Борис Викторов - Без грифа «Секретно». Записки военного прокурора

• Название: Без грифа «Секретно». Записки военного прокурора
• Автор: Борис Викторов
• Издательство: Юридическая литература
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990
• ISBN: 5-7260-0215-6

Автор рассказывает о том периоде деятельности Прокуратуры Союза ССР, когда после смерти Сталина были подвергнуты пересмотру в судебных органах многие дела прошлых лет на лиц, обвинявшихся в контрреволюционных преступлениях.

В итоге этой работы были реабилитированы видные деятели партии и государства, другие лица, ставшие жертвами культа личности и преступной деятельности Ежова, Берии, Абакумова и других.

Для практических работников правоохранительных органов и широкого круга читателей.

---

Через два дня под физическим воздействием со стороны следователя А. П. Радзивиловского Медведев подписал ложное показание о своем участии в «троцкистской военной организации», возглавляемой заместителем командующего Московского военного округа Б. М. Фельдманом. А еще через два дня он[169] подписал показания, из которых следовало, что в состав руководящего центра этой контрреволюционной организации входили М. Н. Тухачевский (возможный кандидат в диктаторы), И. Э. Якир, В. К. Путна, В. М. Примаков, А. И. Корк и т. д.

Работа по сбору компрометирующего материала в отношении М. Н. Тухачевского энергично продолжалась…

2 мая 1937 г. командующий Уральским военным округом комкор Борис Сергеевич Горбачев, один из легендарных героев гражданской войны, оказался в тюрьме. Четырежды раненного в грудь Горбачева украшали три боевых ордена Красного Знамени.

Доставленный в Москву арестованный комкор Горбачев Б. С был передан в распоряжение следователя Ушакова 3. И. Тот уже заготовил протокол допроса. Оставалось только подписать. Такой протокол был нужен. Его ждал сам Ежов и надеялся на способного следователя, который уже приобрел в аппарате славу отменного «кольщика» (так называли тех, кто мог от любого арестованного получить нужные показания).

В том протоколе Горбачев значился участником заговора, был связан с Тухачевским, Примаковым и Путной (первый еще не был арестован, а остальные уже сидели в тюрьме несколько месяцев).

Цель заговора, как было записано в протоколе, — организация вооруженного восстания, захват Кремля, насильственное свержение высшего руководства партии и государства.

26 дней лежал на столе у Ушакова этот протокол допроса, не подписанный Горбачевым. Все эти дни Ушаков не бездействовал. И, наконец, он своего добился, хвастливо поучая сослуживцев: «беспредельно упорствующих людей не бывает».

Так появился протокол допроса Горбачева от 31 мая 1937 г., который Ушаков использовал в допросах Тухачевского.

Горбачев Б. С. больше был не нужен, даже опасен. Его дело в срочном порядке закончили и передали в Военную коллегию, которая 3 июля 1937 г. под председательством Ульриха вынесла ему смертный приговор.

Об этих, хотя и полученных незаконными методами, показаниях Примакова В. М., Путны В. К., Медведева М. Е., Горбачева Б. С., «изобличающих» Тухачевского М. Н. в организации заговора и об участии в нем других военачальников высшего ранга, Ежов доложил Сталину.

Без промедления была получена санкция на арест «заговорщиков». Были арестованы:

14 мая — командарм 2-го ранга Август Иванович Корк;

15 мая — комкор Борис Миронович Фельдман;

22 мая — комкор Роберт Петрович Эйдеман;

в тот же день — 22 мая — Маршал Советского Союза Михаил Николаевич Тухачевский;

28 мая — командарм 1-го ранга Иона Эммануилович Якир;

29 мая — командарм 1-го ранга Иероним Петрович Уборевич.

За арестом последовало следствие.

Наедине со «следователем». Александр Чехлов в рассказе «Расстрелянные звезды»[170] так охарактеризовал облик следователя М. Н. Тухачевского:

«У следователя по особо важным делам была самая заурядная и, можно сказать, мало симпатичная внешность. Он был небольшого роста, вертляв и суетлив. Наверно, ему иногда хотелось казаться значительным, он напускал на себя важность, но она не шла к его невзрачному лицу с мелкими, словно бы стертыми чертами.

Несмотря на такую наружность, следователь был мастером своего дела. А может быть, его внешность помогала ему в его нелегком ремесле. Наверно, люди, которых ему приходилось допрашивать, поначалу не принимали его всерьез, а потом, по прошествии некоторого времени, когда они спохватывались, было уже поздно».

Теперь мы изучаем дело о нем, настоящем следователе, приложившем максимум усилий и изобретательности в разоблачении главного «заговорщика» в Красной Армии маршала М. Н. Тухачевского.

Листаем его дело: «Ушаков (он же Ушимирский) Зиновий Маркович, 1895 года рождения, уроженец местечка Хабное Кагановического района Киевской области, член ВКП(б) с 1930 года. Тогда же стал работать в органах НКВД Украины». В своих показаниях он признается, что его наставник — чекист Леплевский И. М. Когда его в декабре 1936 года назначили начальником Особого отдела НКВД СССР, он, Ушаков, переехал с ним в Москву, «хотел, — по его словам, — работать под руководством Николая Ивановича (имеется в виду Ежов)».

