Юрий Семенов - Комиссар госбезопасности

• Название: Комиссар госбезопасности
• Автор: Юрий Семенов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Документальная повесть Юрия Семенова посвящена короткой, но яркой жизни комиссара госбезопасности А. Н. Михеева, возглавившего в первые месяцы Великой Отечественной войны особый отдел Юго-Западного фронта.

---

— Понятно. У вас, чувствую, желание, даже вроде нетерпение взяться за это дело.

— Выходит, снова напросился, — шутливо развел руками Пригода. — Значит, руководство этой работой поручаете мне? Двоих оперативных работников подберу, возможно, в территориальных органах. Думаю, наше начальство с ними договорится.

— Неплохо бы, — как-то без уверенности одобрил Моклецов. — Ну что ж, может, пригласить Лойко? Он, кстати, занимается арестованным агентом абвера, вчера-таки схватил его с поличным. Подслушивал, гад, телефонный разговор. Карась его фамилия… Карту изъяли с множеством важных пометок.

— Очень интересно, — оживился Пригода, обрадованный тем, что может сразу начать работу с живым агентом абвера.

Алексей Кузьмич Лойко вошел, держа тоненькую папку с материалами на Карася. Молодой, большеглазый, с ярким румянцем на щеках, он выглядел здоровяком. Правда, симпатичное лицо его несколько портил искривленный нос — след увлечения боксом.

— Что нового показал Карась? — спросил Моклецов.

Лойко покосился на Пригоду, зная его по недавнему приезду к ним во Львов как работника центрального аппарата, подобрался, стал еще серьезнее. Деловито и четко доложил:

— Арестованный агент утверждает одно: выяснял, нет ли передислокации штабов соединений, которые помечены на карте. Их пять. А подслушивал разговоры попутно, на авось, без конкретного задания. Сейчас он сам пишет, где и чему учился, кто преподавал, как забросили к нам, с каким заданием, что выполнил и чего не успел.

— Как закончит показания, познакомьте меня с ним, — отдал первое распоряжение в новой своей должности Пригода.

— По-моему, агент раскололся, — продолжал Алексей Кузьмич. — У меня было подозрение, не наговаривает ли на себя этот сморчок. Туповат он для такого задания.

— Подтверждение о его прежнем месте жительства получили? — спросил Моклецов.

— Сказал правду. И фамилия подлинная. Жена с сыном есть — все сходится.

— Заканчивайте с ним быстрее, — поторопил Моклецов, отпуская Лойко, и снова обратился к Пригоде: — Значит, сразу быка за рога. А я предполагал дня три дать вам оглядеться, в части съездить…

Моклецов уже намеревался пригласить Пригоду пройтись по отделу, хотел представить сотрудникам нового своего заместителя, но тот вдруг спросил:

— А что у нас есть нового по делу группы «Выдвиженцы», начатому в Киеве?

— К сожалению, ничего.

— Почему «к сожалению»? — удивился Михаил Степанович. — Не можете напасть на след агента?

Моклецов поморщился:

— Нет у нас пока ни одной зацепки. Подозреваемый недавно в Киев откомандирован… Похоже, проморгали мы, отпустили безо всякого подозрения врага. Теперь задним числом проверяем, кто он, как служил, почему именно его рекомендовали на службу в штаб округа.

— Вы о Рублевском? — уточнил Пригода.

— Уже и в Москве о нем известно, — грустно констатировал Моклецов и с горечью добавил: — В Киеве, едва появился, Рублевский сразу попал на крючок. Тут же под носом восемь месяцев работал в штабе армии, и все было чин чином: исполнительный, толковый, серьезный, в быту скромный, в списке на выдвижение состоял.

Моклецов взял Пригоду под руку и увлек в коридор, сказав:

— Пойдемте-ка знакомиться с сотрудниками. Пусть уж о Рублевском у меня одного голова болит.

* * *

Экспедитора Георгия Осина сотрудники особого отдела уже привыкли видеть всегда подвижным, веселым, а для чекистского глаза — излишне общительным. Он задал столько работы своими служебными, личными и случайными связями — только успевай разматывать, что невольно подозревалось намерение «красавчика» сбить с толку возможную слежку. В то же время он не выказывал ни оглядки, ни попыток каким-либо скрытым способом обнаружить за собой хвост. Осталось думать — либо у Осина в это время не предполагалось тайных встреч, либо он не искушенный в конспирации агент, либо слишком самоуверен. Впрочем, неопытность в таком деле чаще заставляет озираться, а искушенность сама собой велит постоянно присматривать, нет ли хвоста. Как бы то ни было, предположение о том, что совесть у этого человека чиста, отпадало. После встречи с Рублевским на почтамте Осин опустил в ящик не тот конверт с письмом, которое готовил, а с иным, написанным другими чернилами и не остроносым почтовым пером № 86, а тупым «рондо».

