Роузи Кукла - Познание французского языка

• Название: Познание французского языка
• Автор: Роузи Кукла
• Жанр: Эротика
• Год: 2105

Вся эта история была рассказана мне Светкой, помните, ту студентку, по фамилии Красивая? Она, после нескольких замужеств с сербами, наконец-то осела рядом с моим домом, купив себе в Сербии, Белграде, квартиру.

Ее нынешней, третий по счету муж, держит вместе с ней ресторан в новом Белграде, куда мы, с моим мужем Гораном зашли, как-то раз, и там с ней случайно познакомились. Видимо, она услышала мою русскую речь, когда я немного перепила ракии и тут же ко мне прилипла на долгие годы.

Она рассказала всю эту историю, а я ее лишь приукрасила, в силу своей эротической фантазии. За что прошу у вас прощения. Но, тем не менее, все или почти все, что ей было рассказано, так или иначе касалось судеб моих героинь. Потому, не могу не сказать о них, что было с ними дальше. Итак…

---

— Да, я! У меня были мужчины! — сказала, как можно твердо и как мне показалось, что с вызовом…

— Интересно, и кто же они? Ну, насколько я знаю, только, пока, одного твоего, это ваш сосед, как я слышала.

Я похолодела и замерла в ужасе! Неужели она.… Да, нет же! Не могла она! Нет же! Ну, откуда она могла знать? Этими подозрениями она меня просто как обожгла и я, быстрее и, перебивая ее, почти выкрикнула:

— Нет! Как ты могла такое подумать!

— А что? Ты знаешь, — и неожиданно мне, и совсем но не то, что я ожидала… — в этом Борьке что-то такое есть. Он как бычок! Из него так и прет, все мужское…

— Ты о чем это? — это я с радостью, от того, что она не догадалась и что обозналась.… И я ей тут же, как одолжение…

— Что прет? Да нет, же! Борька, он же, он… — говорила, усаживаясь счастливо рядом с ней, стряхивая ее тело со своего… — Борька, он понимаешь, он, одним словом, он — дурачок! Вот!

— А я бы, такого, не сказала… Он мне как-то сразу понравился. И потом, он такой настойчивый и он…

— Да наглый, он! И все время лезет! За сиськи хватается больно.… У него только одно на уме…

— Правда?

— А ты, что же, не поняла еще? Хочешь убедиться в этом еще?

— По крайней мере, я бы, на твоем месте…

— Вот и становись на мое место! Нет, правда! А что, вы с Борькой оба напористые…

— Ты, правда, так обо мне думаешь?

Наступила пауза. Я не знала, что ей ответить на ее вопрос, который, словно повис в воздухе…

Потом ее фраза прозвучала как-то необычайно громко и категорично:

— А ты ни разу, как я поняла, еще не встречалась с девушками.…И судя по всему, ни разу с ними не целовалась? Скажи, а у тебя были подруги любимые?

— Любимые?

— Ну, да!

— Как это? Просто подруги были и даже сейчас есть. А вот, прямо таких, любимых, я таких не знаю? Это что, как мальчики?

— Ну да! И ты знаешь, одно дело целоваться с мальчиками, а другое, с девичьими губами.…У девочек такие сказочные и мягкие нежные губы…

— Хватит! Хватит, я сказала! И вот что, ты, я вижу, со мной тоже решила, как с теми девками продажными и хочешь меня, да еще и в губы…

— И не только, но и в твои другие губки тоже, они знаешь, какие бывают у девочек мягкими и сочными…Ты даже себе этого, не представляешь!

Ну и что вам сказать? Ужас, да и только!

Одно, дело, об этом мечтать, а другое, наяву и с настоящей женщиной начинать заниматься любовью. Ну, не смогла я! Не смогла, сдрейфила, струсила, испугалась, что меня, как засосет, что и о чем-то мужском совсем позабуду!

А я, уже, не могла, помнила и знала, каково их естество. Тем более, что я уже с ними такое проделывать, что они у меня, тут же свой дух испускали! Не могла я, больше, без этих ощущений, не могла!

Я вскочила и, оправляя на себе ночную рубаху, тут же к выключателю. Вспыхнул яркий свет, выхватив скомканную постель, ее голую и сидящую. Я ее глаза запомнила, сощуренные и какие-то растерянные, которыми она старалась меня рассмотреть.

— Ну вот, что, давай так, ты иди в свою комнату, а я здесь останусь или наоборот! А с тобой, я, вместе спать не буду! Не буду, ты поняла!

— Почему? Что я тебе такого плохого сделала?

— Нет, ничего пока что, но можешь…

— А ты чувствуешь?

— Так, хватит болтать, ночь уже и спать надо, потом, завтра мне о своих чувствах будешь говорить, иди, давай уже, ты, озабоченная поцелуями от женщин…

Она все медленно и как-то, словно, стесняясь, теперь уже, словно я ее припутала за постыдным занятием. Мне даже ее жалко стало, но пусть уж, она, лучше, подальше будет от меня…

— А если мне там страшно и там, в окно, кто-то?

— Иди, давай! Позовешь, если что…

Она, прижимая и прикрывая голое тело простыней, вышла молча, и я, смотрела вслед ей, ее голой попке, которая белым пятном маячила, пока она шла по коридору, а потом, пропала. Я закрыла на ключ дверь в свою комнату.

