Дмитрий Сорокин - Виниловый теремок

• Название: Виниловый теремок
• Автор: Дмитрий Сорокин
• Жанр: Русская классическая проза

---

-- Здоров, Никитка! Как сам?

-- Здравствуйте, Сергей. Спасибо, ничего. Справляюсь помаленьку.

-- Это ты молодца. Проблем не было?

-- Нет, что вы... Кому мы нужны?

-- Ну, всякие отмрозки бывают... В смысле, несознательные элементы... А где Профессор?

-- Зиновий Викентьевич нашел интересную книгу, сидит у себя, читает.

-- Добро. А Садовник?

-- Ермолай Михайлович в это время всегда возделывает свой сад. Предвижу ваши остальные вопросы: про других ничего не знаю. Кассандра вот только в город ушла с час тому, обещала до шести вернуться. Но, если не вернется, я ее дождусь, не буду запирать... Не через гараж же ей возвращаться...

-- Да уж, это было бы лишним. Ну а ты сам-то, Никитка?

-- В смысле?

-- Ну, после работы ты чем занимаешься?

-- Раньше -- ужинал, да спать ложился. Но позавчера...

-- Что, Кассандру совратил?

-- Нет, что вы, как можно... Позавчера я залез в один из шкафов в комнате, в которой живу. Большой такой шкаф, прежде я в него не лазил... А он оказался набит пластинками! И все разные! И проигрыватель есть... И в соседнем шкафу -- тоже пластинки... Так что теперь я по вечерам пластинки слушаю.

-- Ух, здорово! А как бы мне на это дело глянуть?

-- Нет ничего проще, Сергей. Сейчас начнется обеденный перерыв, и я пойду к себе обедать. Прошу вас быть моим гостем.

Час спустя Чистоплюй, давясь от сдерживаемого хохота, ввалился в бывший гараж. И тут уж дал себе волю -- ржал так, что стены тряслись. Преферансисты отложили карты и терпеливо дожидались, пока их товарищ сможет извлекать из себя более осмысленные звуки.

-- Да он... он же на всю голову больной, этот Никита! -- стонал Чистоплюй, не прекращая при этом смеяться. -- Вы... вы бы видели, как он отдыхает! Короче, -- продолжил он уже немного спокойнее, -- выглядит это так: у него там виниловых дисков древних хренова гора, ну и проигрыватель к ним. Причем проигрыватель странный, ну, в общем, пластинок двадцать зараз на него поставить можно. Что он и делает! Ставит десятка полтора пластинок мал мала меньше, "пирамидкой", включает... И начинает перекидывать иглу с одной пластинки на другую! Получается полный бред, крышу сносит почище любой травы. А он глаза закроет -- и балдеет... Я спросил его: мол, чувак, сбрендил совсем? Зачем? И знаете, что он мне ответил? "Я повелеваю звуками в моем маленьком уютном мире. Каждый должен чем-то обладать. Я обладаю звуками. Они мои. И что хочу, то с ними и делаю". О как!

-- Да, знатный он, конечно, дурик... -- хмыкнул Косой. -- Ладно, Чистоплюй, это все лирика. Пока ты там интеллектуально оттягивался, Вождь звонил. У него там очередной магический кристалл сдох. Сегодня на дело идти. Очередь -- твоя. Вождь сказал, шестой микрорайон.

-- Пропади оно все пропадом! -- с Чистоплюя всю веселость как ветром сдуло. -- Сколько можно?! Нет, Косой, ты мне, блин горелый, вот как на духу скажи: сколько можно, а? У нас тут полон двор своих прямо под носом, можно сказать, а надо куда-то тащиться в ночи...

-- Не умничай, Сержик. Вождь сказал шестой микрорайон -- значит, шестой микрорайон. Вождь сказал: здесь не трогать. Значит, не трогать. Чего непонятно? Ручки испачкать боишься? Хочешь со мной поспорить? Или, может быть, с Вождем?

-- Да ладно тебе, Косой, -- устало отмахнулся Серега-Чистоплюй. -Шуток не понимаешь совсем... Вот живем мы здесь, как сыр в масле у Вождя за пазухой. Бабки, водка, девки, травка... Все хорошо. Прямо-таки рай. Но хоть одна тварь скажет мне, почему в этом гребанном раю жарко, как в аду?!

8. Ослепленный наукой

Лунная соната кончилась, игла проигрывателя замерла у самого бумажного "яблока". Минут пять царила тишина. Потом Кассандра вздохнула, встала и принялась разливать чай.

-- Да, есть еще в мире истинные ценности! -- с ностальгической ноткой произнес Зиновий Викентьевич, профессор. -- Спасибо большое, Никита Васильевич.

-- Профессор, вечер долог... -- начал было Ермолай Михайлович, садовник. Профессор перебил его:

-- Знаю, знаю! Мой черед рассказывать. Но уж раз мы начали этот вечер с великого Бетховена, расскажу я вам о нетленности непреходящего... э-э-э... в общем, о том, что истинные ценности -- вечны. Я поведаю вам историю мой соседки. Бывшей соседки, -- тут же поправился он, невольно окинув при этом взглядом свое кошмарное одеяние. И начал рассказывать, мгновенно преобразившись: исчез кое-как одетый бродяга, его место занял уверенный в каждом своем слове лектор.

