Демьян Бедный - Том 4. Стихотворения 1930-1940

• Название: Том 4. Стихотворения 1930-1940
• Автор: Демьян Бедный
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Поэзия
• Год: 1953

Собрание сочинений русского советского писателя, поэта, публициста и общественного деятеля Демьяна Бедного (1883–1945).

В четвертый том вошли поэтические произведения Д. Бедного, написанные в 1930–1940 годах. Статьи, относящиеся к этим годам, помещены в пятом томе настоящего издания.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

На страже мира и культуры*

(Надпись к плакату ИЗОГИЗа)

Ударил кризис по затылку,
Капитализму в петлю лезть?
И вот – с машины на кобылку
Спешит он в страхе пересесть:
Все, дескать, зло – от техницизма,
Капитализму он – зарез.
И лишь в стране социализма
В чести технический прогресс.

К чертям искусства и науки!
От них – тревожный результат.
Капитализм охотней в руки
Берет божественный трактат.
День каждый видя с миной хмурой,
Как крахает за трестом трест,
Капитализм над всей культурой
Готов поставить желтый крест.

Рать безработных и бездомных
Стоит пред биржами труда.
Куда ж девать юнцов дипломных?
И кризис их зовет: «Сюда!
Сюда, в пучину слез и гнева,
В пучину горя и нужды!»
От мозга потрясен до чрева
Капитализм: «Святая дева,
Спаси от классовой вражды!»

Застой в промышленности. Крышка!
Капитализму лишь одна,
Одна спасительная вышка
Осталась: новая война!
Весь мир у грозной конъюнктуры.
Дичает враг. И лишь одна
На страже мира и культуры
Стоит Советская страна!

Еж*

Где объявился еж, змее уж там не место.
«Вот черт щетинистый! Вот проклятущий бес-то!
Ну, погоди ужо: долг красен платежом!»
Змея задумала расправиться с ежом,
Но, силы собственной на это не имея,
Она пустилася вправлять мозги зверьку,
   Хорьку:
«Приятель, погляди, что припасла к зиме я:
   Какого крупного ежа!
   Вот закусить кем можно плотно!
Одначе, дружбою с тобою дорожа,
Я это лакомство дарю тебе охотно.
Попробуешь, хорек, ежиного мясца,
   Ввек на захочешь есть иного!»
   Хорьку заманчиво и ново
Ежа испробовать. Бьет у хорька слюнца:
   «С какого взять его конца?»
   «Бери с любого!
   Бери с любого! –
Советует змея. – С любого, голубок!
Зубами можешь ты ему вцепиться в бок
   Иль распороть ему брюшину,
Лишь не зевай!»
      Но еж свернулся уж в клубок.
   Хорь, изогнувши нервно спину,
   От хищной радости дрожа,
   Прыжком метнулся на ежа
   И напоролся… на щетину.
Змея шипит: «Дави! Дави его! Дави!..
Да что ты пятишься? Ополоумел, что ли?!»
А у хорька темно в глазах от боли
   И морда вся в крови.
«Дави сама его! – сказал змее он злобно. –
   И ешь сама… без дележа.
Что до меня, то блюдо из ежа,
Мне кажется, не так-то уж съедобно!»

   Мораль: враги б давно вонзили в нас клыки,
   Когда б от хищников, грозящих нам войною,
   Не ограждали нас щетиною стальною
      Красноармейские штыки.

Пчела*

   В саду зеленом и густом
   Пчела под розовым кустом
Заботливо и радостно жужжала.
   А под кустом змея лежала.
«Ах, пчелка, почему, скажи, судьба твоя
Счастливее гораздо, чем моя?»
   Сказала так пчеле змея:
«В одной чести с тобой мне быть бы надлежало.
   Людей мое пугает жало,
Но почему ж тогда тебе такая честь
И ты среди людей летаешь так привольно?
   И у тебя ведь жало есть,
Которым жалишь ты, и жалишь очень больно!»
«Скажу. Ты главного, я вижу, не учла, –
   Змее ответила пчела, –
Что мы по-разному с тобою знамениты,
Что разное с тобой у нас житье-бытье,
Что ты пускаешь в ход оружие свое
Для нападения, я ж – только для защиты».

Лодырская судьба*

1 Уход лодыря весною из колхоза

Эх, весенняя погодка,
До чего ж ты хороша!
Как легка моя походка,
Как поет моя душа!
Все бранят меня, лентягу:
Я в колхозе, дескать, ноль.
Из колхоза дал я тягу,
А куда, не все равно ль?
Мне в Москву попасть охота:
На постройку попаду.
Не пондравится работа,
На другую перейду.
Погуляю, покочую,
А как лето под откос,
Холод-зимушку почую,
Ну, вернусь тогда в колхоз!

