Влада Медвденикова - Дети войны

• Название: Дети войны
• Автор: Влада Медвденикова
• Жанр: Ужасы и Мистика

«Он говорит: «Мы последние дети войны. Рожденные для сражений, не нашли новый путь. И потому скитаемся вдали ото всех и никто не ищет нас». Но я отвечаю: «Ты знаешь, что наш путь остался прежним». И он больше не спрашивает, хочу ли я вернуться в город. Он знает — я не вернусь туда без него.» Вторая книга цикла, продолжение «Предвестников Мельтиара».

---

Я падала или летела — искра в бескрайнем потоке, и тьма сияла ярче полуденного солнца, оглушала безмолвием, Мельтиар был так близко, совсем рядом, повсюду.

Это то, о чем говорил Кори? Мысль вырвалась, помчалась вперед, быстрее меня. Сила первого источника, идущая к каждому из нас?

И Мельтиар отдает нам эту силу, каждый миг.

Я глубоко вздохнула, и мне показалось — мое тело меняется, меняется оружие в руках, становится прозрачным и легким, и…

— Остановись, — велел Мельтиар. — Открой глаза.

В первый миг небо ослепило меня. Все вокруг стало таким реальным, надежным и ярким, даже зеленоватые переливы моря не казались сейчас враждебной бездной.

Мельтиар сжал мою руку и сказал:

— Мы на корабле, не забывай. Когда окажемся на твердой земле, я начну учить тебя касаться силы, черпать ее.

Я кивнула, поспешно вытерла слезы. Мой голос был ломким и слабым от них.

— Тебе кажется… у меня получится?

Мельтиар смотрел на меня пристально, ветер путал темные пряди волос, солнечные искры плясали на них, но не касались глаз.

— Мне не кажется, — ответил Мельтиар. — Я знаю.

33

Беспамятство стало хрупким, как тонкий лед. Каждое движение, каждая мысль грозят разломить его. Воспоминания рвутся наружу, мне все трудней удержаться, не окунуться в них с головой. Прошлое отступает, лишь когда я слушаю предвестников Эртаара, сообщающих о нашем движении. И когда учу Бету и смотрю, как ее душа открывается вечному потоку, мысли вспыхивают и глаза начинают сиять. Как и все звезды, моя маленькая звезда излучает свет.

Я злюсь на Ирци и каждый раз давлю это чувство, чтобы оно не коснулось Беты. Но злость тлеет как угли под золой, я не прощу его. Ирци считают хорошим учителем, он учит младших звезд и учит крылатых воинов. Команда Киэнара в детстве училась у него, мои личные предвестники учились у него, — Арца, Лаэнар, Рэгиль, Амира.

Я стою на палубе, забыв, куда шел. Черные паруса раздуваются надо мной, заслоняют небо, я вижу лишь серые клочья облаков. Море утеряло синеву, оно сейчас цвета стали — так похоже на волны у наших берегов, похоже на мой сон. Но это не сон, — я больше не жду прихода врагов, я победил, наш корабль — добыча войны.

Я оборачиваюсь, пытаясь вспомнить, что хотел сделать, но память вгрызается в душу, смыкается сводами чертогов тайны. Слова и образы, угасшие давным-давно, горят в воспоминаниях, — так же ярко, как память о вчерашнем дне. Я чувствую — можно оттеснить их, превратить в полустертые тени, но как я могу? Каждый час в чертогах тайны был для меня драгоценностью, каждое слово старших звезд — путеводным светом.

Даже когда я спорил с ними, даже когда злился на них.

— Мельтиар!

Я вскидываюсь, отбрасываю прошлое, — движение такое резкое, что волосы бьют по лицу, — и вижу Киэнара.

Он идет ко мне, уверено и ровно, словно всю жизнь ходил по палубе. Одно крыло полураскрыто, ловит равновесие и ветер, черные пластины гудят. Киэнар без перчаток сейчас, без шлема, и волосы стянуты в тугой узел, ни одна прядь не выбивается на волю. Киэнар смотрит мне в глаза, без вызова, почти спокойно, — но я ловлю его руку и понимаю: он измотан, в смятении, он давно хочет поговорить со мной.

Лишь бы он не стал просить прощения. Я ненавижу, когда у меня просят прощения.

Сила течет от меня к Киэнару, сквозь наши сомкнутые руки.

— Хочу, чтобы ты знал, — говорит Киэнар, не отводя взгляда. — Я делал это не ради себя.

Просил вернуть всех домой. Перечил мне. Дрался со мной. Не ради себя.

Я говорю:

— Никогда не спорь со мной, когда я отдаю приказ. — И добавляю: — Можешь спорить сейчас.

— Сейчас нет смысла, — отвечает Киэнар.

Он такой же упрямый, как и я.

Я такой же — смотрю на своих старших звезд, полный решимости, знающий, что прав. За моей спиной — источник, река света, уходящая вверх, теряющаяся в скальных сводах, озаряющая сумрачную пещеру. Она полна голосами и шепотом эха.

Я стою, окруженный старшими звездами. Их четверо — Ильминар не встретил меня, сегодня его черед служить звездному свету. Меня держат за руки Цэри, Эйяна, Сэртэнэ и Эрэт, я смотрю на них по очереди, не зная, на ком остановить взгляд.

