София Каспари - В стране кораллового дерева

• Название: В стране кораллового дерева
• Автор: София Каспари
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-14-5846-7

Ког­да Ан­на, Вик­то­рия и Юли­ус схо­дили с па­лубы ко­раб­ля в Бу­энос-Ай­ре­се, ни один из них не пред­по­лагал, что их до­роги мо­гут пе­ресечь­ся вновь, — слиш­ком раз­ным бы­ло их про­ис­хожде­ние. Од­на­ко ожи­дания, ко­торые они воз­ла­гали на но­вую жизнь в Ар­генти­не, не оп­равда­лись, и, ока­зав­шись в зат­рудни­тель­ном по­ложе­нии, Ан­на об­ра­тилась к Вик­то­рии с прось­бой о по­мощи. С это­го мо­мен­та их судь­бы со­еди­ня­ют­ся. Но су­ме­ют ли они вмес­те выс­то­ять в жиз­ненных нев­зго­дах и об­рести то, что ис­ка­ли?

---

Правильное ли решение она приняла?

— Вы знаете меня? К сожалению, я не могу сказать, что помню вас.

Сияющие голубые глаза спасителя смотрели на Анну. Девушка потянулась и с легким стуком поставила чашку на маленький столик каюты, затем, собравшись с силами, попыталась встать во второй раз.

— Не важно, — ответила она, не понимая, почему задрожал ее голос.

— Но я бы охотно узнал, где мы познакомились, — настаивал молодой человек. — К тому же вы совсем ничего не выпили.

— Мы незнакомы, господин…

— Мейер. Юлиус Мейер из Гамбурга. Простите меня за бестактность, но с кем имею честь говорить?

— Анна Вайнбреннер из… из Бингена, господин Мейер. — Девушка замялась. — Просто… Я видела вас в день отплытия. Все пассажиры махали руками, повернувшись к причалу, а вы смотрели на море. И я спрашивала себя: неужели у вас нет никого, с кем бы…

Когда Анна произносила эти слова, ее щеки алели. Она осеклась. Что же теперь делать? Почему она щебечет, словно у нее вырос клюв? Да к тому же болтает с совершенно незнакомым человеком, ведь она вовсе не знала этого Юлиуса Мейера.

«А все потому, что в нем есть что-то располагающее, словно ты знаешь его уже целую вечность», — сказал Анне внутренний голос.

— Безобразие, — пробормотала девушка.

— Что, простите? — с удивлением взглянул на нее Юлиус Мейер. — Что вы сказали?

— Ничего. — Анна шагнула к двери. — Мне действительно нужно идти, — произнесла она. — Вы и так уже мне помогли, не смею вас больше беспокоить.

— Да полно вам, — запротестовал Юлиус и тоже встал. — Вы потеряли сознание. Я просто хотел убедиться, что вы пришли в себя.

— Мне уже совсем хорошо…

Корабль качнулся. Анна потеряла равновесие, и в последний момент Юлиус успел ее подхватить. Его тело оказалось крепким и теплым и пахло табаком и мылом. Анна быстро высвободилась из его объятий.

— Простите, — выпалила она и снова покраснела, как девочка.

Юлиус улыбнулся.

— Ничего ведь не произошло, — ответил он и указал на обитый стульчик у стола. — Присаживайтесь, отдохните еще немного. И выпейте наконец чашечку дарджилинского чаю. И вот тогда — и только тогда — я вас отпущу.

Анна поддалась на уговоры, села и замолчала на несколько секунд. Беспокойными пальцами она поправляла синюю юбку и украдкой осматривалась.

Это действительно была каюта. Анна прикрыла рукой пятно на рукаве жакета. Она выглядела невообразимо жалко в этой маленькой комнате. На девушке была ее лучшая одежда, но даже она на фоне безупречного жилища Юлиуса Мейера казалась слишком простой. А как от нее пахло! Об этом Анна вообще старалась не думать. Возможностей помыться на корабле у нее было немного. Анна быстро провела рукой по узлу, в который завязывала каштановые, слипшиеся от морской воды волосы.

— И что же?

Юлиус вновь наполнил ее чашку чаем. Очевидно, он не привык так быстро сдаваться. Анна сделала небольшой глоток. Чай оказался очень необычным, слегка сладковатым на вкус. До этого Анна обычно пила отвар из трав, который готовила ее мать.

— Куда вы держите путь? — спросил Юлиус.

Анна вздохнула.

— Я еду в Буэнос-Айрес. — Она взглянула Юлиусу Мейеру в глаза и, сама не понимая зачем, добавила: — К мужу.

При хорошей погоде с разрешения капитана пассажиры охотно проводили время на палубе, и обычно никто не упускал возможности подышать свежим воздухом. Впрочем, бывали и исключения: один пожилой мужчина, казалось, твердо решил провести оставшуюся часть путешествия во сне, на койке. В тот день на палубе собрался разношерстный народ, подыскивавший себе местечко между каютами и стойлами, в которых «путешествовало» более ста овец. На борту жили не только овцы, но и восемьдесят кур и три свиньи, которых капитан каждое утро выгонял на палубу. Вместе с двадцатипятилетним Юлиусом Мейером на «Космосе» плыли два молодых коммерсанта; «натуралист, художник и искатель приключений», как он всегда представлялся, по имени Теодор Хабих, надеявшийся открыть новые виды растений; воспринимавший белые пятна на карте как личное оскорбление географ Пауль Клауссен, чье оборудование удивляло всех детей на борту, и немногословный рыжий Йенс Йенсен с ослепительно белой кожей, оказавшийся настоящим бездельником.