Далее он расхваливает свои способности:

«Со дня прихода Николая Ивановича я работал не покладая рук на пользу партии и советской власти и добился значительных результатов. Разоблачил таких заговорщиков, как Чубарь, Постышев, Коссиор, Эйхе, Мирзоян, Гилинский[171] и др. Одно ознакомление с томами каждого из этих дел покажет, сколько сотен и тысяч заговорщиков я вскрыл. А сколько шпионов разоблачил. Во всем Наркомате знали, в том числе и руководство, что вряд ли еще кто-нибудь из следователей обрабатывает так тщательно своих арестованных, как я выкачивал из них все факты[172]».

0 том, как оправдывал это назначение Ушаков, мы узнали из его показаний:

«Я буквально с первых дней работы поставил диагноз о существовании в РККА и флоте военно-троцкистской организации, разработал четкий план ее вскрытия и первый получил такое показание от бывшего командующего Каспийской военной флотилией Закупнева».

…На арестованного Фельдмана было лишь одно косвенное показание Медведева, я даже выразил удивление, почему мне не дали более важную фигуру. В первый же день допроса Фельдман написал заявление о своем участии в военнотроцкистской организации, в которую его завербовал Примаков…

Я достал из штаба личное дело Фельдмана и начал изучать его связи. В результате пришел к выводу, что Фельдман связан дружбой с Тухачевским, Якиром и др., имеет семью в Америке и поддерживает с ней связь.

Я понял, что Фельдман связан по заговору с Тухачевским, и вызвал его 19 мая рано утром на допрос. Допрос пришлось прервать, так как Леплевский И. М.[173] вызвал меня на оперативное совещание.

Рассказав о показании Фельдмана и проанализировав доложенное, я начал ориентировать следователей при допросах больше внимания уделять вскрытию несомненно существующего в РККА военного заговора.

Во время моего доклада один из следователей Карелин покачивал головой и шепотом сказал, что «я поспешно делаю такие выводы и не должен так определенно говорить о Тухачевском и Якире». А Леплевский бросил реплику: «Анализируете вы логично, а на деле еще очень далеки от таких результатов».

Я ответил: «Думаю, что сегодня получу от Фельдмана полное подтверждение своих выводов». На что Леплевский с еще большей едкостью сказал: «Ну-ну, посмотрим».

Я заперся в кабинете, вызвал Фельдмана. К вечеру 19 мая было написано Фельдманом на мое имя следующее заявление:

«Я хочу через Вас или т. Леплевского передать Наркому т. Ежову, что я готов, если нужно для Красной Армии, выступить перед кем угодно и где угодно и рассказать все, что я знаю о военном заговоре… Вы не ошиблись, определив на первом же допросе, что Фельдман не закоренелый, неисправимый враг, а человек, над коим стоит поработать, потрудиться, чтобы он раскаился и помог следствию ударить по заговору».

Так было добыто еще одно «доказательство» о военном заговоре с участием Тухачевского, Якира, Эйдемана и др., на основании которого состоялось 21 или 22 мая решение ЦК ВКП(б) об аресте Тухачевского и др.

Каким предстал на первом допросе перед следователем — капитаном Ушаковым арестованный маршал:

«В гимнастерке без ремня, с оборванными петлицами, на которых совсем недавно были маршальские звезды. А на гимнастерке зияли следы от вырванных с нее знаков — орденов боевого Красного Знамени». Кто он теперь? Да никто… Отсюда и соответственно обращение с ним. Не случайно на протоколе допроса Тухачевского осталось несколько «бурых пятен». Проведенная нами судебно-химическая экспертиза дала заключение: «Это — следы крови человека»…

Прежде, чем составить протокол, в котором значилось, что Тухачевский стоял во главе заговора, «опытный» Ушаков решил «ошеломить» арестованного маршала изобличающими его очными ставками. К ним уже были соответствующим путем «подготовлены» ранее арестованные сослуживцы М. Н. Тухачевского комкоры Примаков В. М., Путна В. К. и Фельдман Б. М.

Положенных по закону протоколов этих очных ставок в деле не оказалось, и они, видно, не составлялись.

Ушаков заставил Тухачевского написать несколько заявления на имя Ежова с признанием своей вины в организации заговора. Изучая их, мы не могли не обратить внимания на то, что при перечислении фамилий участников заговора одни фамилии перечеркивались и заменялись другими, без каких-либо объяснений.

В одном случае Тухачевский отрицал свою причастность к троцкистской оппозиции и какую-либо вообще связь (кроме служебной) с Троцким, Пятаковым, Бухариным и Рыковым. В других, подписанных им документах соглашался о наличии преступной связи с этими лицами и даже с тем, что намечалось свержение советской власти путем «дворцового переворота».