Уф! Ну и дела! Говорила себе, поправляя постель.… И вот, да, что же она хотела от меня, неужели, она первая и сама.… И оттого я тревожно забеспокоилась.… Потом свет выключила, выдавила из себя несколько капелек и улеглась.… Но спать, почему-то, не хотелось.

Перед глазами и в ушах все еще вопросы и звучал ее голос.… И эти ее вопросы какие-то тревожные и как показалось, с насмешками.

Конечно, подумала. Им там, в городе, нечем заняться вот они с жиру, и бесятся, друг на дружку кидаются.…А у нас в поселке.… Да, что там говорить, у нас такого отродясь не было и быть не может! С такими мыслями и уснула…

Под раннее утро проснулась от неясных шорохов за дверью.…На улице серело, наверное, уже пять, подумалось, и прислушалась. За дверью кто-то явно всхлипывал!

Вскочила, открыла дверь, а она на корточках сидит, сжалась в комочек и голову прижала к коленям…

— Ты чего это не спишь, что случилось? — она так и сидит, всхлипывая. — Ну, что стряслось, что, на этот раз? — тронула ее за плечо, а оно холодное….

— Ну, ладно, не хочешь мне говорить…

Она вытянула руку и ухватилась за мою.

— Только ты меня не прогоняй, хорошо? Ты знаешь, мне страшно и потом, я не могла решиться до туалета, прости… — и заплакала горько, добавляя к той лужице, что рассмотрела под ней, еще больше влаги.

— О, господи! — осерчаю на нее, сказала, но тут же, ей помогла подняться и завела ее в свою комнату. А тело у нее холодное и костлявое, почему-то, теперь, именно так подумала.

А она сразу же, как вошла, так… Она громко все и с шумом, при этом, все мне шептала обиженно и жалко:

— Прости, прости, если сможешь, я думала, я не знала, мне надо было с вечера все сделать….

— Ну, все, что ли? — ей грубо, — давай, ложись уже и накройся как следует, а то простудишься, чего доброго.… Все это сообщаю ей, накрывая, и вижу, как она радуется тому, что я за ней ухаживаю.

— А ты?

— А что, я? Я уже встала, пойду заниматься делами, да и надо, за некоторыми городскими дамами, поухаживать, которые, прямо под углами…

Глянула, а она уже, как мне показалось, спит на боку, свернувшись таким беззащитным калачиком, закутанным в простыню и одеяло, которое вытащила из-под головы у подушки.

Ну и пусть, эх ты! А еще мне предлагала сексом заняться, да еще меня стыдила, а сама даже самостоятельно сходить в туалет не решилась.

Ничего ты без меня сделать не сможешь.… Надо бы тебя, конечно, было бы саму заставить убрать за собой, да ладно, пусть спит уже.…Тоже мне художница зас…., картину мне тут под дверью, взяла и нарисовала…

От того и зарделась, вспоминая это первое свое знакомство с ее телом.

А потом, ничего, помирились даже. Но, это я, уже, сама ей, как-то, сама так решила…Видимо, это ночное происшествие нас сблизило, и потом, мне уже не было, с ней так страшно, а наоборот, с ней начинать интересно …

А что? Разве же, не те же любовные приключения, только, еще откровеннее, потому, что среди своих, эти женские приключения, это что-то?

На мое согласие, ей позировать, я увидела ее явный и неподдельный интерес и надежду на продолжение…

Вот, потому, я сейчас, нагибаясь над подоконником …

— Тебе было хорошо? — Спросила тихо, у самого ушка, обдавая теплом своего дыхания.…Но все равно, громко, ведь, у самого уха все… С шипением воздуха на букве «ш», с чуть слышным придыханием…

— Хорошо… — я ей так же, с таким же звуком «ш», поворачивая к ней лицо. Итак, близко, что…

— От тебя пахнет смородиной…

— Это я съела несколько ягод, а от тебя.…— и она, снова и опережая меня:

— Красками, маслом подсолнечным и моей лю…

— Не надо… — это я ей тихо, и не желая ее обижать, добавила, волнуясь… — пока, не надо, прошу тебя… — это опять прошипела рядом с ушком ее буква «ш»…

— Хорошо, милая. Идем и приляжем.

— Нет, я хочу постоять у окна и еще подышать…

— Будет гроза — снова опережая мои мысли… — вон, как воробьи в пыли купаются? А ты? В чем, ты, купаешься? — спросила и я почувствовала, как напряглись ее живот, руки, что меня обхватили со всех сторон.

Я знаю, что она хочет услышать, знаю? Она ждет именно этих слов от меня, о любви к ней, но я, почему-то, не говорю ей, молчу…

— Ты думаешь? — спросила. Господи, это какой-то кошмар, подумала? Она все мои мысли так просто и так легко считывает, словно с книжного листа!

— Тебе в цирке надо работать, а не картинки рисовать — с глупых, да еще и сисястых, бестолковых холодных баб! Так? — это я ей так специально, недовольная ее прочтением себя.

— В цирке, говоришь? Я согласна, только, если и ты там тоже будешь, рядом. А, кем бы ты хотела быть в цирке? Укротительницей львов? — снова она, угадывая и опережая мои мысли.

Но я уже взъелась. Нет, не на нее, а на себя! Неужели, же, я, такая простая, что она так легко читает все мои мысли? Потому, я, ей, отвечаю на французском языке…

— Нет, конферансье! Это слово французское: conférencier — докладчик, кто выступает, объявляя артистов. Между прочим, остроумный и не глупый человек и никогда не женщина, всегда только мужчина, вот!