Валерий Горбунов - Секреты для посвященных

• Название: Секреты для посвященных
• Автор: Валерий Горбунов
• Издательство: «Московский рабочий»
• Жанр: Роман
• Год: 1990
• ISBN: 5-239-01206-7

Действие остросюжетного романа Валерия Горбунова начинается в далеком северном поселке, а продолжается на ракетном полигоне. Герой книги, молодой московский журналист, становится случайным свидетелем загадочных убийств. Распутывая сложный клубок преступления, он стремится приблизиться к разгадке и иной, не менее важной тайны — тайны человеческого бытия.

---

Гурий Степанович казался удрученным. Его круглое лицо выглядело одутловатым, нездоровым, под глазами проступили синяки. Видимо, этот разговор дорогого ему стоил.

Вячеславу оставалось задать один вопрос:

— Скажите, а что за история произошла в связи с призывом Вадика в армию? Кажется, вы добились, чтобы его призвали досрочно? Почему вы это сделали? Захотелось поскорее избавиться от тяжелой ноши?

Гурий Степанович виновато свесил голову. Сквозь редкие волосы матово просвечивала лысина. Наступила пауза. Он судорожно сглотнул и совсем было собрался что-то сказать, но с отчаянием махнул рукой и не сказал. Потом до Вячеслава донеслось:

— Не укладывается в голове… Такой прекрасный был ребенок… Хотел, чтобы его кроватка стояла рядом с нашей кроватью. Засыпая, всегда держал меня за руку. Добрый, ласковый, послушный… Что с ним случилось? За что мне этот крест?

Из глубины квартиры раздался властный женский голос:

— Гурий! Что-то ты разговорился! Заканчивай! Тебе пора пить молоко с медом!

Вячеслав стал прощаться. На лестничной клетке обернулся. В дверях, как в портретной раме, стоял растерянный, несчастный человек в роскошной атласной пижаме и тесных красных тапочках, видимо, доставшихся ему по случаю вместе с новой строгой женой и квартирой.

В этот вечер Вячеслав вернулся домой поздно, удалился в свою комнату. Разыскал в секретере свернутую в дудочку и перевязанную салатовой ленточкой школьную тетрадку с дневником Дика. И углубился в чтение. Может быть, здесь он найдет разгадку случившегося?

4

Дик примкнул к «системе» вскоре после дурацкой истории с мотороллером. Как-то одноклассник Сергей Маликов по прозвищу Шлягер сказал, что не прочь загнать свой мотороллер — срочно потребовались «бабки» для покупки импортного магнитофона. Дик загорелся. Он давно мечтал о таком звере. Мчать вперед в грохоте и дыме, не разбирая дороги, — что может быть лучше. Да вот беда, денег у него не было. Мать и он держались на одних готовых котлетах — мясных и картофельных. Иногда удавалось что-то выцыганить у отца, но по мелочи. Мачеха Верка следила, чтобы отец не баловал сына. Тем не менее Дик твердо сказал Шлягеру: покупаю. Это была черта его характера: принимал решения сразу, без обдумывания, и шел до конца.

В тот же день старый, ржавый мотороллер появился в крошечной квартирке Дика. Оставить первую ценную в своей жизни вещь в сарае побоялся — украдут.

Как и ожидал, мать подняла крик:

— Зачем притащил сюда эту рухлядь? Где взял? Неужели украл?! Все ясно, скоро он загремит в тюрьму! Подлец! Ты сведешь мать в могилу!

Мать легла на тахту, закрыла глаза и начала умирать.

Дик грохнул дверью и ушел: ему надоели материны фокусы. Иногда он мать жалел: жизнь у нее невеселая, мужа нет, денег нет, всех-то она ненавидит, и ее не любит никто. Но когда мать принималась за свои «штучки», чувство жалости мгновенно улетучивалось, Дик затвердевал сердцем и уходил. Куда? Куда глаза глядят. На кудыкину гору. Ему все равно. Лишь бы подальше от родного дома.

Но сцена с «умиранием» была лишь жалкой репетицией по сравнению с тем концертом, который мать закатила после того, как Дика задержали за езду на мотороллере без номера. В отделении милиции, куда ее вызвали, она еще держалась; пускала слезу, умильно заглядывая в лицо «товарищу начальнику», жаловалась на свою тяжелую долю, на слабое здоровье: «Если с ним что-то случится, я этого не переживу». Дик заметил, что, отправляясь в отделение милиции, мать не позабыла привести себя в порядок, причесалась, подкрасилась, надела праздничную кофту с люрексом, подаренную ей на день рождения бывшим мужем. Она выглядела интеллигентной и миловидной, он давно не видел ее такой. Обычно слонялась по квартире простоволосая, с бледным, одутловатым лицом, облаченная в выношенное уродливое тряпье. В милиции мать добилась своего. «Товарищ начальник» сжалился над нею, сказал:

— Да вы не убивайтесь так, мамаша. Он говорит, что мотороллера не крал, что ему дружок одолжил — прокатиться. Если это подтвердится, уплатите штраф за то, что раскатывал без номера, и дело с концом.

