Каору Такамура - Она (Новая японская проза)

• Название: Она (Новая японская проза)
• Автор: Каору Такамура
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-94145-164-4

...Сейчас в Японии разворачивается настоящей ренессанс «женской» культуры, так долго пребывавшей в подавленном состоянии. Литература как самое чуткое из искусств первой отразило эту тенденцию. Свидетельство тому — наша антология в целом и данный том в особенности.

«Женский» сборник прежде всего поражает стилистическим и жанровым разнообразием, вы не найдете здесь двух сходных текстов, а это верный признак динамичного и разновекторного развития всего литературного направления в целом.

В томе «Она» вы обнаружите:

Традиционные женские откровения о том, что мужчины — сволочи и что понять их невозможно (Анна Огино);

Экшн с пальбой и захватом заложников (Миюки Миябэ);

Социально-психологическую драму о «маленьком человеке» (Каору Такамура);

Лирическую новеллу о смерти и вечной жизни (Ёко Огава);

Добрый рассказ о мире детстве (Эми Ямада);

Безжалостный рассказ о мире детства (Ю Мири);

Веселый римейк сказки про Мэри Поппинс (Ёко Тавада);

Философскую притчу в истинно японском духе с истинно японским названием (Киёко Мурата);

Дань времени: бездумную, нерефлексирующую и почти бессюжетную молодежную прозу (Банана Ёсимото);

Японскую вариацию магического реализма (Ёрико Сёно);

Легкий сюр (Хироми Каваками);

Тяжелый «технокомикс», он же кибергротеск (Марико Охара).

(из предисловия)

---

К тому же Сёдзо считал, что жулик, побывавший уже в пяти домах, на этом не остановится. Он пока еще ничего не сделал и, похоже, цели своей не добился, а значит, будет и шестой дом. И по мере того как преступник будет приближаться к своей цели, блокнот Сёдзо, наполненный детальными сведениями, и карта, испещренная множеством значков, будут приобретать все большую ценность, Смутное волнение не покидало душу Сёдзо, тлея подобно угольку в золе костра.

Наступило следующее воскресенье. Сёдзо не забыл данного жене обещания приехать домой. Но не поехал, потому что разработал один план.

В шестой дом злоумышленник пока не забирался, и Сёдзо опасался, как бы он вообще не исчез. И вот накануне утром, во время ежедневного обхода, Сёдзо заметил около дома Е, который собирались перестраивать, машину строительной компании. Подойдя к сотруднику компании, который стоял на улице и разглядывал дом, Сёдзо, словно невзначай, спросил: «Перестраивать будете?». Тот ему ответил, что через два дня дом начнут разбирать, и он приехал посмотреть, какая работа здесь предстоит.

Услышав это, Сёдзо сразу записал в свой блокнот: «Дом 33. В понедельник будут разбирать». И тут ему опять пришла в голову мысль о жулике. Неизвестно, что именно рассматривал, открыв ставни на втором этаже, человек, знавший, что дом пустует, и проникший туда ночью, когда хозяева выехали. Но поскольку он теперь затаился, можно предположить, что он наконец увидел то, что искал. Достиг ли он этим своей цели или нет? Но если даже преступник в доме номер тридцать три добился, чего хотел, судя по тому, с каким упорством он до сих пор забирался по ночам то в один, то в другой дом, трудно поверить, что он успокоится, просто высмотрев что-то из окна. Интересно, проникнув ночью в пустой дом, преступник там что-нибудь делал или только смотрел? А может, как раз сегодня ночью он что-нибудь замышляет? Какое из этих предположений может оказаться верным?

— А соседи знают, когда начнут ломать дом? — быстро спросил Сёдзо, на что его собеседник с таким видом, словно желая сказать «как, вы еще здесь?», ответил:

— Мы давно всех оповестили. Ведь улица узкая, а здесь и грузовики, и тяжелая техника будут ездить. Да и разрешение полиции требуется…

В самом деле, если фирма запросила у полиции разрешения пользоваться дорогой, то преступник, захоти он только, всегда сможет выяснить, в какой день начнутся работы. А раз так, то существует некоторая вероятность, что он вернется в пустой дом накануне слома. И более того, если он вернется, то именно этой ночью, последней, пока дом еще стоит.

Но пусть даже он не вернется, этой ночью надо во что бы то ни стало еще раз проверить, что же все-таки видно со второго этажа. Мысли проносились в голове Сёдзо одна за другой. Обычно промежуток времени между работой на складе и работой на фармацевтической фирме очень ограничен, поэтому только в воскресенье у него будет возможность побывать в доме поздней ночью и проверить, что видно из его окна.

По этой причине Сёдзо быстро отказался от намерения поехать домой, где его ждали жена и дочь, и, совершенно не испытывая угрызений совести, решил обойтись телефонным звонком.

— Привет, папа, — сухо сказала взявшая трубку дочь. — Мама на работе.

— А ты что делаешь?

— Занимаюсь.

— Я, может, приду в следующее воскресенье.

— Да? Ну, хорошо.

Вечером Сёдзо, едва дождавшись, когда сядет солнце, из своей квартиры прямиком направился к дому тридцать три. Он в возбуждении думал, как много ему предстоит сделать этой ночью. И уже одна эта мысль давала ему ощущение насыщенной жизни, поднимала настроение. «Делать» — не совсем точное слово, ведь ему предстоит, подобно землеустроителю, мысленно разделить на участки пространство, открывающееся из окна второго этажа, и с ранних сумерек до глубокой ночи зорко следить за каждым домом: где свет зажегся, а где погас.