-- Людей, не озабоченных ежедневным добыванием хлеба насущного, либо теоретическими и творческими изысканиями, как правило, отличает некоторая ленность мышления и легкомысленность поведения. Особа, о которой пойдет речь, никогда в жизни не утруждала себя ни физическим, ни умственным трудом, находясь на полном довольствии у своих почтенных родителей, имевших серьезный вес в обществе. Оная особа, по имени Римма, весь свой обширный досуг посвящала не чтению книг, что было бы весьма похвально, но просмотру бесконечных латиноамериканских телесериалов, которые, к моему невыразимому сожалению, год от года становятся все популярнее, и занимают все больше времени в дневном и вечернем телевещании. Насмотревшись упомянутых сериалов, Римма вовсе утратила всякую связь с реальностью и представления о жизни, и без того более чем скудные, и с головой погрузилась в мир грез и иллюзий. Между тем, положение обязывало ее иногда бывать в свете, и все вышеперечисленное порою становилось причиною серьезнейших недоразумений и нелепейших казусов и конфузов.

Так, несколько лет тому, она вынуждена была вместе с родителями присутствовать на презентации культурного фонда имени Гаргантюа и Пантагрюэля. Само собой разумеется, после презентации состоялся пышный банкет и даже импровизированный бал. Тут я вынужден признать, что описываемая мною особа, хоть и не могла считаться образцом ума и рассудительности, красотою блистала редкой. Врожденное чувство вкуса, неплохое, в общем-то, воспитание в сочетании со светскими манерами, почерпнутыми из фильмов, неизменно делало ее звездой на каждом увеселительном мероприятии, в коем она участвовала. Ничего удивительного, что красотою этой пленялось немало молодых людей, от пылких и трепетных романтиков до прожженных ловеласов включительно. Но все усилия их были обречены на провал: красавица оказалась неприступной, как теорема Ферма. Поначалу это делало ей немало чести и даже интриговало. Полагали, что она дала обет беречь себя для мужа, который, конечно же, должен был когда-нибудь появиться в ее жизни. Но, когда ей минуло двадцать четыре года, на эти чудачества стали смотреть уже немного по-другому: всякому в наше время ясно, что двадцатичетырехлетняя девица, не ведавшая ни разу мужчины, -- это нечто не вполне нормальное и даже как бы противоестественное.

Так вот, по окончании презентации, банкета и бала, один из безнадежных ее поклонников добился встречи с предметом своих воздыханий и даже прогулки тет-а-тет по вечернему парку. Собравшись с духом, юноша излил свои чувства в форме, достойной не только Шекспира, но даже Петрарки. На Римму, однако же, его слова не произвели ровно никакого впечатления. "Сударь, -- сказала она вполне равнодушно, словно размышляя вслух, -- вы, безусловно, молоды, но это не есть основное достоинство мужчины. Быть может, вы даже богаты, как дон Карлос, но при всем при этом вы не столь красивы и страстны, как сеньор Хуан Диего, и уж, конечно, вы не столь умны и проницательны, как великолепный дон Франсиско. Посему я вам отказываю не только в руке и сердце, но даже в праве ухаживать за мной. Уходите с глаз моих". Нам с вами понятно, что она сравнивала бедного юношу с персонажами любезных ей сериалов, но воздыхатель понял лишь то, что ему отказали, да еще и в довольно оскорбительной форме. Он удалился, кипя от гнева, душевной боли и разочарования, и целую неделю не покидал дома, сказавшись больным. После, однако же, он утешился в обществе женщин легкого поведения, и вновь обрел прежнюю веселость и безмятежность духа.

Полгода или около того спустя, история точь-в-точь повторилась с другим молодым человеком. Но этот, будучи опытным сердцеедом, воспринял поражение слишком близко к сердцу и с горя запил, так что полгода еще лечился от белой горячки в психиатрической больнице. О Римме поползли совсем уж нехорошие слухи, ее перестали приглашать в общество; но она ничуть не смутилась этим, полагая, что вот теперь уж ничто не отвлечет ее от любимых бесконечных мелодрам. Как раз в то время начали показывать знаменитый сериал "Танец маленьких фламинго", пленивший немало домохозяйских сердец. Надо ли говорить, что сердце Риммы пало одним из первых! Она влюбилась в Кончиту Лопес, главную героиню. И немедля постановила себе стать балериной, ибо Кончита таковой являлась. Сказано -- сделано. На следующий же день после принятия исторического решения Римма поехала в специальный магазин, где купила пуанты, пачку и еще какой-то необходимый балерине инструментар... реквизит. К полной радости родителей и не без их помощи, она устроилась в хореографическое училище, где на нее смотрели, как на Ломоносова в бурсе. Самое же потрясающее, что, увлекшись балетом, проникнувшись этим великим искусством, Римма напрочь забыла про сериалы. Зато в балете делала потрясающие для ее возраста успехи. Она обещала стать настоящей звездой. И она ей почти стала.