Владимир Десятерик - Павленков

• Название: Павленков
• Автор: Владимир Десятерик
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-235-92898-8

Автор книги, не один десяток лет сам посвятивший издательскому делу, рассказывает об известном русском издателе, родоначальнике биографической серии «Жизнь замечательных людей» — Флорентии Федоровиче Павленкове, всю свою жизнь занимавшемся просвещением и образованием родного народа, а накопленным капиталом и львиной долей средств от распродажи изданий распорядившемся самым благородным образом — он завещал их на организацию двух тысяч народных читален и библиотек в отдаленных российских деревнях.

Жизнеописание, созданное на основе многочисленных мемуарных и эпистолярных источников, дает возможность читателю самому увидеть, сколько сил, времени и кропотливой работы требовалось затратить издателю, чтобы его книга увидела свет и пришла к читателю.

---

Слишком короткий жизненный срок был отведен Павленкову. И он не успел воплотить в реальность многие из своих мечтаний. Можно только сожалеть об этом.

Исследователи, проанализировав всю изданную Павленковым литературу, вполне обоснованно отдают ему приоритет во многих сферах отечественного книгоиздания. Эго, конечно, не означает, что другие издатели не прибегали в своей практике к тем или иным способам удовлетворения читательского спроса на книги, которые использовал Флорентий Федорович. Просто он был более последовательным в проведении избирательных методов общения с читательской публикой. Служению книге издатель посвятил всю свою жизнь, не отвлекаясь ни на какие бы то ни было сторонние интересы.

И еще одна принципиально важная отличительная особенность павленковской деятельности. С юности восприняв, как свое жизненное кредо, широко культивируемые в 60-е годы XIX столетия идеи о мыслящей личности, активно вторгающейся в окружающую действительность, работающей во имя преобразования ее на более совершенных началах, Флорентий Федорович сумел очень точно, почти безошибочно найти свою собственную нишу на набиравшем бурные темпы развития российском книжном рынке в тот период. Он предложил самый востребованный тип изданий именно той категорией читателей, ради которой он и стал вести свою работу.

Он решительно отвергал любые тенденциозные подходы, стремился самим подбором рукописей для издания приучать читателя самостоятельно оценивать ту или иную точку зрения, сопоставлять альтернативные взгляды на проблему, творчески усваивать все самое дельное, практически применимое в повседневной жизни. За более чем десятилетний срок вынужденного пребывания в тюрьмах и ссылках Павленков все более убеждался в том, что методы борьбы против существующего бесправного положения народа, избираемые народовольцами, их террористические акты, не только не приносят желаемых результатов, но еще более усугубляют трагедию и отдельных личностей, вовлеченных в водоворот политического действия, и общества в целом. Лишь работа во имя просвещения народа, освобождения его от рабской покорности и смирения вооружает подлинным знанием и может со временем дать желаемый результат. И Павленков с начала восьмидесятых годов всю свою жизнь посвящает именно этому подвижническому служению.

Свои книги он адресует прежде всего преподавателям народных школ, гимназий, духовных семинарий, библиотечным работникам. В чем нуждаются эти люди? В постоянном пополнении багажа собственных знаний. А отсюда — активное использование Павленковым именно системного подхода к выпуску литературы. Он издает чаще всего не отдельные книги, а серии книг и брошюр, тематические библиотечки. Историки российского книгоиздания о павленковских книгах говорят как о литературе энциклопедического характера с отчетливо проявляющейся в ней установкой на самообразование. Издатель предъявлял непременное требование к авторам рукописей — переводной книги или оригинальной, — они должны нести на своих страницах сведения о самых последних достижениях науки или техники. Павленков активно привлекает к популяризаторской деятельности и видных ученых, и практиков, и публицистов.

Просветительство павленковских книг выражалось и в богатстве иллюстрационного материала, которое использовал он на их страницах. Чтобы читателю легче было постичь смысл тех или иных технических сведений, издатель старался помещать как можно больше рисунков, исходя из того, что зрительское восприятие — большое подспорье в самообразовательной работе читателя.

Популярности павленковских книг во многом содействовала и гибкая ценовая политика издателя. Хорошо представляя покупательские возможности своих читателей, Флорентий Федорович был озабочен тем, чтобы обеспечить как можно более низкую цену на свои издания. Нередко стремясь облегчить доступ той или иной книге к более широкой читательской массе, он шел даже на искусственное занижение ее цены по сравнению с себестоимостью ее производства, другими словами — на заведомые убытки. Наверстывал потери Павленков благодаря постоянному движению капитала, оперативному выбросу на рынок дополнительных тиражей изданий, которые быстро расходились. Тиражи устанавливал Флорентий Федорович на редкость очень точно. И это тоже было одним из гарантов успешной работы его издательства. А по числу переизданий многие павленковские книги едва ли не рекордсмены в книгоиздании России!

