Влада Медведникова - Бирит-нарим

• Название: Бирит-нарим
• Автор: Влада Медведникова
• Жанр: Ужасы и Мистика

Действие романа происходит в междуречье Тигра и Евфрата, в древних царствах Шумера. Главный герой — солнечный демон, Лабарту, волей судьбы вынужден жить среди людей и скрывать от них свою сущность. Пытаясь найти свое истинное предназначение, он странствует и видит, как войны и катастрофы уничтожают все, что казалось незыблемым. Лабарту многое приходится перенести, но, в конце концов, он находит то, что ему нужно.

---

Лабарту позвал его в свой дом, и тот пошел, на ходу говоря о короткой передышке, об утомлении и долгой дороге.

— Ты гость в моем городе, — сказал Лабарту, когда они пришли. — Я найду кровь, которая смоет твою усталось, и мы будем говорить.

Шуанна кивнул и опустился на пол. Сел, прислонившись к стене, и бессильно уронил руки на колени.

Так велик его страх… Но кто мог напугать демона?

И только одно объяснение тому было.

Он безумен. Да, это так. Но хорошая кровь излечит его.

Лабарту знал, куда идти, и нашел то, что искал, у старого колодца.

Девочка, не достигшая еще брачного возраста, поставила кувшин на землю, готовилась зачерпнуть воды. Ее волосы блестели после утреннего омовения, движения были уверенными и легкими, а кровь светилась ярче рассветных лучей.

Лабарту окликнул ее, и она пошла за ним словно тень, покорная и безмолвная. Возле колодца старуха кричала что-то им вслед, умоляла, рыдая. Но Лабарту не оглянулся. Пища демонов — кровь, а вся кровь Лагаша принадлежала ему.

Когда хозяин Киша утолил жажду, они поднялись на крышу и Лабарту разлил пиво по чашам. Шуанна сделал глоток и запрокинул голову, ловя солнечные лучи. Был он все еще бледен, и руки его чуть заметно дрожали.

Как такое может быть? Он выпил всю кровь, до последней капли, силы должны вернуться к нему…

— Почему ты бежал? — спросил Лабарту. — Что случилось в Кише?

Мгновение Шуанна молчал, глядя на солнце, а потом начал рассказывать. Путался и сбивался, но Лабарту слушал, не смея прервать вопросом.

— Хозяин Ниппура, Эррензи, и дитя его сердца, Тику… они виноваты… в храме, в ночь священного брака… они…

Неровная речь складывалась в образы, превращалась в рассказ.

В Уруке, городе Инанны, в ночь самого святого ее праздника, двое демонов убили жрицу, забрали ее кровь. Верховную жрицу, ту, что произносит слова богини, ту, что становится Инанной в ночь священного брака.

И имена демонов, совершивших такое — Эррензи и Тику.

Лабарту хотел бы не верить услышанному, но сердце говорило: да, это так, так все и случилось. Эррензи безрассуден. Даже самый жалкий город не потерпит подобного. А Урук — великий город.

— Энзи Урука… и его слуги… они сразу настигли Тику. А Эррензи жив, бежал.

Не сумел защитить ту, что оживил своей кровью.

Воспоминание вспыхнуло, на миг затмив явь: хрупкая девушка в звенящих украшениях, напряженно замершая за спиной у ниппурца. Но воспоминание померкло, заслонилось страхом.

Люди убили демона. Люди посмели убить демона.

— Энзи Урука поклялся уничтожить всех пьющих кровь на земле Шумера. — Теперь Шуанна говорил ровнее, но по-прежнему не сводил глаз с солнца и сжимал чашу обеими руками. — И пришел в Киш. И с ним его друзья и воины. У них были стрелы с серебряными наконечниками, и воздух звенел от заклинаний. Канрин умерла. — Он вдруг опустил взгляд и прижал руку к груди, скомкал перепачканную кровью ткань. — Она была старше меня, но слабее, и умерла. Я должен был умереть вместе с ней. Стрела пробила мне сердце, но я вытащил ее. И сердце срослось, но боль осталась. И я смог бежать. Но силы не возвращаются, сколько бы крови я не пил. Я останусь здесь и, если мне суждена смерть, приму ее. — Он поднял голову и впервые посмотрел в глаза Лабарту. — А ты беги, пока еще не поздно. Вслед за Шебу и Тирид покинь эту землю, у тебя достаточно сил.

Лабарту смотрел на него не в силах промолвить ни слова. Внизу раскинулся город, и в нем каждый был занят своим делом, — в домах, на полях, в храме… День начинался, обычный день. И усилием воли Лабарту отогнал страх и сказал:

— Энзи Урука наказал осквернивших святыню. А потом отправился в Киш — привычной дорогой. Разве не ходил он уже туда на войну? — Шуанна не ответил, а Лабарту продолжал: — Но здесь Лагаш, не Урук и не Киш. Они не придут сюда. А если и придут, я смогу дать им отпор. У меня достаточно сил.

— Если бы Энзигаль был здесь, он защитил бы нас, — отозвался Шуанна, не отводя взгляда, тихо. — Но он ушел. В тебе кровь Энзигаля, но ты еще очень молод и слаб. Ты не выстоишь против них.

