Влада Медвденикова - Дети войны

• Название: Дети войны
• Автор: Влада Медвденикова
• Жанр: Ужасы и Мистика

«Он говорит: «Мы последние дети войны. Рожденные для сражений, не нашли новый путь. И потому скитаемся вдали ото всех и никто не ищет нас». Но я отвечаю: «Ты знаешь, что наш путь остался прежним». И он больше не спрашивает, хочу ли я вернуться в город. Он знает — я не вернусь туда без него.» Вторая книга цикла, продолжение «Предвестников Мельтиара».

---

Мы называли это место проще — тайный этаж. Все знали, что там живут высшие звезды, но никто их не видел, никто не знал, что происходит наверху.

— Там источник нашей силы, — сказал Кори. — Он дает нам магию, дает свет. Я умею… хранить этот свет, делиться им. Это моя работа. Я делал это в Эджале.

Мне вдруг показалось, что он делает это сейчас, и каждое мгновение, всегда. Я почти ощутила поток, текущий сквозь его ладонь, — прозрачный, как мерцание в колодцах города, живительный, как воды реки, возле которой мы с Мельтиаром были этим утром.

— Вы не сердитесь? — спросил Кори. Его голос стал надломленным и обреченным.

— Нет! — Мы с Коулом сказали это хором, изумление на миг заслонило все чувства.

Кори мотнул головой и объяснил:

— Здесь, в лагере, есть люди, которые на меня сердятся. Говорят, что я притворялся младшей звездой, чтобы не рисковать, и из-за меня…

— Ты про команду Лаэты? — спросил Коул. — Они и со мной ругались.

Я взглянула на него, но Коул смотрел вниз, на отблески огня, пляшущие по краю стакана.

Мне было страшно спрашивать, о чем они говорят, — взгляд у Коула сейчас был темным, а чувства — тяжелыми и далекими. Он любил Лаэту и потерял ее на войне.

Я с Лаэтой была едва знакома, — видела их с Коулом вместе в городе иногда, и иногда на тренировках. Светлые волосы, черные крылья, походка человека, знающего себе цену. Коул мало виделся с ней, ему нельзя было часто уезжать из Эджаля, это вызвало бы подозрения. Но Кори регулярно бывал в городе, привозил письма от Лаэты.

На четвертый день войны мы узнали, что она погибла. Эджаль был уже очищен — («Идеально очищен», — сказал Мельтиар) — и нас перебросили на побережье. Там нам сообщили о потерях при штурме столицы. В команде Лаэты было четверо воинов, остальные трое остались живы.

— И Киэнара они ругали! — сказал Кори. — Он вел их фланг, виноват перед ними теперь. Интересно, виноват ли Мельтиар.

Мы засмеялись, втроем, — и на миг все стало как прежде. Я все еще слышала отзвуки смеха в своем голосе, когда спросила:

— А тебе сказали, почему не искали Мельтиара?

Я почти пожалела об этих словах, — Кори замер, а потом мотнул головой, волосы качнулись, едва не задев огоньки свечей.

— Это сложно, — проговорил он, и затем наступила тишина, недолгая, но тоскливая. Порывы ветра вплетались в нее, шатер стонал. Я спросила о чем-то запретном. Кори вздохнул и сказал, очень тихо: — Понимаешь, он не все помнит.

Я кивнула:

— Про суд.

Не помнит даже, за что его судили, и так страдает от этого.

— Не только, — ответил Кори. Он словно оказался на дороге, с которой нельзя свернуть, и говорил решительно. Мне снова почудилось: с его пальцев стекает невидимый свет, вливается в мою ладонь и в ладонь Коула, входит в кровь, стремится к сердцу. — Он бывал на тайном этаже много раз, видел высших звезд, знает их, знает того, чей я предвестник. Но каждый раз, уходя оттуда — он забывает их, забывает все, что там видел, помнит только то, что они ему велели делать. А когда снова поднимается на тайный этаж — то вспоминает. Так они сделали. Чтобы он не помнил их.

Шатер хранил тепло, мы сидели в круге света, втроем, как раньше, но мне казалось — вокруг лишь ночь. Как можно сделать такое с человеком? Со своим предвестником? Как можно сделать такое с Мельтиаром, за что?

— Наверное, ему скоро расскажут об этом, и все изменится… — проговорил Кори, а потом вскинулся, взглянул на меня почти с мольбой. — Но это тайна! Он не должен об этом знать. Ты не расскажешь ему?

Я смотрела в глаза Кори, и снова, как тогда, во сне, различала боль в их золотистой глубине.

Что с ним сделают, если узнают, что он раскрыл тайну? Я хотела рассказать Мельтиару — он должен знать — но не могла подвести Кори. Что бы не случилось, мы одна команда, я не выдам его.

— Не расскажу, — пообещала я.

— Спасибо. — Кори опустил голову, я снова видела лишь яркую волну его волос. — Наверное, скоро сделают так, что он все будет помнить… Я всегда все помнил, просто молчал. Мне сказали, что меня не заставляли забыть, у меня счастливая судьба. — Последние слова он произнес как чужие, словно повторял за кем-то, и на этих словах его голос сломался и стих.