Мать молниеносно притащила в отделение Шлягера, тот предъявил документы на мотороллер, подтвердил слова Дика, и того отпустили с миром. Дома мать закатила сыну истерику. Кончилось тем, что ему пришлось вызывать для нее «скорую помощь». Матери сделали укол, и она затихла. Дик выбрался из квартиры с желанием никогда больше сюда не возвращаться.

Сел в троллейбус и отправился к отцу. Дверь открыла мачеха. Она стояла перед ним в хлопчатобумажном спортивном костюме. Рукава были закатаны, в руках мокрая тряпка: вылизывала свою роскошную квартиру. Распаренное лицо Верки выражало недовольство — оторвали от уборки.

— Отец дома?

— Твой отец на даче вкалывает. Мог бы, кажется, помочь. Вон какой бугай вымахал.

— А чего помогать? Мне в этой даче не жить, — один вид мачехи вызывал у Дика желание противоречить и грубить.

— Знаю я. Как строить — вас нет. Пусть старик вкалывает, загоняет себя в гроб. Вам ничего не нужно. А как дача будет готова, вмиг слетитесь, как воронье на добычу. Мое! Мое!

— А где у вас дача? — неизвестно для чего спросил он.

— Загорянка, улица Зеленая, 69. Садово-огородное товарищество Главного управления торговли.

Мачеха работала в торговле. «Вот откуда у них денежки на дачу», — подумал Дик и, повернувшись, сбежал с лестницы. Вслед за ним катился окрик:

— Кажется, мог бы и попрощаться, щенок. Ишь гордый какой!

Он вышел из дому и побрел куда глаза глядят. Почему он не может делать, что ему хочется, жить так, как он считает нужным? Почему все: мать, отец, мачеха, школьные учительницы, участковый — командуют им? Лезут в душу, все учат: то нельзя, это нельзя. Надоело!

Он поехал в центр. Здесь, в скверике возле ЦУМа, познакомился с волосатым парнем. Тот назвался Бобом. Речь его была непонятна, говорил на каком-то странном, птичьем языке, видимо, принял Дика за своего.

— Слушай, друг, — пришептывая и пуская пузыри слюны, говорил он. — Сегодня на пушке винтила береза. Забрали Фреда, Макса и Грету. Если в трубу подгребут, начнется такое винтило, какого и свет не видывал. Всех заметут. Пойдем предупредим.

Они встали и пошли. По дороге Боб завел Дика в подъезд, дал выпить теплого ликера («давай потринькаем»), глотнул сам. Двинули дальше. Задав несколько вопросов, Дик узнал, что «береза» — это отряд дружинников (их штаб находился во дворе магазина «Березка» — отсюда и название) «винтить» — устраивать облаву, «труба» — подземный переход на станции метро «Пушкинская» («пушка»). Здесь толпились подростки обоего пола, одетые кто во что горазд. Ребята в старых военных френчах и шинелях, девчонки в бабушкиных плюшевых салопах, допотопных кофтах. Попадалась и обычная одежда — майки, джинсы, мини- и макси-юбки. У многих поверх ткани были нашиты красные, желтые, белые цветы. Кто-то из девчонок держал в руке воздушный шарик, кто-то звенел колокольчиком.

— Вот здесь мы и тусуемся, — объяснил Боб.

Дик глядел вокруг во все глаза. Ему казалось, что он попал в какой-то иной, сказочный мир, вовсе не похожий на тот, в котором до сих пор приходилось ему существовать. Эти люди никуда не спешили, их никто не ждал. Они не учились, не работали. «Мы ушли из общества», — сказал ему Боб. А куда ушли? В никуда… Дику захотелось узнать об этих ребятах побольше. Но тусовку (сборище хиппи) прервали. Боб оказался прав: «береза» добралась и до «трубы».

Тусовка пришла в волнение. Часть ребят стала подтягиваться к входу в метро, часть — к выходу на улицу. Но все это было напрасно. Дружинники успели перекрыть все входы и выходы и теперь просеивали подростков сквозь сито — приглядывались, проверяли документы, отбирали тех, кто выделялся внешним видом или развязным поведением, и отправляли в расположение оперотряда.

Дик и не заметил, как пространство вокруг него опустело и возле телефонных будок, где еще минуту назад кипел людской водоворот, остались только двое — он сам и девчонка в коротеньком голубом платьице.

— Скажем, что хотели позвонить, а номер занят… Вот и ждем, — шепнула она.

— А как тебя звать?

— Дюймовочка. А тебя?

— Вадик.

— Будешь Диком, — произнесла она. Он согласился. Дик так Дик. Ему все равно.

К ним приближались бойцы оперотряда. Пристально посмотрели на юную пару, хотели было потребовать документы, но передумали и удалились.

— Кажется, пронесло! — с облегчением сказал Дик.

Но Дюймовочка не разделяла его радости. Она стояла, задумавшись, потом решительно сказала:

— Нет. Надо идти сдаваться. Пипл в «березе».

Пипл? — Он догадался, что так она называет своих друзей. Чувство долга заставляло ее разделить с ними судьбу.

Дик потянулся вслед за ней.