Ирина Сахарова - Роковая ошибка княгини

• Название: Роковая ошибка княгини
• Автор: Ирина Сахарова
• Жанр: Исторические любовные романы

Людям суждено совершать ошибки. Порой незначительные, а порой такие, что в корне меняют жизнь. Преследуя исключительно благородные цели, княгиня Юлия Волконская и представить не могла, как высока окажется цена за поступок, совершённый в далёком прошлом. И уж точно она не думала, что расплачиваться придётся не ей одной, но и ни в чём не повинным людям, включая её собственного сына…

---

И правда, не добившись ответа, Володя продолжил:

— Миша, я хочу сказать, вы ведь вместе с Алексеем Николаевичем воевали… он большой человек, он ни за что не позволил бы тебе пропасть, пока ты с ним! Зачем тебе этот западный фронт, зачем ты хочешь вернуться?! Оставайся при дяде, воюй себе где-нибудь, где не так страшно, как там! Чем тебе у Алексея Николаевича-то не служится?!

Про Алексея Николаевича Мишель с некоторых пор не мог и слышать без отвращения. Да и не только в нём было дело. И как же хорошо, что Александра вернулась так вовремя, с горячим чайником в руках, своим появлением избавив его от ответа!

— Ой, а чего это мы такие мрачные?! — Ахнула она с притворным недовольством. Затем прищурилась, глядя на Владимирцева пытливо. — Нет, с его-то величеством всё понятно, он никогда не улыбается, но вы-то, Владимир Петрович! Где ваша коронная улыбка? Улыбнитесь, порадуйте моё девичье сердце!

«Она ещё и бессовестно кокетничает с ним, прямо у меня на глазах!», подумал Мишель с некоторым возмущением, но, впрочем, скоро сменил гнев на милость, заметив, как тепло улыбается Владимирцев в ответ на её просьбу. Разве можно было его судить? Саша, похоже, единственный лучик света в его жизни, единственная его отрада! И она сама это прекрасно понимает, а оттого ведёт себя так беспечно — хочет порадовать его, расшевелить.

Так что Мишель решил об оскорблённых чувствах своих позабыть на время, взяв с себя немую клятву не завидовать Владимиру ни в коем случае. Тем более, Саша без малейшего стеснения и за ним взялась ухаживать, положив на его тарелку кусочек наивкуснейшего шоколадного торта собственного изготовления. Их руки соприкоснулись, когда он принимал у неё тарелку, на секунду он поднял на неё взгляд, и мгновенно утонул в тёплых, янтарно-карих глазах. Саша смущённо улыбнулась, и он коротко улыбнулся в ответ, впрочем, поспешив вернуть своему лицу привычный серьёзный вид.

Вместе они просидели около двух часов, и это были определённо самые беспечные и беззаботные два часа в жизни Мишеля. Никогда прежде он не смеялся так искренне, как в тот вечер, и никогда со дня смерти матери ему не было так… легко, именно легко — вот подходящее слово! С души будто камень свалился, а всё почему?! — неужели из-за того, что рядом была вот эта забавная, хохочущая от всей души рыжеволосая девчонка?

«Я медленно схожу с ума», сказал сам себе Волконский. И, противореча собственным принципам и утверждениям, противореча голосу рассудка, который он так привык слушать, под конец их чудесных посиделок он вышел следом за Александрой в коридор, и, наконец-то оставшись с ней наедине, сказал:

— Я завтра собираюсь в имение с утренним поездом. Не хочешь поехать со мной?

Зачем…? Зачем он ей это предложил?! И что она теперь ответит? И, главное, почему он волнуется, словно мальчишка?! Ведь прежде он делал девушкам куда более откровенные предложения, и ничего, не волновался. И уж точно никогда не боялся отказа так сильно, как теперь…

А Сашенька едва ли не выронила из обеих рук тарелки, которые взялась унести. Что? Что он только что сказал?! Съездить с ним в имение?! Господи, зачем, для чего? Ах, да, её собственный дом неподалёку, может, он подумал, что она захочет навестить родные места… О, да, она и хотела, вот уже сколько времени хотела! Но… но с какой стати это беспокоит его величество? Что с ним происходит, отчего он вдруг стал таким нежным и заботливым?! О-о, нет, нет, господи, нет, ни в коем случае нет, она же пропадёт, она же…

— Да. — Произнесла она, и голос её, конечно же, дрогнул. Впрочем, облизнув губы, Саша повторила увереннее: — Да, ваше величество, это было бы чудесно! Я… я ведь так и не забрала свой шарфик!

Выкрутилась! Придумала-таки повод, какая молодец! И почему ей самой он показался на удивление глупым? В шарфике дело, да неужели? А не в этом ли очаровательном зеленоглазом мужчине?

Сашенька решила, что у неё разыгралось воображение. Ей показалось, что Волконский испытал облегчение, получив её согласие на поездку. Но это ведь не могло быть правдой, ведь не могло?

— В таком случае, я заеду за тобой завтра. — Произнёс он, и тут же покачал головой, пресекая все возможные протесты и заявления о том, что она и без его помощи до вокзала прекрасно доберётся. — Я сказал, что заеду, значит заеду, и точка.

