Елена Гонцова - Ниточка судьбы

• Название: Ниточка судьбы
• Автор: Елена Гонцова
• Издательство: Астрель: ACT
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-020549-Х, 5-271-07288-6, 985-13-6852-0

Она — талантливая пианистка и хрупкая беззащитная женщина.

Победа на международном конкурсе, казалось бы, должна принести ей только радость. Но… после возвращения домой она оказывается в водовороте таинственных событий и чувствует себя марионеткой в умелых, но жестких руках невидимого кукловода.

Как выпутаться из этой паутины интриг понять, кто друг, кто враг? Может, просто довериться магии старинного перстня, который помогает по-настоящему творческим и добрым людям…

* * *

Она талантлива от Бога, но хрупкая и беззащитная в жизни. Победы на международных конкурсах, овации и преклонение обожателей — не это ли предел мечтаний? Но… судьба жестока — цепь таинственных событий, предательство еще совсем недавно любящего человека — вот расплата за талант. Как ей, марионетке в умелых, но жестоких руках невидимого кукловода найти себя? Как выпутаться из страшной паутины интриг? Может, просто поверить в себя? И любовь постучится ей в сердце? И тогда — ей море по колено — ничего не страшно!

---

«Черт с ним, — решила Стрешнева. — Сделаю это быстро и эффектно. Я этого типчика скручу сегодня в бараний рог. Он меня боится? Это мне на руку. Ничего, что это мысли злобной самки. Наконец, эта музыкальная обезьяна намного хуже меня. Он у меня не первый мужчина? А какой? Двенадцатый? Ему заранее обеспечены пути отступления».

Вера в третий раз подумала о том, что надо сейчас же исчезнуть.

В это время появился Рудольф.

— Ты где был? Я собралась уходить.

— Это секрет, — ответил он, улыбаясь. — Не хочешь сюрприза, но против секретов ты никогда ничего не имела.

— То, что делаешь, делай скорей, — быстро попросила она. — И понимай как хочешь. Зачем я вообще приехала к тебе? Трусы снимать можно только в Костроме. Я здесь даже часы не сниму. Кстати, уже половина девятого.

— Прошу в столовую. Я настраивал видеокамеру, чтобы запечатлеть наш ужин.

— Ну ты и злодей, Рудик! — рассмеялась Вера. — По крайней мере, мог бы не докладывать мне об этом. Я хочу есть и пить. И лучше это сделать на кухне. Не надо ни разведки, ни кино.

— Ну извини меня, старого дуралея, — оправдывался Даутов вполне искренне. — Я же говорил, что придумал один сюжет. Домашний, совсем невинный.

— Рудик, сюжет в следующий раз, а сейчас на кухню! И яства туда же!

Он подчинился.

— Любить друг друга будем тоже здесь, на кухне, чего бы нам это ни стоило.

Он снова повиновался.

После они, запыхавшись и ничего не понимая, смотрели друг на друга.

«Сейчас это точно был не он. Жаль, что не другой. Но точно не он. Надо же, бывает и такое».

Они тут же принялись мирно ужинать.

— Тебе понравилось? — спросила Вера.

— Как всегда, — ответил Рудольф. — Ты же знаешь.

— Ах вот как, — рассмеялась она. — Нет, ничего не знаю. А мне понравилось как никогда.

— Я надеюсь, что ночью…

— Рудик, дорогой, я должна покинуть тебя. Ничего не стану объяснять, хорошо?

Видно было, что он растерялся. Не обиделся, а именно растерялся.

— Я ведь говорила тебе, что будут у нас еще… ночи, дни… всякое прочее… Кстати, не слишком ли это скучно — определенность и неизбежность?

— Что ты! — ответил Даутов не слишком уверенно. Видно, что ответы на этот вопрос вообще никак им не обдумывались. То есть целая часть жизни, важная, обширная, не входила в круг его размышлений.

На теплоходе в Углич, на тепловозе в Петербург, любовные рандеву в Костроме, в Гатчине, в Карелии, наконец, и не больше.

Возможно, у родителей Рудольфа были совершенно определенные виды на единственного сына. И Вера не могла претендовать на смутное место рядом с ним. Как же прежде-то она не думала об этом? Да ни о чем она не задумывалась. И прекрасно. Хороша была бы она с тепленьким ворохом практических мыслей.

— Сегодня не наш день, Рудик, — произнесла она серьезно. — Вот если бы Третьяков не придумал этот свой кабинет, если бы мы поехали в испанский ресторан… Для нашего с тобой этого… взаимопонимания необходим предварительный шум, веселый и беззаботный… На сегодняшний день мне хватило острых ощущений… Я должна отдохнуть, то есть побыть одна.

— Да побудешь ты одна, — ответил Рудик неопределенно. — Не любишь ты нашу квартиру. Чем только она тебе не угодила?

— Я не думала об этом. Но может быть, ты прав. А разве ты ее любишь? Ты вырос не здесь.

— Я привык, — мрачно произнес Даутов. — Это машина для житья. Тут все удобно.

— А мне, барышне-крестьянке по определению, это непобедимое и огромное пространство страшновато.

— Что ж, — согласился Рудик, — тут я отстал от тебя. Как-нибудь дорасту.

Они простились непринужденно, как будто ничего не случилось.

— Не провожай меня, — попросила Вера, поеживаясь. — Это было бы слишком.