— Ты ошибаешься, — сказал Лабарту.

Но Шуанна лишь покачал головой и повторил:

— Они придут.

2.

Лабарту проснулся посреди ночи от пустоты.

Ток крови, волны тепла, водоворот жизни, — всегда чувствовал он людей города, даже во сне. А теперь словно оказался посреди пустыни — может ли быть такое, что все люди в одночасье исчезли, и в городе не осталось живых, кроме Лабарту и Шуанны?

Хозяин Киша стоял в дверном проеме, смотрел в ночь.

— Они пришли, — проговорил он, не оборачиваясь, и голос его был сухим и ломким.

Но город пуст, хотел сказать Лабарту, но Шуанна уже шагнул за порог, и оставалось лишь последовать за ним.

Узкая улочка показалась незнакомой, чужой, и на миг Лабарту усомнился — проснулся ли он? Быть может, это сон, безумное марево кошмара? Темные дома, лишенные жизни, неподвижный воздух, звездное небо над головой… И ни криков птиц, ни лая собак. Колдовская тишина, наполненная страхом.

Сначала пришел холод. Он пополз по земле, коснулся босых ног. А затем возник свет — словно стена молний вспыхнула от земли и до неба и двинулась вперед, мерцающая, белая.

— Беги, — прошептал Шуанна.

Лабарту не шелохнулся. Стоял, завороженный холодом и ужасом, смотрел на стену белого огня. А она все приближалась — свет ее затмевал дома, вот уже половину улицы затопила она, еще пара шагов и…

— Беги! — Шуанна ударил его, изо всех сил.

И удар этот отбросил Лабарту прочь от небесного огня, а боль вернула ясность мыслям. И он помчался вниз по улице, не разбирая пути.

Еще мгновение — и жизнь Шуанны погасла, словно искра, рассыпалась пеплом. Лабарту оглянулся на бегу, но позади был лишь свет, белый и холодный. Словно звездны сошли на землю, чтобы уничтожить демонов.

Это люди! Колдовство людей!..

Лабарту достиг окраин города, но не остановился, с разгона прыгнул в воды Тигра. И река показалась ему горячей и узкой — почти мгновенно он переплыл ее и помчался дальше, сквозь степные травы, не разбирая пути. Но вдруг понял, что огонь уже не идет по пятам, и остановился, обернулся на юг.

Лагаш раскинулся на другом берегу, темный ночной город. Белое пламя уже не пылало в нем, лишь видны были огоньки факелом, и ветер доносил победные крики людей. Они добились своего, уничтожили, изгнали демонов. Больше никто не будет пить кровь в Лагаше, больше никто не будет пить кровь в Шумере. Демонам не выстоять против колдовства.

Это ты виноват, Эррензи! Лабарту сжал кулаки, глядя на потерянную землю. Там, на улицах Лагаша, остался его дом. Там привычная жизнь, к которой нет возврата. Ты все разрушил, ты все уничтожил! Ненавижу! Ты…

Тут захлестнул новый страх: что если люди переправятся через реку, кинутся в погоню? И, уже не в силах думать ни о чем, Лабарту сорвался с места и помчался вперед, к отрогам гор.

Глава третья Кэри

1.

Лабарту потерял счет годам. Он провел в пути много лет, шел по степному бездорожью, по лесам, по долинам и горным тропам. И чем дальше он уходил, тем холоднее становились зимы и короче — лето. Много лун шли дожди и снега, и солнце скрывалось за тучами. Но даже к этому он привык и шел вперед, нигде не задерживаясь надолго.

Сперва каждый день был напитан тревогой, каждая ночь — снами о белом огне, сошедшем на землю. Страшно было входить в селения людей, и Лабарту тайно следовал за кочевьями, шел по следам путников, подкрадывался к пастухам, охотился на охотников, вышедших за добычей. Забирал кровь, пока никто не видел, и вновь бежал прочь, оставив жертву мертвой или во власти чар.

Каждую ночь, засыпая на голой земле, он думал: «Я как зверь».

Каждое утро он вдыхал незнакомые запахи, видел деревья и травы, имен которым не знал, слышал голоса птиц, не прилетавших в страну черноголовых.

Каждый день он вслушивался, пытался ощутить — нет ли рядом пьющих кровь — но тщетно. Иногда, сквозь стук собственного сердца и сплетение солнечных лучей ему виделись отблески чужой силы и жизни, — но они были слишком далеки, растворялись, едва возникнув.

Однажды люди пришли, когда он еще спал. Целый род перебирался с места на место, шел вдоль реки. Их шаги, крики детей и лай собак — все смешалось, проникло в сон Лабарту. В этом сне был Лагаш, многолюдный, шумный, полнящийся голосами и теплом жизни. Впервые за долгий срок Лабарту не помнил об огне, сошедшем с неба, и просыпаться было больно.

Но люди, обступившие его наяву, не походили на жителей Шумера. Были вооружены копьями, но не пытались нападать. Говорили — но в непонятной речи не звучала угроза.

Они увели Лабарту к костру, дали одежду, накормили человеческой пищей. Так он понял — если не раскрывать своей природы, люди будут видеть в нем человека.