Я взглянула на Коула, но в его глазах было замешательство. Он молча сжал обеими руками наши ладони. Мы были как три шатающиеся опоры сейчас.

— Я хотел спросить совета, — снова заговорил Кори. Каждое слово давалось ему с трудом, звучало одиноко, успевало растаять в воздухе, не дождавшись следующего. — Если любишь кого-то, очень давно, и кажется, что он тоже тебя любит… но никак не проявляет это — нужно ли самому пойти и признаться?

Он говорил обреченно и горько, но его чувства мчались как огненный смерч, восторг, отчаяние и надежда, — и было ясно, он говорит про свою старшею звезду, про того, кому служит теперь.

Перед самой войной, вернувшись из города в Эджаль, Кори был встревожен и печален. Мне показалось тогда, что он узнал плохие вести и не хочет пересказывать их, но Кори ответил: «Если бы я хотел скрыть новости, то сказал бы, что мне грустно, потому что я страдаю от неразделенной любви». Мы с Коулом засмеялись — не могли представить, кого Кори мог полюбить так безнадежно, а теперь я вспомнила это, и мне стало стыдно.

— Нужно! — сказала я. Как может кто-то отвергнуть его? Он один из лучших людей мира.

— Лучше признаться, — подтвердил Коул.

Как вышло, что из всей нашей команды только я теперь счастлива в любви? Это так несправедливо: Лаэта погибла, и Коул страдает; Кори не знает, взаимны ли его чувства. И я ничего не могу сделать, чтобы помочь им, — только убеждать Кори сделать первый шаг.

Мы сидели среди стонов ветра и отблесков огня и говорили о любви так долго, что я потеряла счет времени.

Когда я вернулась в наш шатер, Мельтиар спал. Белый светильник горел на столе, озеро света растекалось по полу, заливало постель. Я осторожно села рядом с Мельтиаром, коснулась его руки. Он сжал мои пальцы, не просыпаясь.

Я смотрела, как движутся его глаза под закрытыми веками, как вздрагивают ресницы. Он был где-то далеко, в глубине сновидений. Видел ли он там то, что не помнил наяву?

Его звезда сияла сейчас на небе, невидимая сквозь полог шатра и пелену облаков. Я молча попросила ее: Пусть с ним все будет хорошо, — и Мельтиар крепче сжал мою руку.

15

— Флейта? — спрашивает Бета.

Шквал, сотрясавший шатер ночью, ушел. Остался лишь его след, — ветер, качающий разноцветный полог. Солнечный свет прорывается внутрь, полосами течет по полу. Лагерь гудит снаружи: голоса людей, пение птиц, стрекот сверчков.

Я пытаюсь мыслить ясно, но боль блуждает в голове, смешивается с обрывками снов.

Бета принесла мне воды — высокую бутылку с длинным узким горлом. Я пью и рассказываю то, что узнал вчера от Аянара. У воды чистый родниковый вкус, у моего рассказа — вкус сухого песка. Бета смотрит на меня, ловит каждое слово, но я не могу объяснить ей то, чего не понимаю сам.

Моя рука лежит на плече Беты, тепло проникает сквозь тонкую ткань рубашки. Чувства, как солнечный свет, касаются моей кожи, — смятение, беспокойство, решимость. Моя маленькая звезда тревожится за меня, а я не могу ее успокоить.

— Да, золотая флейта, — говорю я.

— Я поплыву с тобой? — спрашивает Бета.

— Да. — Я киваю, и боль с новой силой вспыхивает в голове. — Мне нужны бесстрашные воины.

Бета смеется, но я серьезен.

Я решил еще вчера, в шатре у нового лидера: я соберу отряд младших звезд. Отправлюсь в их лагерь как только смогу и выберу тех, кто пойдет со мной. Мне нужна и команда Киэнара, и воины сражающиеся на земле.

Но сначала вторая четверка должна стать моими личными предвестниками.

Я ставлю бутылку на стол и поднимаюсь.

— Мне пора.

Мы выходим из шатра вместе с Бетой. Солнечные искры вспыхивают в ее глазах, рассыпаются по волосам, пряди сияют — волны света на черной одежде. Тонкие запястья в широких рукавах, движения уверенные и точные, — я забываюсь на миг, смотрю на Бету.

В ее взгляде вопрос, почти ставший словами или мыслью. Бета хочет остаться рядом, но не хочет мешать.

Со мной все в порядке, она не должна беспокоится за меня.

Я обещаю:

— Когда мы закончим, я позову.

Бета кивает, серьезная и тонкая, и остается возле шатра.

Сегодня лагерь тише, и почти все предвестники, приветствующие меня по пути — одеты в черное. Лишь изредка мне встречаются люди в разноцветных куртках, — все верно, у них много дел, они трудятся по всему миру. Сейчас их время.

Вдалеке, между синими и желтыми полотнищами шатров, я вижу вторую четверку. Киэнар вскидывает руку, крылья распахиваются у него за спиной, словно он готов лететь, — но нам рано отправляться в путь. Рядом с Киэнаром стоит Кори, — его легко узнать по ярким волосам и странному, ощутимому даже издалека, чувству.