Борис Бухштаб - Поэты 1840–1850-х годов

• Название: Поэты 1840–1850-х годов
• Автор: Борис Бухштаб
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1972

В сборник включены лучшие стихотворения ряда талантливых поэтов 1840–1850-х годов, творчество которых не представлено в других выпусках второго издания Большой серии «Библиотеки поэта»: Е. П. Ростопчиной, Э. И. Губера, Е. П. Гребенки, Е. Л. Милькеева, Ю. В. Жадовской, Ф. А. Кони, П. А. Федотова, М. А. Стаховича и др. Некоторые произведения этих поэтов публикуются впервые.

В сборник включена остросатирическая поэма П. А. Федотова «Поправка обстоятельств, или Женитьба майора» — своеобразный комментарий к его знаменитой картине «Сватовство майора». Вошли в сборник стихи популярной в свое время поэтессы Е. П. Ростопчиной, посвященные Пушкину, Лермонтову, с которыми она была хорошо знакома. Интересны легко написанные, живые, остроумные куплеты из водевилей Ф. А. Кони, пародии «Нового поэта» (И. И. Панаева).

Многие из стихотворений, включенных в настоящий сборник, были положены на музыку русскими композиторами.

---

Царская немилость коснулась Ростопчиной по приезде на родину. По слухам, она была вызвана к шефу жандармов графу Орлову. Поэтесса была удалена из столицы и вплоть до смерти Николая I (1855) прожила в Москве, выезжая лишь в свое подмосковное имение Вороново.

В Москве Ростопчина сближается со славянофилами, становится деятельной сотрудницей их журнала «Москвитянин». На ее московских «субботах», просуществовавших с 1849 по 1858 год, бывают: редактор «Москвитянина» М. П. Погодин, члены «молодой редакции» «Москвитянина» А. Н. Островский, Н. В. Берг, Е. Н. Эдельсон, а также А. С. Хомяков, Н. Ф. Павлов, Н. Ф. Щербина, М. С. Щепкин и др. Но постепенно литературные чтения сменяет «праздная светская болтовня»[33], и значение салона падает.

В 1840–1850-е годы Ростопчина, помимо стихотворений, пишет большое количество крупных произведений: романы «Счастливая женщина» (1851–1852), «Палаццо Форли» (1854), «У пристани» (1857), роман в стихах «Дневник девушки» (1842–1850), историческую сцену в стихах «Монахиня» (1842), поэмы «Донна Мария Колонна-Манчини» (1846), «Версальские ночи в 1847 году» (1847), ряд произведений для сцены. Впрочем, расширение жанрового диапазона не отразилось на проблематике и качестве ее сочинений. Это привело к резкому падению интереса читателей и критики к ее творчеству.

Растущее влияние на общественную жизнь демократов-разночинцев, направление «Современника» вызывают у писательницы-аристократки недовольство, раздражение. Сначала оно проявляется лишь в частных письмах, но в 1851 году Ростопчина печатает в «Москвитянине» письмо к Ф. Н. Глинке, где стремится, проповедуя «истинную религиозность», предостеречь молодежь от «гибельного чтения жалких и вредных теорий современных»[34]. «Современник» не остался в долгу. Чернышевский в двух рецензиях подверг уничтожающему разбору первые два тома «Стихотворений» Ростопчиной (СПб., 1856)[35]. Столь же резок был отклик Добролюбова на роман «У пристани»[36]. Оба критика зло высмеяли салонность ее произведений.

Избалованная прежними похвалами, не привыкшая к подобным оценкам своего творчества, поэтесса была глубоко уязвлена и пыталась отомстить, нападая на демократов-разночинцев в стихотворениях «Моим критикам» (1856) и «Простой обзор» (1857). В крупных произведениях последних лет, вышедших уже посмертно — «Возврат Чацкого в Москву, или Встреча знакомых лиц после двадцатипятилетней разлуки. Продолжение комедии Грибоедова „Горе от ума“» (1856) и «Дом сумасшедших в Москве в 1858 г.», — она стремится занять некую серединную позицию между славянофилами, в идеях которых к середине 1850-х годов успела разочароваться, и западниками и осыпает тех и других градом ядовитых насмешек. В результате Ростопчина к концу жизни оказалась в атмосфере безразличия или открытой вражды.

