Роберт Сойер - Мнемоскан

• Название: Мнемоскан
• Автор: Роберт Сойер
• Жанр: Научная Фантастика

Джейк Салливан обманул смерть: он скопировал своё сознание в искусственное тело и передал ему все свои личные права, а сам отправился доживать свой срок на фешенебельный курорт на обратной стороне Луны. Новому Джейку более не угрожает внезапная смерть от неизлечимой мальформации в мозгу, да и вообще мало что угрожает — его новое тело очень прочно, долговечно и поддаётся неограниченной модернизации. Однако правомерность передачи прав личности искусственной копии оспаривают в суде, да и на Луне события принимают неожиданный оборот…

---

— Есть такой фокус. Если вы хотите обыграть профессионального теннисиста, то сделайте так: позвольте ему разделать вас под орех в тренировочном матче, потом похвалите его и его технику. Попросите его показать, что именно он делает лучше вас; попросите его показать эти приёмы в деталях, в замедленном действии. А потом предложите ему матч-реванш. Его сознание всё ещё будет размышлять о том, как играют в теннис, о том, что при этом нужно делать, и это будет мешать зомби. Только когда сознание окончательно уберётся с поля, и зомби начнёт играть самостоятельно, теннисист снова обретёт прежнюю форму.

По развёл руками, словно всё это было совершенно очевидно.

— То же самое с вождением автомобиля. Если вы вот-вот врежетесь в другую машину, вы не можете остановиться и подумать о том, что нужно надавить на тормоз или о том, как вывернуть руль, чтобы избежать заноса. Сознание вас убьёт; вы должны позволить зомби реагировать без задержек, вызванных осознанным мышлением.

— Но не можете ли вы сделать ещё один шаг вперёд, доктор По? — сказала Лопес, глядя не на него, а на присяжных, словно говоря от их имени. — Вот я знаю, что я нахожусь в сознании; я знаю, что я не зомби. Но, если мы поверим в то, что вы сейчас сказали, то вы можете оказаться зомби, который лишь играет роль эксперта, дающего показания перед судом, не осознавая этого по-настоящему. Не приведёт ли это к солипсизму — убждению в том, что лишь я реально существую?

По кивнул.

— Ещё год-два назад я бы с вами согласился. Солипсизм — это просто неимоверно раздутое самомнение, и нет никаких рациональных оснований верить, что вы, Мария Лопес — избранная, единственное по-настоящему мыслящее человеческое существо, существующее в реальности. Но «Иммотрекс» это положение изменила. — Он поднял вверх два пальца. — Теперь на сцене два типа актёров. Один тип — это люди, которые происходят от длинной череды гоминидов и приматов и более ранних млекопитающих, синапсид, амфибий, рыб, и так далее к первым одноклеточным организмам — существам очень похожим на упоминавшихся доктором Портером парамеций.

— А второй — это иммортексовские мнемосканы, загруженные сознания. Разумный человек может, путём экстраполяции своего внутреннего мира, установить, что другие люди также обладают сознанием — или, точнее, что у других также имеется обладающий сознанием наездник внутри зомби-тела. Но по моему мнению всё, чего достигла «Иммортекс» — это способность воссоздавать зомби; суду не было предоставлено ни одного доказательства того, что сознание, которым обладала биологическая Карен Бесарян, тоже было скопировано. Да, свет горит внутри этого… этой сущности, сидящей сдесь — но нет никаких оснований считать, что дома кто-то есть. И тот факт, что мнемосканы не видят снов — чертовски веское тому подтверждение.

По взглянул на галерею для зрителей, туда, где позади меня сидел доктор Портер, и обвиняющее указал на него пальцем.

— Эндрю Портер сам сказал, что не знает, что такое сознание, а его пространный рассказ о микротрубочках был призван лишь запутать дело. Чем бы ни было на самом деле сознание, нет никаких свидетельств того, что оно было перенесено в ходе просцесса мнемосканирования. — По скрестил руки на груди. — Бремя доказательства такого переноса лежит целиком на «Иммортекс», и, как я уже сказал, нет абсолютно никаких свидетельств в пользу этого.

28

Я снова пошёл в офис Брайана Гадеса в здании администрации Верхнего Эдема — и, должен я сказать, он был совсем не рад моему визиту.

— Мистер Салливан, ну мы ведь уже говорили обо всём этом. Вы не можете вернуться на Землю, поэтому пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, расслабьтесь и наслаждайтесь жизнью. Вы ведь даже не начали исследовать все возможности, которые вам здесь предлагаются.

Таблетки, которые они мне дают, были транквилизаторами, я в этом не сомневался. Пытаются меня накачать, чтобы я был тихим. Я спустил оставшиеся в унитаз.

