Нелла Тихомир - Призрак гнева

• Название: Призрак гнева
• Автор: Нелла Тихомир
• Жанр: Ужасы и Мистика

Зима в далекой северной земле — снег, лед, пронизывающий холод… В глухую пору морозов и бездорожья двое чужаков, отец и сын, становятся пленниками главы местного клана: конунга по прозвищу Железный Лоб. Однако путники не так просты, поэтому их плен быстро заканчивается. Старший вынужден уехать, а младший, по имени Бран, остается, вняв просьбам о помощи, ведь, по уверению конунга, род преследует чудовище — гигантский медведь-шатун, уже убивший его старшего сына. Бран поневоле оказывается втянут в семейные распри здешних жителей, и тайны, которые они тщательно скрывают, постепенно выплывают на поверхность. Ему придется найти в себе силы выстоять, где остальные отступили, выдержать испытание, чтобы спасти самого дорогого в мире человека — там, где бродит призрак гнева, и где всё не то, чем кажется…

ВНИМАНИЕ: это не классический ЛР, хотя любовная линия в повествовании занимает главенствующее место. Предназначено для читателей, не ищущих в литературе только развлечения и не боящихся серьезных тем. За обложку опять огромное спасибо Любимовой Софе.

---

Бран под столом стиснул кулаки. Ну и гад. Он совсем уже того!

— Ты, конунг, мне свои мысли не приписывай, — Бран изо всех сил старался говорить спокойно. — Если ты считаешь меня подонком, это еще не значит, что так оно и есть на самом деле. Платы я с тебя не возьму, уже сто раз говорено. А в должниках ты мне не нужен, можешь спать спокойно. Видал я таких…

Сигурд коснулся его плеча:

— Эй, эй, потише, парень, он тебе не ровесник. Ты што?

Бран стиснул зубы, а конунг сказал:

— Эх, и наглец же ты, колдун. Какой ты все-таки наглый! Молоко на губах не осохло, а туда же, хамит, голос повышает.

— За грубость извини, — промолвил Бран. — Я не хотел.

— Толку-то от твоего хотения! Чего теперь с тобой прикажешь делать? Платы ему, видите ли, не надо. Я тебя и выгнать не могу, я ж теперь твой должник.

— Хватит уже! — огрызнулся Бран. — Если тебя так волнует, кто кому должен, я тебя успокою. Это я должен, ясно? Я! Потому что если ты думаешь, будто мы поймали настоящего убийцу, то глубоко ошибаешься. А я поклялся Харалду… поклялся, когда он умирал. Обещал, что найду этого типа, чего бы мне не стоило. И я его найду. Еще как найду! Из-под земли гада откопаю! А ты говоришь, должник. Это я должник, а не ты, конунг.

Тишина. Удивленные взгляды. Бран опустил глаза.

— Чего-то не пойму, — раздался голос конунга. — Опять ты за свое? Мы ж его убили. Угробили мы оборотня-то! Кого ты искать собираешься?

— Я уже говорил, — сказал Бран, — мы убили медведя. Медведя, а не оборотня! Оборотней просто не бывает. Не существует, нету их! А Харалда отравил человек. И меня тоже пытался убить человек. Может быть, это был Серый…. может быть. Не знаю, но собираюсь узнать. И я узнаю. Обязательно! Я должен это Харалду, и себе тоже.

— Звучит складно, — сказал конунг, когда Бран умолк. — Да только моего старшего, Траина, убил медведь. Это, колдун, совершенно точно. Троих других тоже. Ты вот говоришь, нету оборотней. Ну, а с теми-то убийствами как быть?

— Думаю, это совпадение, — ответил Бран. — Не знаю. Но одно я знаю точно: оборотней нет. Это был медведь, конунг, просто зверь, и все. Он ничего не мог придумывать. И из лука стрелять не мог. И Харалда отравить не мог! Это был обычный зверь. Оборотней просто не существует.