Последние два года жизни Ростопчина часто болела; умерла она 3 декабря 1858 года.

В конце жизни Ростопчина подготовила издание своих «Стихотворений» в 4-х томах; первые два тома вышли в 1856 году (цензурное разрешение — 30 июля 1855), третий и четвертый — в 1859 году (цензурное разрешение —15 августа 1857; три стихотворения из включенных в четвертый том датированы после даты цензурного разрешения). В 1857–1860 годах «Стихотворения» вышли вторым изданием. В 1890 году С. П. Сушков, брат поэтессы, издал в Петербурге «Сочинения графини Ростопчиной» в двух томах, куда включил часть ее стихотворений и несколько прозаических произведении. В этом издании, в сравнении с четырехтомным, имеется некоторое число разночтений; часто встречающиеся у Ростопчиной эпиграфы, посвящения и постоянно присутствующие во всех прижизненных публикациях даты и указания места написания стихотворений здесь, в подавляющем большинстве случаев, сняты. Вероятно, несмотря на утверждение Сушкова, эти изменения в основном принадлежат самому издателю.

1. КОГДА Б ОН ЗНАЛ! Подражание г-же Деборд-Вальмор (Для Елизаветы Петровны Пашковой)

Когда б он знал, что пламенной душою
С его душой сливаюсь тайно я!
Когда б он знал, что горькою тоскою
Отравлена младая жизнь моя!
Когда б он знал, как страстно и как нежно
Он, мой кумир, рабой своей любим…
Когда б он знал, что в грусти безнадежной
Увяну я, не понятая им!..
               Когда б он знал!

Когда б он знал, как дорого мне стоит,
Как тяжело мне с ним притворной быть!
Когда б он знал, как томно сердце ноет,
Когда велит мне гордость страсть таить!..
Когда б он знал, какое испытанье
Приносит мне спокойный взор его,
Когда взамен немого обожанья
Я тщетно жду улыбки от него.
               Когда б он знал!

Когда б он знал… в душе его убитой
Любви бы вновь язык заговорил,
И юности восторг полузабытый
Его бы вновь согрел и оживил!
И я тогда, счастливица!.. любима…
Любима им была бы, может быть!
Надежда льстит тоске неутолимой;
Не любит он… а мог бы полюбить!
               Когда б он знал!

Февраль 1830 Москва

2. МЕЧТА

Поверь, мой друг, — взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Запишут наши имена!

А. Пушкин

Когда настанет день паденья для тирана,
Свободы светлый день, день мести роковой,
Когда на родине, у ног царей попранной,
Промчится шум войны, как бури грозный вой;
Когда в сердцах славян плач братьев притесненных
Зажжет священный гнев и ненависть к врагу,
Когда они пойдут на выкуп угнетенных,
На правый божий суд, на кровную борьбу;
Когда защитники свободы соберутся,
Чтоб самовластия ярмо навек разбить,
Когда со всех сторон в России раздадутся
Обеты грозные «погибнуть иль сгубить!» —
Тогда в воинственный наряд он облачится,
Тогда каратель меч в руке его сверкнет,
Тогда ретивый конь с ним гордо в бой помчится,
Тогда трехцветный шарф на сердце он прижмет,—
И в пламенных глазах зардеет огнь небесный,
Огнь славолюбия, геройства, чувств святых…
Всю душу выскажет взор строгий, но прелестный,
Он будет страх врагам и ангел для своих,
Он смело поведет дружину удалую,
Он клятву даст, и жизнь и кровь не пощадит
За дело правое, за честь, за Русь святую…
И полетит вперед — «погибнуть иль сгубить!»

