Admin - Каюр (СИ)

• Название: Каюр (СИ)
• Автор: Admin
• Жанр: Попаданцы

Света - хотя уверяли: будет - не было. Ни туннеля, ни пения ангельского, ни облеченных в солнце фигур. Вот только беспокоило чье-то присутствие, словно тьма в этом месте прогнулась, кого-то тая. И это убеждало с необходимостью, что мой главный час наступил. Вот, значит, как довелось преставиться, напоследок подумал я. И немедленно умер. Тот, кто сумел умереть при жизни, он не проваливается в преисподнюю, а переходит в иной мир. Так и произошло со мной...

---

   Я почувствовал, что мы вплотную подошли к истинной цели нашего перфа.

   - Да, - сказал Гартамонов. - Цель - конечно же, микс. Наконец, когда вы посвящены, я могу это вам объявить без околичностей.

   - У нас всё по-взрослому? - спросил я. - Не хотелось бы, чтоб вы продолжали держать меня возле себя в дураках.

   - Дать вам честное слово? Могу. Хотя вы и сами должны понимать, что мне далеко не все равно, с кем спариться. Все осознанно и серьезно. Вряд ли найдется во всем человечестве более продвинутый проводник, чем вы.

   Я бы мог назвать ему не менее продвинутого - Джякуса, да тот отошел от дел. Хотя может быть еще и назову. И призову - режиссер-постановщик, все-таки. Правда, в балете. Я понял, что соглашусь на предложение Гартамонова - из одного только любопытства.

   - Да и вы, вооруженный дружбой со мной, можете достичь большего. Особенно в свете того, что я вам изложил, - продолжал он.

   - Да, а где мой директор? - спросил я. - Импрессарио, помощник, догонщик, сорежиссер? На звонки не отзывается, и сам не выходит на связь.

   - Может быть, ему просто захотелось побыть одному? - предположил Гарт.

   - Я без него, как без рук. Верните мне его. Иначе сеанс не состоится.

   - Мы его у вас не похищали. Но, конечно, найдем и, конечно, уговорим его вернуться к вам. - Он остановился перед одной из своих картин: девушкой на курьих ножках. - Эти часы не честны со мной, крадут по минуте от часу.

   Тут я впервые обратил внимание, что картина представляет собой закамуфлированный циферблат. Часы показывали 19:44. Я машинально взглянул на свои: семь пятьдесят две. То есть подводили их восемь часов назад. Где я был, что я делал в полдень?

   Гарт, вероятно, давал понять, что разговор окончен. Мы одновременно развернулись и направились к двери.

   - Или может быть, станете жить здесь? - спросил он, когда мы переместились в зал, который тогда еще показался мне танцевальным. - Нет? Вадим, подкатывай свою потаксушку, - сказал он в телефонную трубку. - Довезешь нашего теперь уже друга до его отеля. По счетчику я заплачу, - пошутил, вероятно, он.

   - Кстати... Что у вас в запертом зале? - спросил я.

   - Обязательно покажу в свое время. Вот закрепим контракт. Много любопытного вам предстоит узнать, друг мой.

   Он сдал меня с рук на руки Вадиму. Странно, но на таксиста я зла не держал.

  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ЗАМОК

  Быть чем-то одним неизбежно означает не быть всем другим, и смутное ощущение этой истины навело людей на мысль о том, что не быть - это больше, чем быть чем-то, что в известном смысле это означает быть всем.

  (Борхес)

   Я, как и всякий пытливый мой современник, иногда спохватывался и задавался вопросом: да жив ли тот первоначальный субъект во мне? Может быть, сокровенная герметическая цепочка оборвана, моя нынешняя индивидуальность сфальсифицирована, и новый, всё возрождающийся я (или тот, кто выдает себя за меня) - это всегда другое лицо? Время течёт себе и течёт, и никому из нас не суждено войти в него дважды?

   Так кто я, Грим Восемнадцатый? Насколько идентичен Гриму Первому, написавшему ряд новелл и романов? Тому, что был умерщвлен вивисекторами в Кукурузных Полянах?

   Человек меняется со скоростью поглощаемой им информации. Между Восемнадцатым и Первым минуло полвека. Вот на всю эту информацию мы и различны. Ну а внутренние ощущения? Что объединяет нас, Восемнадцатого, кому шарашка лишь эпизод, и Первого - для которого этим эпизодом существование и закончилось?

   После каждой реинсталляции мне казалось: пролонгация состоялась, самоидентификация налицо. Я не вел дневников, но время от времени фиксировал события своей жизни на различных носителях: прятал в своем ящике, отдавал на хранение надежным серверам. Еще будучи пленником Силзавода, я оставлял биографические метки в своих рассказах, которые и сами по себе такими метками для меня являлись. Я тайком от своих терапевтов сверял их с теми, что оставались во мне, и различий не находил. Тщательная интроспекция не выявляла значительных дефицитов, провалов и искажений. Помню все предыдущее и предшествующее.