«Ишь, раскомандовался!», подумала Саша, поначалу с негодованием, но потом её охватило чувство такого безграничного счастья, что она уже и думать ни о чём не могла. И с позором поймала себя на мысли, что Мишель Волконский стал единственным человеком, которому она почла бы за радость подчиняться. До конца своих дней.

* * *

— Серёжа! Серёжа, открой немедленно! — Софья Владимировна Авдеева вот уже которую минуту неустанно барабанила в дверь в покои сына, без малейших, однако, успехов. — Серёжа, я прошу тебя, открой сейчас же!

Вчерашним вечером он вернулся подавленный, в запачканных на коленях брюках, измученный, разбитый и какой-то… неживой! Привычная радостная улыбка, расцветающая на его лице всегда при виде матери, ныне испарилась без следа, а выражение лица оставляло желать лучшего. Боже, да какая беда с ним приключилась? Как и любая мать, графиня Авдеева испытывала острую потребность защитить и уберечь своего единственного ребёнка от любых невзгод, но вчера он не впустил её, а сегодня и вовсе отказался открывать. Она уж, было, заподозрила нехорошее, когда с той стороны тяжёлой двери послышались шаги. Потом щёлкнул замок, и любимый сынок, гордость и отрада, предстал перед ней во всей своей плачевной красе.

— Бог мой, ты что, не ложился со вчерашнего вечера? — Ахнула Софья Владимировна, заприметив всё те же светлые штаны с пятнами грязи на коленях. — Серёжа, что произошло, ты можешь мне объяснить?

Но, увы, объяснить внятно Серёжа ничего не мог. Вместо этого он разрыдался, совсем как девчонка, размазывая по щекам горькие слёзы безнадёжного отчаяния. Софья Владимировна поначалу опешила от такого зрелища, никак не ожидая увидеть своего взрослого сына плачущим, но потом материнское начало взяло верх, она ахнула и бросилась утешать его, прижав к своей груди.

— Ну, ну, мальчик мой, тише, тише! Скажи, умоляю, что случилось! Мама здесь, мама рядом, мама поможет тебе! Кто, кто посмел обидеть моего сладкого мальчика? Живо признавайся, и мамочка со всеми разберётся!

Ну, Серёжа и признался. Ничуть не стесняясь собственного отчаяния, пожаловался самому близкому своему человеку, собственной матушке.

— Саша! Это всё она!

— Сашенька?! — Софья Владимировна, отдадим ей должное, понапрасну на хорошую девушку сердиться не поспешила. — Наша Сашенька? Тихонова? Но, Серёжа, что такого она сделала? Это милейшее создание никому не способно причинить вред, и…

— Она отказалась выходить за меня замуж, мама! — Воскликнул Сергей, отстранившись от Софьи Владимировны. Вспомнил, наконец, что он мужчина и ему как-то не пристало рыдать у матушки на груди. Вышел он уже из этого возраста, лет, эдак, с пятнадцать назад!

— Отказалась… что? — Графиня Авдеева обомлела, прижала руку к груди, и в бессилии опустилась на стул, что стоял возле стены, рядом с нею. Если бы не этот стул — повалилась бы на пол, как пить дать, упала бы! Мало того, что её сынок сделал предложение Сашеньке Тихоновой, так она ещё и… не приняла его? Помилуйте, это нелепо! Она не могла отказать, просто не могла!

Они ведь с детства любили друг друга, Софья Владимировна сама помнила, с каким восторженным умилением смотрела эта милая девочка на её сына! Да, она вовсе небогата, но авдеевских денег вполне хватило бы, чтобы обеспечить достаток этой чудесной паре, раз уж того хочет их единственный сын… Софья Владимировна вовсе не была против, она вообще на всё была согласной, лишь бы у любимого Серёжи было всё, что он хочет! Но чтобы Саша отказалась от него сама? На это должна была быть очень серьёзная причина!

— Милый, боюсь, я не понимаю тебя, — призналась графиня Авдеева, глядя на сына, — я ни за что не поверю, чтобы наша Сашенька…

И вот это «наша Сашенька» до того резануло слух несчастного Сергея, что он не выдержал и разрыдался снова, спрятав лицо в ладонях.

— Мама, я не смогу жить без неё! Я люблю её, мама, понимаешь?! Мне кроме неё никто не нужен, никто! — Оборвав свои эмоциональные возгласы на полуслове, Сергей вдруг не в пример самому себе, твёрдо и решительно произнёс: — Я застрелюсь!

Софья Владимировна снова ахнула, и, вскочив со своего места, бросилась к сыну сызнова, взяла его за плечи и хорошенько встряхнула.

— Сергей! Немедленно прекрати! Как у тебя язык-то поворачивается такое говорить?! — Гневно воскликнула она, а сама, глядя в его заплаканные глаза, думала с тоской: бог мой, а ведь и впрямь любит…

— Мне не нужна эта жизнь без неё, мама! А она мне отказала, понимаешь?! Отказала!

— Ничего, — тихо-тихо произнесла Софья Владимировна, и, снова обняв сына, принялась гладить его по кучерявым пепельно-русым волосам. — Ничего, ничего, сынок, мы что-нибудь придумаем… Мы заставим её передумать, вот увидишь! Я уверена, вам нужно просто ещё раз поговорить, и всё решится!