— Ты снова права, — согласился Рудольф, что-то обдумывая на ходу. — Долгие проводы — лишние слезы.

И Вера осталась одна. Она сама спровоцировала это стремительное расставание, но все же поведение Рудика слишком напоминало отступление.

Он оставил дверь открытой, на случай возвращения Веры. Но было слышно, как он тут же куда-то позвонил. В это время перед девушкой раскрылись двери бесшумного лифта, она пожала плечами и уехала.

Вера никогда не возвращалась из Строгино одна.

Странная новизна показалась ей чудесным избавлением от многого, в том числе от детских страхов. Она стояла одиноко, с цветами и подарками. Тут же перед ней притормозило такси.

— Скорее, — попросила Вера. — Я опаздываю на день рождения.

— Всякое бывает, — усмехнулся водитель. — Я сегодня целый день исправляю жизнь московской нации. Все как-то потерялись, опоздали, все в панике, все готовы бежать во все стороны сразу.

— И часто такое случается? — полюбопытствовала Вера.

— А то вы не знаете, — задумчиво отвечал таксист. — Все зависит от гнусностей прессы. Пиар и весь этот брэнд. Мне кажется, что даже землетрясения, извержения вулканов, цунами и прочие радости жизни вызваны неправильным распределением информации или зловредной ее подачей.

— Вы говорите о закоренелом вранье? — оживилась девушка.

— Да о чем же еще, — пояснил водитель. — Вы, молодые, знаете это не хуже меня. Вот только сделать ничего не можете. Впрочем, вы-то сегодня сделали. Я угадал?

— Смотря в каком плане, — уклончиво молвила Вера, привыкшая к дорожным откровениям незнакомых людей и даже делавшая на эти исповеди определенную ставку.

— Да вы же явно сбежали с дня рождения или с какого-то подобного мероприятия, а может, от любимого человека?

— Я устранилась от события, — улыбнулась девушка шоферу-аналитику. — Спасибо, что мне попались именно вы. Иначе я не вполне поняла бы мои нынешние действия.

Через час она была в окрестностях своей «обломовки». Высадилась около ближайшего к дому киоска, чтобы взять пятилитровый жбан ключевой воды.

Отягощенная подарками и целебным «Кристальным источником», она по-хозяйски вошла во двор и направилась к подъезду.

Лампочка перед подъездом не горела.

Впрочем, Вера не успела ничего понять.

Ей показалось, что она споткнулась, но, к счастью, не упала. Кто-то удержал ее. Но все подарки, цветы и пластмассовая бутыль с водой вылетели из рук.

Кто-то зажал ей рот, хотя кричать она вовсе не собиралась.

Попытались заломить левую руку, чтобы стащить перстень со среднего пальца. Это было настолько ясно, что страх локализовался. Вера мгновенно сжала в кулачки обе руки, ужасаясь тому, что ей сломают пальцы. Тогда прощай, конкурс и весь послушный ей музыкальный океан, не такой уж пока большой.

Прошло мгновение. Просто оно оказалось необыкновенно долгим. Тот, кто схватил и держал ее, внезапно упал. Двое других, которых девушка быстро разглядела впотьмах, убегали в разные стороны. И Вера сразу поняла удивительные вещи — среди убегавших был похожий на кота Бегемота мерзкий толстяк с Тверской, а выручившего ее плотного мужика в спортивном костюме намертво держал только что возникший из темноты «шериф» Кравцов.

— Да отпустите вы его, — попросила она. — Он тут явно ни при чем.

— Это мы сейчас выясним, — насмешливо ответил капитан, в упор разглядывая пойманного. — Черт, неужели вы правы?

— Да живу я здесь, — не обижаясь, пояснил крепыш в ходе драки и посильного сопротивления озверевшему Кравцову, так и не выпустивший из левой руки мусорного ведра. — В соседнем подъезде.

Действительно, Вера смутно помнила этого жильца. Он отдаленно был похож на того самого «Бегемота». Пожалуй, больше всего — потрепанной спортивной одеждой.

— Да, вовремя ты подвернулся, товарищ, — невозмутимо говорил капитан. — За помощь спасибо, но ты помог улизнуть основным преступным силам.

— Да какие там силы! — пожал плечами детина с мусорным ведром. — С девчонками воевать, вот и силы все. Только сдается мне, что не из нашего интеллигентского района эта пионерская дружина.

— А вы-то как здесь? — сумела наконец удивиться Вера. — Правда, я собиралась вам звонить. Телепатия, что ли?

Она подняла цветы и стояла с ненужным букетом.

— Пусть человек мусор вынесет, — понемногу успокоившись, продолжала Вера. — Руки-ноги у меня целы, за что вам полное почтение. Что ж, как говорится, поделом. Девочки не должны возвращаться в одиночестве так поздно. Да еще с массой вещей. Правда, предметы эти мало интересовали злоумышленников.

— Я звонил вам вчера и сегодня, — говорил участковый, поднимаясь по лестнице. — Можно подумать, что у вас день рождения: цветы замечательные, подарки.

— Вы же знаете обо мне многое, — укоризненно ответила Вера. — По крайней мере дату рождения. А ведь говорили, что ничего такого больше не будет.

— Так вот потому я здесь, — ответил он, входя за ней в квартиру. — Вы, надеюсь, в порядке.

— Что же мне делать, Павел Сергеевич? — с детской обидой спросила девушка.