Сёдзо занял позицию у окна на втором этаже пустого дома, разложил карту, вклеенную в блокнот, и начал вглядываться в ночной пейзаж. Отбросив предположения и предчувствия и ничего не ожидая, он просто сосредоточивался на одной из клеток доски «го» и, когда там загорался огонек, автоматически смотрел на часы и делал пометку на карте. Когда огонек гас, он снова отмечал это на карте.

Такая работа не была для Сёдзо чем-то особенным. Все его движения были такими же естественными, такими же жизненно необходимыми, как ежедневное хождение по улицам. Не так давно полицейский назвал его «книгой учета», а ведь с самого детства у него была именно такая кличка — «книга учета» — из-за его привычки все записывать в тетрадку, которую Он всегда носил с собой как большую ценность.

Как хорошо, освободившись от забот, связанных с работой и домом, просто ходить и наблюдать. Такое времяпрепровождение более всего приносит в душу мир и покой. Эта мысль, которая часто посещала Сёдзо, когда он служил в полиции, сейчас опять пришла ему в голову, И потом, работа сыщика, слежка всегда были сопряжены с нервным ожиданием — может, получится хоть раз? а вдруг неудача? Зато теперь он может вести наблюдение так, как ему этого хочется, и никто не будет вмешиваться. Однако во время службы в полиции он научился делать обходы и осмотры по плану, научился ждать в засаде, и вообще работа сыщиком более всего соответствовала образу жизни, к которому инстинктивно стремился Сёдзо. И доказательством служит то обстоятельство, что и сейчас, уже не будучи сыщиком, он добросовестно следует своему инстинкту.

Размышляя об этом, Сёдзо почувствовал некоторую досаду — ведь, служа в полиции, он мог бы так же, как и теперь, позволять себе быть самим собой. И если бы в то время, когда он испытывал лишь беспокойство, неудовлетворенность и уныние, он мог оценить свои природные качества так, как он это делал сейчас, то, возможно, он стал бы совсем другим человеком.

Но это уже в прошлом. А теперь все в порядке, сказал себе Сёдзо, и в самом мирном расположении духа продолжал всматриваться в вечерний пейзаж за окном. Детали его постоянно менялись, держа Сёдзо в напряжении и не позволяя ни на миг оторвать взгляд. Вот опять один огонек погас. Сёдзо тут же находит дом на карте и едва успевает проставить время, как в другом окне загорается свет. И снова гаснет.

На разложенной карте Сёдзо вдруг появился крылатый муравей. Он полз то налево, то направо, но Сёдзо не стряхивал его на землю, а продолжал водить ручкой по карте, стараясь не задеть насекомое.

Как только миновала полночь, огней за окном стало гораздо меньше. И эти малочисленные огоньки все сильней притягивали взгляд Сёдзо. Он мог объяснить причину, по которой горел каждый из них. Здесь хозяин всегда приходит с работы поздно, а там сын хозяев готовится к вступительным экзаменам в университет. Прямо напротив светилось окно на втором этаже дома в японском стиле, принадлежащего богачу. За закрытыми сёдзи по-прежнему не видно ни одной человеческой тени. И свет производил странное впечатление: казалось, его случайно забыли погасить. Это был тусклый красноватый свет электрической лампочки, недостаточно яркий, чтобы при нем можно было что-то делать, но и не такой слабый, как свет ночника. Интересно, чем занимается в той комнате возлюбленная хозяина? Сёдзо и сам не заметил, как разыгралось его воображение.

Тем временем послышался звук остановившегося у дома автомобиля, и Сёдзо насторожился. Первым делом ему пришло в голову, что по соседству с пустым тридцать третьим домом никто из хозяев поздно ночью не возвращается. Может, это приехал на такси хозяин соседнего дома D, жену которого на днях, по-видимому, положили в больницу? Возможно, ее состояние внезапно ухудшилось.

Не отводя глаз от окна и навострив уши, Сёдзо прислушивался, в надежде услышать звук отъезжающего такси, звук ключа, которым хозяин открывает калитку. Однако, как ни странно, через несколько секунд звук шагов раздался вовсе не у соседнего дома, а у входа в гот самый дом, где сейчас находился сам Сёдзо. Не успел он испугаться, как шаги зашуршали уже по деревянному полу.

Не раздумывая, Сёдзо с трудом вполз в стенной шкаф. Осторожные шаги двух пар ног доносятся уже с лестницы. Злоумышленник все-таки вернулся, и не один. У Сёдзо возникло ощущение огромной удачи, которого ему ни разу не довелось испытать на службе в полиции. Сидя в шкафу, он прислушивался к постепенно приближающемуся шарканью подошв. Нервы его были напряжены до предела, и он даже подумал, что от этого может лопнуть какой-нибудь кровеносный сосуд и наступит конец. Пока Сёдзо удивлялся своей трусости и пытался понять ее причину, шаги врагов достигли второго этажа, и рядом со шкафом послышался стук какого-то тяжелого предмета, опущенного на татами. «Похоже, поставили тяжелую сумку», — подумал Сёдзо.

— Ну что?

— Ближе, чем я думал.

После того как двое мужчин обменялись этими репликами, раздался звук открываемого окна. Затем звук расстегиваемой «молнии». Зашуршала одежда. И вслед за тем лязгнуло железо.