Сегодняшний день Осин терпеливо высидел на работе, даже не ходил в соседний буфет выпить пива. Из конторы ушел пораньше — кто-то позвонил ему, и он, достав из железного ящика несколько фотографий, положил их в карман, запер свой неказистый сейф и удалился чем-то очень озабоченный.

На углу Осина встретила красивая молодая женщина. Белый берет и беличий воротник пальто очень шли к ее смуглому лицу. Она вышла навстречу Осину приветливая, улыбчивая, но при этом почему-то виновато разводила руками. Осин держался сухо, молча слушал спутницу, порой с чем-то не соглашался, отрицательно качая головой. Они шли, очевидно, куда глаза глядят, потому что, сделав два поворота, направились обратно по прежнему пути, а потом спустились на Крещатик, свернули в сквер и устроились на скамейке. За разговором Осин достал фотографии и, близко склонившись к женщине, стал показывать ей снимки один за другим. Женщина при этом вскочила с места, но тут же опустилась обратно на скамейку, растерянная, с приоткрытым в испуге ртом, потянулась дрожащими руками к фотокарточкам, но Осин быстро спрятал снимки в карман. Женщина без умолку о чем-то говорила, было видно, что она возмущалась и упрашивала. Слова Осина понемногу успокаивали ее. Она вздыхала, сокрушенно покачивала головой, нервно теребила ручку сумочки.

Из сквера парочка снова вышла на Крещатик. Осин повел себя оживленнее, выскакивал на обочину дороги с поднятой рукой, когда появлялась легковая машина без пассажира, но остановить ни одной не удавалось. Женщина при этом продолжала одна идти дальше; похоже было, что ехать она никуда не собиралась.

Но все-таки Осин усадил ее в остановленную «эмку», она откинулась к спинке заднего сиденья, обхватив руками голову. Видимо, женщина переживала что-то тяжелое, мучительное, не дающее ей ни минуты покоя.

Машина свернула к Днепру, проскочила мост, выехала на левый берег, миновала Дарницу и помчалась по шоссе на восток.

Солнце село, но было светло, только даль уже скрывала серая дымка. На шоссе изредка встречались машины, повозки.

Шофер ходко гнал машину, и через полчаса они въехали в Бровцы, остановились возле дома, в котором жил… Хопек. Осин попросил шофера, показав ему рукой, чтобы тот развернулся, а сам с женщиной вошел во двор, уверенно поднялся на крыльцо, хозяйски раскрыл дверь и пропустил спутницу в сени.

…Стышко весь напрягся, увидя таких гостей возле дома напротив. Грудью навалился на стол, прощупывая взглядом молодую пару. Память его мгновенно запечатлела их внешний облик, марку машины, лицо шофера. Записав номер «эмки», он вышел на улицу. Ему надо было немедленно увидеть Грачева, сообщить ему о приезжих и организовать за ними наблюдение, когда те поедут обратно. Василий Макарович не знал, что стоявшая возле магазина полуторка пришла в Бровцы следом за «эмкой», а дремлющий в кабине мужичок с усами и копающийся в моторе парень-шофер — его коллеги из особого отдела округа.

Встретившись с Грачевым, Стышко не успел заикнуться о том, что возле дома Хопека остановилась машина, как услышал в ответ спокойные слова:

— Не волнуйся, гостей сопровождают. Их, кроме того, еще поджидают у моста через Днепр. Оставайся на месте.

Ни о чем больше не расспрашивая, Стышко зашагал дальше по улице, стараясь понять, каким образом эти двое неизвестных, еще не ступив на порог дома Хопека, уже оказались под чекистским присмотром. «Не Плетнева ли это работа?.. — гадал он. — Мы тут все глаза проглядели, поджидая гостей, а они — здрасьте! — хвост из Киева привели… Но почему их двое? Женщина, видимо, для отвода глаз… Ловко сработал Дмитрий Дмитриевич. Так вклинился, что и мы на сей момент вроде как и вовсе не нужны…»

Мимо по дороге в сторону Киева промчалась «эмка». Василий Макарович выхватил глазами знакомый номер машины и перевел взгляд на сидящую на заднем сиденье молодую пару, успев разглядеть только белый воротничок женского пальто.

«Ну нет, теперь-то мы как никогда нужны здесь», — оценив происшедшее, решил Стышко. Он вдруг с изумлением заметил, что пошел снег. Редкие хлопья, будто затерявшиеся остатки ушедшей зимы, переваливаясь, вяло и отвесно падали на пристывшую землю. И пока Стышко добрался к своему дому, земля заметно побелела.

* * *

Юлия Викторовна — жена Петрова — встретила Михеева со смесью удивления и настороженности, теребила ворот цветастого халата и поспешно приглаживала темно-рыжие волосы.