— А ты-то откуда знаешь? — возразил конунг. — Чего, проверял?

— Птичка начирикала! — не удержавшись, фыркнул Бран. Понизив тон, добавил:

— Я не проверял. Другие проверяли. Есть люди, конунг, поумнее нас с тобой, и знающие намного, намного больше нас. Уж поверь.

Конунг усмехнулся:

— Тоже, небось, какие колдуны?

— Называй как хочешь, — Бран пожал плечами, — а только это так.

Конунг вскинул брови и сказал:

— Ну, насчет колдунов тебе видней. А вот насчет чего другого… Ладно, допустим, ты прав. Тогда куда же подевался Серый? Следов-то его мы не нашли! Он чего, сквозь землю ухнул, что ли? Куда он делся-то?

Бран ответил не сразу.

— Куда он делся, я не знаю. Но я вот о чем подумал: почему ты считаешь, что, если он не оставил следов, это доказывает, будто он — оборотень? Оборотень тоже по воздуху не летает, значит, следы должны были быть. Были они?

Конунг, хмурясь, промолчал. Вместо него ответил Сигурд:

— Не было, голову даю. Все обшарили, не было ничего.

— Вот то-то и оно, — сказал Бран, — не было.

— А можа, он тута прятался, — подал голос Старый Бьорн. — А потом, слышь, прям тута в медведя и обратился.

— Тю! — Сигурд повернулся к старику. — Проснулся! Медведь в ту ночь из лесу пришел. Следы его видали, и ворота он поломал, ты што, слепой? Так ступай, глянь на ворота-то. Он их на щепки разобрал. Коли б он тут хоронился — стал бы он ворота ломать, помысли сам.

— А с чего вы взяли, будто это Серый — оборотень? — промолвил незнакомый Брану ярл. — Может, вовсе и не Серый? Может, кто другой? Может, колдун какой? В лесу живет… в смысле, жил. Почем вы знаете-то?

— Колдун, не колдун, а парень прав, — отозвался Сигурд. — Куда Серый подевался? Ну, куда? Следы где? Нету. Вот какая закавыка получается.

— А можа, он того, на речке утопился? — усмехнувшись, молвил Старый Бьорн.

— Ладно. Короче, — выговорил конунг. — На что ты намекаешь-то, колдун?

— Ни на что, — ответил Бран. — Я только пытаюсь доказать, что убийца человек, и что мы его еще не поймали. И думаю, что… в общем, я думаю, Серый был не один. Думаю, Серый не зачинщик этого всего. Кто-то его заставил.

— Хто ж? — Бьорн налег грудью на стол, и глаза блестели.

— Если б знать, — Бран смолк. Другие тоже молчали.

— Эй, колдун, отослать этих? — кивком головы конунг указал на слуг.

— Да нет, я и правда не знаю. Если б знал, не скрывал бы.

— Может, ты кого подозреваешь?

Даже если подозреваю, тебе-то уж точно не скажу. Вслух Бран произнес:

— Пока никого, — и, помолчав, добавил:

— Так что своего слова, конунг, я еще не сдержал. Вот как сдержу, тогда и будем разговаривать.

Снова стало тихо.

— Ладно, колдун, — наконец промолвил конунг. — Коль ты так уверен, что это был не оборотень, упорстововать не буду. Вам, колдунам, оно виднее. Лови этого убийцу. Но только я тоже хотел бы знать…

Договорить он не успел. Грохнула входная дверь, раздались звуки, похожие на плач, и к очагу выбежала Аса. Длинные косы были растрепаны, одежда — в беспорядке. Увидав отца, девушка бросилась к нему.

— Что такое, дочка? — конунг поймал ее за руку. Она судорожно вцепилась в его плечо.

— Скажи ему, чтоб прекратил! — рыдая, крикнула она. — Скажи… чтоб он прекратил!

— Кто, дочка? Ну же! Что случилось?

Но Аса плакала навзрыд и не могла вымолвить ни слова. Конунг встал и усадил ее на скамью.