Мне шестнадцать лет, уже два года как я — лидер армии и народа. Мне больше не нужно запрокидывать голову, чтобы встретиться глазами со старшими звездами, я почти сравнялся с Сэртэнэ ростом.

И я решился, знаю, что должен высказать то, что сжигает меня каждый раз, когда я поднимаюсь наверх, каждый раз, когда вспоминаю все.

Я говорю, и скалы повторяют мои слова, тихий гул дрожит в воздухе:

— Будет лучше, если я буду помнить о вас и внизу. Глядя сверху, я вижу — я мог бы мыслить яснее и шире. Беспамятство не помешает мне — я выполню все, я приведу нас к победе. Но сделаю это быстрее и лучше, если моя душа будет свободна.

Мне кажется, что тень чувств Сэртэнэ вырывается из-под незримой завесы, касается меня. Я не успеваю понять их — тень угасает, Сэртэнэ вновь непроницаемый, далекий. Он касается моей ладони, он знает все, что творится в моей душе, я ничего о нем не знаю.

Сэртэнэ говорит:

— Даже не помня, ты всегда можешь позвать нас.

Эрэт кивает, Цэри говорит:

— Если тебе нужен совет или помощь, мы всегда ответим.

Гнев вспыхивает в груди, и вслед за ним — злость на самого себя: как я смею сердиться на них, как я смею перечить?! Но я знаю, что прав.

— Почему? — спрашиваю я. — Зачем это нужно?

— Но я уже рассказывала тебе. — Эйяна смотрит на меня удивленно, с укором. — Неужели ты не помнишь?

— Помню, — отвечаю я, — сказку про Шаэлара. Но я не Шаэлар и сейчас другое время.

Эйяна чертит по моему запястью, легкое, успокаивающее прикосновение, но я чувствую ее печаль. Эйяна говорит:

— Ты должен поверить нам, Мельтиар. Должен понять.

Я смотрю вверх, в темноту, рассеченную светом источника. Слова пылают в горле, я произношу каждое, как клятву:

— Не беспокойтесь. Я сделаю все, что должен. Мы победим. Я уничтожу их.

Голос Киэнара звучит твердо, каждое слово — как камень, брошенный в цель. Нет, Киэнар не станет просить прощения, — мне всегда это нравилось в нем. Но усталость в его душе никуда не делась, а под ней ворочается тень страха. Я хмурюсь, но слушаю молча.

— Ты знаешь, — говорит Киэнар, — на поле боя я всегда выполнял приказы. Потому что знал — даже в самой сложной ситуации, я смогу что-то сделать. Но я ничего не смог бы сделать со штормом, это враждебная нам стихия.

Ты мог бы выполнить мой приказ, Киэнар.

Порыв ветра бьет по глазам, они горят от соли. Крылья Киэнара распахиваются, зовут его в небо, но Киэнар стоит не шелохнувшись, смотрит мне в глаза.

— Не бойся моря, — говорю я ему. — Ты не должен бояться. Ты мой предвестник.

Киэнар застывает на миг, а потом вскидывается, готовый ответить, — мои слова ранили его, — но не успевает.

— Земля! — Над кораблем летит крик, ветер рвет его в клочья, швыряет в раздувающиеся паруса. — Прямо по курсу! Берег!

Палуба отзывается голосами, дробью бегущих шагов. Я устремляюсь к борту, Киэнар вместе со мной. Корабль кренится, я хватаюсь за поручень, вглядываюсь вперед. Воздух, мешанина звуков, даже истертая древесина под моей ладонью, — все искрится от возбуждения и надежды.

— Земля. — Голос Киэнара тихий сейчас — не слова, а вздох — словно он не в силах поверить.

Горизонт изменился, — там, где много дней подряд небо смыкалось с морем, пенились волны, простиралась бескрайняя гладь или туман скрадывал горизонт, — появилась темная полоса.

С каждой минутой она становится все отчетливее, все черней, превращается в неровную кромку, поднимается над бездной.

Чужой мир.

Ликующие крики, хлопанье крыльев, голоса и смех. Армельта пикирует сверху, падает в чьи-то объятия. Шерири стоит на рее, машет мне, кажется золотой птицей среди парусов. Радость моих предвестников оглушительна, и я смеюсь вместе с ними.

Среди восторженных лиц я ищу Бету и нахожу ее. Она застыла на передней палубе, вцепившись в перила, — я хочу позвать ее, но она оборачивается сама. Она счастлива, хочет разделить со мной этот миг, — я чувствую это, еще не прикоснувшись к ней.

Пара шагов — и вот мы стоим, обнявшись, смотрим на приближающийся берег.

Он каменистый и серый, на уступах скал — согнутые ветром сосны. Сумеем ли мы причалить здесь? Но я знаю — рифы не будут нам преградой, ведь мы пересекли бездну.

Мы первые звезды на чужом берегу.

Легенда о золотой флейте

В день летнего солнцестояния посланники со всех концов земли стекались к Повелителю Севера и складывали дары к его ногам. Сказитель, — с дорожным посохом, в простой одежде, — пришел в числе последних. Поклонился священным камням, опустился на колени перед Повелителем Севера и сказал: