне в разное время предлагали, то никакой бумаги в моем доме на это не хватит. А если бы и хватило, то загорелась бы та бумага синим пламенем, когда бы я только начал именовать тех, кто мне все это смел предлагать.

Однако я отвлекаюсь. И отвлекаюсь совершенно напрасно, потому что и без того никто в нашем повете не сомневается в чистоте моего доброго имени. А если бы только кто посмел бы усомниться, то посмотрели бы вы тогда, как бы я его славно отделал. Ого! Чего- чего, а саблей пан Стремка владеет ничуть не хуже, чем пером. И крови он в своей жизни пустил много больше, чем исчеркал чернил. И вообще, мне до недавнего времени казалось, что ничем уже меня не удивишь, ничем не запугаешь.

Но тут вдруг прибежали ко мне два гайдука, Сенька да Гришка, выслушал я их, после съездил на место и понял…

Что я понял? Да ничего конкретного! Вот что особенно обидно. Славный пан Стремка — и вдруг пень пнем.

Ну да не буду забегать вперед, а распишу все по порядку, как этого сам обычно от всех требую. И, положа руку на Священное Писание, заранее скажу, что все, здесь изложенное, чистая правда, какой бы нелепой она вам, Панове, ни показалась.