Знатоки истории русской книги, представляется, обоснованно говорят о «павленковском типе» изданий. В качестве характерных свойств его называют: небольшой формат, насыщенность иллюстративным материалом, качественное типографское изготовление тиражей, низкую цену. При использовании больших форматов Павленковым, пожалуй, одним из первых была применена верстка в два столбца.

ЭПИЛОГ

«Когда я с ним познакомился (это было в 1890 г.), он был еще бодр, но его по временам донимал мучительный кашель», — вспоминал впоследствии Р. И. Сементковский, с которым Флорентий Федорович тогда общался довольно часто.

…В вечерний час он застал Павленкова сидящим за письменным столом. Воздух в комнате был пропитан сыростью и бумажной пылью. Лицо издателя было бледным, шея укутана шерстяным шарфом.

— Флорентий Федорович, голубчик, что же это Вы так не щадите себя? Давно ли Вы прогуливались по Невскому? Вы сидите здесь как затворник.

— Да о чем Вы. Я ведь работаю в собственное удовольствие.

— Ну, с этим согласиться не могу. Какое там удовольствие? Вы прямо-таки истязаете свой организм. По-моему, это что-то близкое к тому, как поступают фанатики.

— А, на Ваш взгляд, фанатизм может быть признан явлением отрицательным? — оживился Флорентий Федорович.

— В известном смысле, да.

— О, Вы не правы. Почему Вы отказываете человеку, поглощенному своим делом, в отдаче ему целиком, без остатка, без разумных подсчетов? Я фанатично верен своему призванию, той идее, которая захватила душу мою еще в юности… Дмитрий Иванович Писарев помог мне обрести себя, найти свою дорогу в жизни. На этом пути я могу сделать нечто такое, чего не способен совершить кто-либо другой. Отчего же я плохой человек? Фанатик! Как язвительно Вы отзываетесь…

— Да об этом ли речь! Все, что Вы говорите, трудно оспорить. Вас и ценят в Петербурге, да и во всей Руси за Ваше подвижническое служение отечественному просвещению. Но при всем при том здоровье Ваше тоже достояние немалое. Будете во здравии, сделаете куда как больше, чем до сих пор. Зачем же испытывать и так изношенный изрядно организм?

— Понимаю умом правоту Вашу, а вот иначе уже поступать не могу. Без дела я словно потерянный. Не знаю, куда идти, на что смотреть, о чем говорить. А вот когда окунаюсь в любимое занятие, и чувствую себя лучше, и радостное тепло проходит через каждую клеточку тела моего.

Подобную заботу о здоровье Флорентия Федоровича проявляли многие его сподвижники. «Когда Вы собираетесь дать себе отпуск и отдых?» — спрашивал 6 июня 1887 года П. В. Засодимский. И через несколько строчек своего письма добавлял: «Отдохните хоть немного летом, так должен сказать каждый желающий Вам добра и пользы русской литературе».

И в конце концов друзьям удается убедить Флорентия Федоровича в необходимости позаботиться о своем здоровье. К тому же врачи вообще категорически настаивали на лечении и отдыхе. Из всех возможных вариантов Павленков выбирает для себя наиболее предпочтительный — Крым. Это ближе к Петербургу, письма будут задерживаться не так долго.

В 1892 году издатель решает уехать к Черноморскому побережью. Однако дела все задерживают и задерживают его в столице. 28 мая 1892 года Е. А. Соловьев, напоминая Флорентию Федоровичу, что ему не прислали ни гроша из причитающихся гонораров, добавляет: «Вы, вероятно, уехали в Крым, как Вы писали, и забыли распорядиться или забыли Ваше распоряжение исполнить, что вероятнее».

Но Павленков еще долго будет оставаться в Петербурге. Лишь 28 сентября 1892 года он сообщит Р. И. Сементковскому об отъезде: «Собираюсь в дорогу. Хочу месяца полтора пожить в Крыму: д-р Нечаев находит это необходимым». И добавляет: «Я еще пробуду здесь до 5 числа, но не далее».

Ростислав Иванович Сементковский вспоминал: «Он съездил в Крым, попробовал там отдохнуть, но, подчиняясь бившей в нем ключом энергии, из Алушты взобрался пешком на Чатыр-Даг. Понятно, что и Крым ему при таких обстоятельствах пользы не приносил. Впрочем, он из экономии себе экскурсий на юг больше не позволял и довольствовался скромной дачей под Петербургом».

Однако состояние его здоровья все ухудшалось. Флорентий Федорович стремился гасить недуг еще более активной работой. А когда отрывался от дел, угнетало предчувствие надвигающейся беды. Поздравляя с Новым годом В. В. Уманова-Каплунского, Флорентий Федорович не мог скрыть грусти и тревоги: «Вместо визитной карточки, которой у меня не оказалось под рукой, посылаю Вам это коротенькое письмо вместе с обычными новогодними поздравлениями, — писал он. — Не жду себе ничего хорошего от 93 года, но желаю, чтобы, по крайней мере, другие были более моего счастливы в этом отношении. Пусть же судьба сделает для Вас такое исключение».