2 Возвращение лодыря осенью в колхоз

Лодырь прет в колхоз обратно,
Пробродяжив летний срок:
«Здрас-сте!»
           «Очинно приятно».
«Как делишки?»
        «Нам-то в прок».
«Уродило?»
        «Уродило».
«Будем, стало быть, с едой!»
«Как сказать. Не всем хватило».
«Мне, к примеру…»
        «Хрен с водой».
«Я ж колхозник».
        «Никудышный».
«Я ж работник».
        «Гулевой».
«Вот прием какой!»
        «Не пышный».
«Пай мой, значит?»
        «Нолевой».

Гул машины. Говор дружный.
На колхозный трудодень
Смотрит лодырь, гость ненужный,
Как в саду прогнивший пень.

Наши первоцветы*

Юным участникам Первого всесоюзного конкурса музыкантов.

Ребята. Им играть бы в фанты.
Меж тем не детская игра
Нам выявляет их таланты:
Какие диво-музыканты!
Какие чудо-мастера!

Какой в триумфе этом детском
Отпор для вражьей клеветы!
Смотрите все: в саду советском
Какие брызнули цветы!

Звучат их соло и дуэты.
И с замиранием в груди
Мы все – политики, поэты –
Влагаем свой восторг в приветы.
Ведь это – наши первоцветы, –
А то ли будет впереди!

Какая будет партитура!
Какие будут мастера!
   Цвети, советская культура!
   Расти, родная детвора!

Героям, строителям Челябинского тракторного завода*

Еще одна в родном краю
Твердыня новая в строю.
Труду, упорству и талантам,
Бойцам, ударникам, гигантам,
Героям тракторных побед
Восторги наши и привет!

Клад*

      У мужика,
Гаврилы-бедняка,
Открылся клад на огороде,
Не золото хотя, а что-то в этом роде.
Бедняк и рад и горд,
Он счастьем делится с женою, Акулиной:
   Открыл он глину – первый сорт!
«Ну, заторгуем же теперь мы этой глиной!
   Горшок из глины из такой…
Да оторвут его покупщики с рукой!»
   Деревня вся заговорила:
      «Ай да, Гаврила!»
А богачи к нему уже и так и сяк
И говорят о нем, как наилучшем друге:
«Кто говорил, что ты и лодырь и босяк?
Ты первый человек теперь во всей округе!
   Поклон нижающий супруге!
   Да вы дороже нам родни!
   Сказать по совести, одначе,
При вашей бедности не быть у вас удаче,
Нет, не управитесь вы с глиною одни.
Гаврила, рассуди, – они твердили дале, –
   Тебе ли глина впрок?
   Ты беден, как сурок, –
А мы бы с глиною при нашем капитале…
Ты лучше огород, голубчик, нам продай
   Или в аренду сдай!..
   Продай иль сдай!..
   Продай иль сдай!..»
В ушах Гаврилы зазвенело.
Гавриле под конец всех слушать надоело:
«На кой вы леший мне?.. Идите вы ко псам! –
Гаврила объявил. – В мое не суйтесь дело!
Я с глиною своей небось управлюсь сам!»
Не таковы, одначе, воротилы,
   Чтобы отстать им от Гаврилы:
То завлекут они его силком в трактир
   На пьяный пир,
То к сделке ласковым враньем его охотят,
То ночью темною, случалось, поколотят.
Гаврила по двору уж ходит с топором.
«Послушай, кончится все это не добром!
   Отдай нам огород!» В отчаянной досаде
Вопит его жена; «Они ж нас изведут!
Ведь мы теперь живем, гляди, в какой осаде!
Ведь нам житья они, злодеи, не дадут!»
«Тож скажешь, – отвечал Гаврила Акулине. –
Я тож не вялая былинка при долине.
   Топор на что? Дадим отпор!»
   «Топор – отпор! Заладил, дятел!
   Кому отпор? С ума ты спятил?
Они отнимут все – и огород и двор!»
   Чем кончился о глине спор,
Я не могу сказать. Давно все это было.
Но в памяти моей все дело это всплыло,
   Встав, как живое, предо мной,
В связи с удачею советской, нефтяной,
Она завистников доводит до кошмара:
«У них, – кричат они, – ударил Лок-Батан!
Нет, мы не вынесем подобного удара!
Ведь это ж – кар-р-ра-ул! – не нефтяной фонтан,
   А нефтяная Ниагара!!»
   Нам при оказии при сей
Подсчетов подводить не надо нам подробных,
Чтоб точно уяснить, как много зло-утробных
   У нас прибавилось «друзей», –
Мы не нуждаемся и в звуковом экране,
Чтоб слышать щелканье зубами в этом стане
   И тот зловещий тра-ра-рам,
Что происходит там при чтенье телеграмм
   О нашем дивном Лок-Батане!

Крепче с новым урожаем!*