— Сейчас на Земле осень, — сказал я. — По крайней мере, в северном полушарии. Вы можете мне устроить прогулку по усыпанной опавшими листьями аллее? А скоро наступит зима. Устроите мне хоккей на замёрзшем пруду? Лыжную прогулку? Закаты, не похожие на шар огня, опускающийся за скалистый горизонт, а настоящие, цветные и окутанные пеленой облаков.

— Мистер Салливан, будьте же разумны.

— «Разумны!» Я никогда не собирался становиться сраным астронавтом!

— Вообще-то как раз собирались. И, кроме того, здесь вы моежете делать то, что на Земле вообще невозможно. Вы уже пробовали летать? А ведь здесь можно летать, как птица, если пристегнуть к рукам крылья достаточно большого размера. Мы устраиваем такие занятия наверху, в спортзале. — Он замолчал, словно ожидая, что я что-то скажу в ответ. Я молчал.

— А скалолазание? Вы бы знали, насколько приятнее заниматься этим здесь. Скалолазание при пониженной гравитации — это просто сказка, и стены кратера Хевисайда прекрасно для этого годятся.

По-видимому, Гадес разглядел ответ у меня в глазах, потому что продолжил:

— Ну а секс? Вы уже пробовали секс при пониженной гравитации? Это лучше, чем секс в невесомости. В невесомости обычные толчки отталкивают вас от партнёрши. Но в лунной гравитации каждый способен на все те акробатические трюки, которые показывают в порнофильмах.

Это вызвало, наконец, у меня реакцию. Я практически закричал:

— Нет, у меня не было секса, чёрт вас возьми! С кем мне здесь заниматься сексом?

— У нас здесь лучшие секуальные работники в… в Солнечной системе, мистер Салливан. Яркие, чувственные, спортивные, абсолютно здоровые.

— Я не хочу секса — вернее, мне не нужен только секс. Я хочу любви, хочу кого-то, кто мне небезразличен, и кому небезразличен я.

Его голос был мягок.

— Я смотрел ваше досье, мистер Салливан. У вас на Земле никого не было, так что…

— Это было тогда. Это был мой выбор. Но теперь, когда я здоров…

— Теперь, когда вы здоровы, вы в состоянии отличить женщину, которая на самом деле вас любит, от той, которой нужны лишь ваши деньги?

— Да идите вы…

— Простите; я не должен был этого говорить. Но если серьёзно, мистер Салливан, вы ведь знали, что отказываетесь от романтических отношений, когда переселялись сюда.

— На год или два! Но не на десятилетия.

— И хотя я понимаю ваше нежелание заводить отношения с кем-либо из наших более пожилых гостей, здесь работает множество служащих вашего возраста. И я не думаю, что у образованного человека приятной внешности, такого, как вы, совершенно отсутствуют шансы на романтические отношения. Наша компания не запрещает персоналу вступать в подобные отношения с клиентами.

— Это не то, что мне нужно. У меня есть кое-кто на Земле.

— Ах, — сказал Гадес.

— И мне нужно попробовать сойтись с ней; я должен. Я по-глупому отстранялся от неё, но сейчас ситуация совсем иная.

— Как её зовут? — спросил Гадес.

Меня этот вопрос удивил — настолько удивил, что я на него ответил:

— Ребекка. Ребекка Чонг.

— Мистер Салливан, — проникновенно сказал Гадес, — а вас не посещала мысль о том, что на Земле уже живёт другой вы, который не страдает синдромом Катеринского? Он уже много недель назад мог ощутить ту смену отношения к жизни, которую вы переживаете сейчас. Возможно, они с Ребеккой давно уже вместе… что не оставляет места для вас.

Моё сердце бешено колотилось — ощущение, которого другому мне никогда не испытать.

— Нет, — сказал я. — Нет, это невозможно.

Гадес приподнял бровь, словно спрашивая «Разве?» Но он не стал ничего говорить — первый его по-настоящему добрый поступок по отношению ко мне.

После ланча наступило время для перекрёстного опроса Дешоном Калеба По, профессора философии.

— У вас приятный голос, доктор По, — сказал Дешон, выходя из-за стола истца.

Брови По удивлённо подпрыгнули.

— Спасибо.

— Очень приятный, — продолжал Дешон. — Очень хорошо модулированный. Вам раньше говорили об этом?

По наклонил голову.

— Время от времени.

— О, я уверен в этом. С таким голосом вы, наверное, хорошо поёте?

— Спасибо.

— Вы поёте, доктор По?

— Да.

— И где же вы поёте?

— Возражение, — сказала Лопес, разводя руками. — Отношение к делу.

— Всё выяснится очень скоро, — сказал Дрэйпер, глядя на судью.

Херрингтон на мгноение задумался, потом сказал:

— У меня очень консервативное поняте о том, что такое «скоро», мистер Дрэйпер. Но продолжайте.

— Спасибо, — сказал Дешон. — Доктор По, где вы обычно поёте?

— Ну, когда учился, то пел в ночных клубах, на свадьбах, на корпоративных вечеринках.