А я? Сокрытая во мгле уединенья,
Я буду слезы, страх и грусть от всех таить,
Томимая грозой душевного волненья,
Без способа, без прав опасность с ним делить.
В пылу отчаянья, в терзаньях беспокойства
Я буду за него всечасно трепетать
И в своенравии (безмолвного) расстройства
Грустить, надеяться, бояться, ожидать.
Я буду дни считать, рассчитывать мгновенья,
Я буду вести ждать, ждать утром, в час ночной
И, тысячи смертей перенося мученья,
Везде его искать с желаньем и тоской!..
Или во храм святой войдя с толпой холодной,
Среди веселых лиц печальна и мрачна,
Порывам горести предамся я свободно,
Никем не видима, мольбой ограждена…
Но там, но даже там вдруг образ незабвенный,
Нежданный явится меж алтарем и мной…
И я забуду храм, мольбу, обряд священный
И вновь займусь своей любимою мечтой!

Но если грозный рок, отмщая за гоненья,
Победу нашим даст, неравный бой сравнить,
С деспо́тством сокрушить клевретов притесненья
И к обновлению Россию воскресить;
Когда, покрытые трофеями и славой,
Восстановители прав вольности святой
Войдут в родимый град спокойно, величаво,
При кликах радости общественной, живой,
И он меж витязей яви́тся перед строем,
Весь в пыли и крови, с (зазубренным) мечом,
Покрытый лаврами и признанный героем,
Но прост, без гордости в величии своем,
И имя вдруг его в народе пронесется,
И загремит ему хвала от всех сторон,
Хвала от согражда́н!.. Как сердце в нем забьется,
Как весел, как велик, как славен будет он!..

И я услышу всё, всем буду наслаждаться!..
Невидима в толпе, деля восторг его,
Я буду медленно блаженством упиваться,
Им налюбуюся… и скроюсь от него!

Июль 1830

3. К СТРАДАЛЬЦАМ-ИЗГНАННИКАМ

Соотчичи мои, заступники свободы,
О вы, изгнанники за правду и закон,
Нет, вас не оскорбят проклятием народы,
Вы не услышите укор земных племен!
Пусть сокрушились вы о силу самовластья,
Пусть угнетают вас тирановы рабы, —
Но ваш терновый путь, ваш жребий лучше счастья
И стоит всех даров изменчивой судьбы!..
Удел ваш — не позор, а слава, уваженье,
Благословения правдивых сограждан,
Спокойной совести, Европы одобренье
И благодарный храм от будущих славян!
Хоть вам не удалось исполнить подвиг мести
И цепи рабства снять с России молодой,
Но вы страдаете для родины и чести,
И мы признания вам платим долг святой.
Быть может, между вас, в сибирских тундрах диких
Увяли многие?.. Быть может, душный плен
И воздух ссылочный — отрава душ великих —
Убили в цвете лет жильцов подземных стен?..
Ни эпитафии, ни пышность мавзолеев
Их прах страдальческий, их память не почтут:
Загробная вражда их сторожей-злодеев
Украсить нам не даст последний их приют.
Но да утешатся священные их тени!
Их памятник — в сердцах отечества сынов,
В неподкупны́х хвалах свободных песнопений,
В молитвах русских жен, в почтеньи всех веков!
Мир им!.. Мир праху их!.. А вы, друзья несчастных,
Несите с мужеством крест неизбежный свой!..
Быть может, вам не век стонать в горах ужасных,
Не век терпеть в цепях, с поруганной главой…
Быть может, вам и нам ударит час священный
Паденья варварства, деспо́тства и царей,
И нам торжествовать придется день блаженный
Свободы для Руси, отмщенья за друзей!..
Тогда дойдут до вас восторженные клики
России, вспрянувшей от рабственного сна,
И к жизни из могил вас вырвет крик великий:
«Восстаньте!.. Наша Русь святая спасена!..»
Тогда сообщники, не ведомые вами,
Окончив подвиг ваш, свершив урочный бой,
С свободной вестию, с свободными мечтами
Пойдут вас выручать шумящею толпой!..
Тогда в честь падших жертв, жертв чистых, благородных,
Мы тризну братскую достойно совершим,
И слезы согражда́н, ликующих, свободных,
Наградой славною да вечно будут им!

Май 1831 Москва

4. ПРОСТОНАРОДНАЯ ПЕСНЯ