   Терапевты в свою очередь рядом тестирований каждый раз подтверждали сохранение идентичности. Мол, моя предсмертная конфигурация соответствует вновь обретенной. А равно и внутренний мир.

   Но самый верный критерий, утверждали они - моя личная волновая функция, присущий мне с рождения фанк. Раз фанк по воплощении тот же, значит и преемственность моей личности налицо. Это настолько общеизвестно, что даже обсуждению не подлежит. Хотя я бы все-таки пообсуждал. Но может быть, позже.

   Однако более всего этого меня убеждало другое.

   Одна судьба не выпадает дважды. Разным людям, я имею в виду. Безличная шопенгауэровская воля, проявляясь во мне, приобретает именно мой характер. И как бы я ни пытался сойти с предназначенного пути, всё равно возвращаюсь в русло судьбы. Проецируя события и чаяния моего первого прошлого на ось времени, в конце которой сейчас нахожусь, я вижу себя тем, кем, смутно догадывался, буду, несмотря на все преграды людей и обстоятельств, да и личный скепсис тоже.

   Например, в силу склонности к сочинительству всяческой небывальщины я в своё время фантастом стал. Причем, к некоторому моему изумлению кое-какие прогнозы стали реальностью, а главное, я стал частью, можно даже сказать, персонажем - и не из последних - собственного вымысла. В то же время профессия писателя мне казалась не вполне мужественной, и судьба, пусть и не в первой жизни, но подбросила мне возможность проявить себя в ином качестве. Я поступил в спасатели - подразделение, подчиненное министерству по чрезвычайным ситуациям и позднее реорганизованное в демографический департамент. Точнее, в приданный ей антитеррористический отдел. И не моя вина в том, что особой храбрости бойцам с террором теперь не требуется: дальше смерти не убьют, а смерть - явление временное. Как с ней ни заигрывай, ни флиртуй - всю жизнь будешь живой. Однако меня, как всё живое и мыслящее, всегда тревожило: что - там? И вот обстоятельства в лице Джуса и Джякуса обернулись так, что я овладел наиболее соответствующей этому интересу профессией. Хотя ныне в силу некоторых причин параллельно вернулся к первой.

   Таким образом, кроме общей памяти, конфигурации и фанка существует и четвертое доказательство: направленье судьбы. И оно мне кажется наиболее убедительным.

   Я неоднократно подлавливал судьбу на том, что тот или иной мой сюжетный ход, персонаж или ситуация воплощались в жизни, причем негативное - чаще. Или как лайт-вариант этого - придуманную мной тему или эпизод, который я не успел или поленился оформить вербально, я находил готовым у позднейшего автора, причем возможность заимствования была исключена.

   То есть, не только я брал у жизни, но и она у меня.

   Например, корноухость одного из моих персонажей реализовалась в рак ушной раковины у одного хорошего человека. А заигрывания с суицидом другого персонажа - в реальные самоубийства. Поэтому я перестал писать о смертях и начал писать о воскресении.

   Идеи обитают на небесах. Но стремятся - через нас посредством нас - к воплощению.

   В лазарете наряду с прочими мозговыми разминками нам рекомендовали почаще предаваться воспоминаниям. Желательно перед сном, что я послушно осуществлял. Благо припасы памяти позволяли. Побродить по прошлому погулять. Лишний раз убедиться, что мне есть куда вернуться.

   Вот и сейчас: сон не шел. Это была моя первая ночь на воле после сорокадневного карантина. Надо было чем-то занять бодрствующий разум. Ну-к, подайте карету прошлого.

   На этот раз мои мысли обратились к порубежной эпохе. Это время, знаменательное для цивилизации, значимо и для меня. И, пожалуй, более, чем для кого бы то ни было. Оно для меня всегда актуально. Счастье - на время. Время - на ветер. Кукурузные Поляны - навсегда.

   Эти Поляны первоначально существовали как небольшое сельцо в сотню дворов с повсеместным в то время артельным укладом. Жители культивировали кукурузу, нетрадиционный для этих довольно высоких широт продукт. Каким-то образом колхозному председателю удавалось отстаивать свою самостоятельность пред сельхозотделом обкома и на этом кукурузном поприще процветать. А когда при Никите Хрущеве посевы царицы полей стали навязывать повсеместно, колхоз странным образом оказался убыточным - возможно из-за нежелания председателя следовать именно генеральной линии. Вместо этого он затеял небольшой кирпичный завод. И опять предприятие процветало более тридцати лет.

   Однако в период перестрелки - в смысле переведения экономических стрелок страны под откос, да и в прямом смысле тоже - уже при другом председателе обанкротился и завод. Площади сдали в аренду - под склады для всяческого сомнительного товара, под ангары для контрабандных и ворованных автомашин, под цеха контрафактной продукции. Дети, а скорее внуки кукурузы недолго мыкались не у дел. Мирные жители обратились в мерзких вояк, обзавелись волынами и соответствующим менталитетом, обложили дельцов данью и опять - недолго, но процветали.