И ко всему прочему — крестьяне-бедняки, например чета Пренцлей с шестью детьми, или богатые Виланды, у которых было лишь двое отпрысков. В первые две недели они не придерживались указаний врача, и каждый раз после трапезы их тошнило. Тут же жили батраки, служанки и слуги и еще какие-то люди, о которых Анна ничего не знала, — мужчины и женщины, молодые и в возрасте, дети и старики.

Впервые случайные попутчики встретились в Бремерхафене. Порт был построен ганзейским городом Бременом в 1827 году и быстро снискал славу среди переселенцев. Бременские корабли считались надежными.

К 1848 году в порту были построены дома для эмигрантов. Здесь перед отъездом за невысокую плату даже бедняки могли найти себе приличное жилье.

Как долго продлится морское путешествие, не знал никто.

— Шестнадцать недель, — с уверенностью произнес Теодор Хабих, и большинство пассажиров склонны были верить бывалому путешественнику.

— А когда судно извергнет людской груз на берег, капитан прикажет наполнить трюмы пшеницей, рисом, шерстью, табаком, серебром — всем, чем богат Новый Свет. Он повезет все это в Европу, а судовладелец набьет себе кошелек, — прорычал недовольно Йенс Йенсен и снова умолк.

Вскоре распространился слух, будто Йенс Йенсен бежит от властей, возможно, он демократ. Но сам Йенс Йенсен, как и следовало ожидать, ничего не говорил на эту тему. Анна вспомнила, что он одним из последних поднялся на борт. После этого корабль отчалил.

От устья Везера «Космос» взял курс в открытое море. Вскоре море стало неспокойным. Анна впервые в жизни узнала, что такое морская болезнь. И она была не единственной, кого тошнило в ночной горшок по ночам. Потом пассажиры стали равнодушно относиться к тошноте и уже не обращали внимания на устрашающие истории матросов. Большинство из этих морских волков — горлопаны, которые пытались нагнать страху на сухопутных крыс россказнями об опасностях Ла-Манша, об ураганах в Бискайском заливе и о крепких штормах.

К сожалению, не всегда удавалось найти подходящее место, поэтому рвота иногда начиналась прямо на глазах у равнодушных соседей.

С трудностями, но не без удачи, они прошли Ла-Манш.

Кто-то обратил внимание Анны на два дуврских маяка и на меловые утесы английского берега, которые издалека напоминали горы снега. Судно благополучно миновало острова Силли, печально известные грабежами; в Бискайском заливе «Космос» настиг первый сильный шторм, а потом, подгоняемый северными пассатами, корабль направился к югу.

Вот уже месяц продолжалось плавание, и даже те, кто раньше с удовольствием гулял по палубе, спал там или ел, теперь бóльшую часть времени поневоле вынуждены были проводить на тесных койках на средней палубе. Каждая койка была рассчитана на пятерых. Если членов семьи было больше, как, например, у Пренцлей, то лишний пассажир переходил на следующую койку. Между койками громоздились ящики и чемоданы. К тому же большинство пассажиров здесь же развешивали выстиранное белье, отчего в помещении становилось еще теснее.

Пассажиры поднимались около шести утра. Они одевались, опорожняли ночные горшки и собирали вещи, которые свалились со своих мест. Стюард следил за чистотой помещений. Иногда, чтобы избавиться от вони, по средней палубе проносили можжевеловые ветки или деготь.

На завтрак давали кофе или чай и хлеб. В рацион обычных пассажиров включали корабельные кексы и черный хлеб, такой твердый, что его приходилось вначале бить молотком, а уже после размачивать, чтобы не сломать себе зубы. Кроме того, давали бобы и сухофрукты, пшеничную кашу, иногда сало, солонину, соленную и жареную рыбу, селедку. Хотя, согласно предписаниям, на каждого пассажира полагалось два с половиной литра пресной воды, Йенс Йенсен уверял: столько не дадут никому.

— Но даже среди лицемеров не найдется ни одного, кто стал бы возражать против этого, — усмехнулся он и вновь замолчал.

Несмотря на трудности и тесноту, что, как назло, ощущалось больше всего во время непогоды, вскоре средняя палуба стала основным местом пребывания всех пассажиров. Здесь они сидели друг возле друга, рассказывали истории или музицировали, ели и пили. В такое время тут поднимался страшный шум: смех, ругань и детский плач. Именно в этом месте один из детей Пренцлей получил затрещину, и тут же перед обидчиком, неотесанным мужланом по имени Михель Ренц, возникла Фрида Пренцль, низенькая женщина с угловатой фигурой, и заявила, что только она имеет право бить своих детей. Но все знали, что Фрида никогда не била своих отпрысков.