— Успокойся, дочка, успокойся, — пробормотал он. — Кто тебя обидел?

Девушка по-прежнему молчала, закрыв лицо руками, рыдания сотрясали ее тело. Сколько ни бился, конунг не мог добиться от дочери ответа.

Ответ явился сам собой.

Дверь отворилась и захлопнулась. Чей-то силуэт мелькнул в полоске света.

— А-а, — промолвил голос, — разумеется! Под крылышко к папаше. Любимая дочь, как же.

Видар вышел к очагу, играя конской плетью. Аса взвизгнула и, вскочив, спяталась за спину отца. Наливаясь яростью, конунг смотрел на сына. Тот встретил его взгляд и усмехнулся.

— Я тебе уже сказал, чтоб ты не смел ее бить, — выговорил конунг. — Ты что, забыл?

— Скаж-жите! — глумливо изумился Видар. — Какие нежности. Да успокойся, успокойся, не бил я твою стерву, так, потрепал маленько. Так ведь она того заслуживает, скажешь нет?

— Если кто на самом деле того заслуживает, так это ты, — конунг упер руки в бока. — Вот ведь наглый щенок! Кто тебе позволил на сестру руку подымать?

Видар снова усмехнулся, похлопал плетью по ладони, прошелся возле очага и спросил, щурясь:

— А что ж прикажешь на нее подымать, папаша? Какое место на эту суку надо подымать? Ты уж прости покорно, но тут на нее и без меня довольно подымается. А? Папаша? Скажешь, нет?

— Заткнись, дурак! — завизжала Аса. — Ты все врешь! Это вранье! Подонок! Врун! Скотина!!! — если бы отец не удержал, она бы кинулась на брата. Но конунг не позволил дочери сдвинуться.

— Чего плетешь, засранец? — гаркнул он. — Что еще за гадости? Ведь она ж твоя сестра, постыдился бы!

— Вот именно! — заорал Видар, стиснув кулаки. — Стыжусь! Еще как! Мне и правда очень стыдно! С таким отцом и такой сестрой любому будет стыдно! Ну, а ты? А ты? Тебе-то не стыдно? А? А?! Тебе не стыдно?! Как ты сквозь землю-то еще не провалился со стыда, старый козел?!

— Ты, щенок, не смей со мной так разговаривать! — конунг выпустил дочь и шагнул к сыну. — Молоко на губах не обсохло. Мало я тебя порол, видать! Смотри, а то я это живо поправлю!

— Ты лучше в каком другом месте поправь! — глаза Видара горели ненавистью. — Чем другим указывать, на себя бы посмотрел! Старый пес! Да мне стыдно с тобой по одной земле ходить!

— Ну, уж прости, сынок, коль я в чем перед тобою провинился! — от вопля конунга все чудом не оглохли. — Уж прости великодушно! Не знаю только, в чем! Уж не знаю, чем я тебе так не угодил! Да только на твоем-то месте я бы замолчал, не стал терпение испытывать! Я ведь не железный, тоже разозлиться могу!

— Тоже, напугал! — перекрывая криком крик отца, ответил Видар. — Да ты всю жизнь злишься и орешь! Только мы ж ведь, чай, не дети! Мы не трехлетние, папаша! Ясно? И мозги у нас есть! И глаза! Что к чему, мы разумеем! Все, кроме этой сучки твоей! Жалко, я ей мало врезал! Может быть, тогда б…

— Я сказал, не смей ее трогать! — перебил конунг, однако Видар не дал отцу закончить. Заорал, как сумасшедший, выкатив глаза:

— Ее вообще убить мало! Скажи спасибо, что я ее до сих пор не пришиб, эту суку блудливую!

— Да тебе-то что за дело, блудливая она, иль не блудливая! Твое какое собачье дело, с кем она гуляет?! Отец ей я, а не ты! Это не тебя, а меня должно интересовать, щенок!