Никодим Святогорец - Толкование канона на Воздвижение

• Название: Толкование канона на Воздвижение
• Автор: Никодим Святогорец
• Жанр: Религия

---

11

Мелетий говорит, что после того как Константин Великий увидел крест на небе, ночью явился ему Христос во сне и сказал ему, чтобы он устроил знамя или штандарт по образу явившегося креста и поставил его на свое копье и что, так поступив, он обратит в бегство врагов своих.

12

Феодорит иначе понял эту историю. По его мнению, краесекомая скала есть прообраз Христа, вода же, истекшая из нее, — прообраз крови Христовой. И как Евреи ели манну и пили воду после того, как перешли чрез Чермное море: так и мы, христиане, после крещения, прообразом которого было Чермное (море), причащаемся тела и крови Господа. Заметь, что некоторые предполагают, будто Евреи положили эту скалу на повозку и перевозили с собою по всему пути. Такое предположение произошло из неправильного толкования апостольского изречения: пияху бо от духовнаго, последующаго камене (I Кор. 10, 4). Но это неверно; ибо если бы Евреи возили в самом деле ту водоносную скалу, то каким образом они и потом так часто испытывали жажду? Так, например, они жаждали воды пререкания (Числ. 20, 13); жаждали перешедши землю Эдома (ст. 19); жаждали опять, когда роптали на Моисея (Числ. 21, 5); жаждали, когда пришли к колодезю (21, 16). Изречение же апостола нужно так понимать: не говорит апостол, что сама оная чувственная скала следовала за Евреями, но духовная и мысленная, т. е. Христос, прообразом которого была она. Так его толкуют: Златоуст, сам Феодорит, Феофилакт и Икумений.

13

Поэтому было бы сообразнее, если бы в этом тропаре было упомянуто сперва о крови, а потом о воде, по порядку слов Евангелия, так: истекла кровь с водою, но песнопевец употребил их без различия, переменив порядок; а может быть и переписчики потом совершили такое перемещение, а не песнопевец. И Зонара, в толковании второго гласа Октоиха, соответственно словам тропаря: «яко в раи насажденное», говорит следующее: «ребро Господне, прободенное копием, испустило кровь и воду, первую по естеству, а последнюю выше естества. Ибо если плоть выпустила кровь, это — не новость, хотя и это ново, потому что не в порядке естества, чтобы из мертвой плоти потекла кровь; а чтобы из раны вылилась вода, это и очень ново. Закон природы позволяет, чтобы из раны вытекла кровь или гной; плоть же Господня прободенная и притом после смерти, испустила кровь и воду, ту и другую не без значения. Вода есть символ божественного крещения, а кровь — питание и очищение верующих, потому что мы питаемся плотию и честною кровию Господа, как Он Сам сказал Своим ученикам, устанавливая таинство: „и дал чашу, сказав: пийте из нея вси, сия бо есть кровь Моя“, и очищаемся его кровию, ибо и закон Моисеев повелевал всем очищаться кровию, как пишет блаженный Павел в послании к Евреям: почти все кровию очищается и без кровоистечения не бывает крещение. Как вожделенное для христиан, заметим и то, что повествует Иосиф Вриенний в первом своем слове на крест. Говорит же он так: „эти поистине страшные тайны, то есть кровь и воду, по наставлению Владычицы мира, приняв в чистый сосуд, отдельно сгустившиеся, Евангелист Иоанн дал Ей для сохранения на память о возлюбленном. После же Ее преставления он, уходя из Иерусалима на проповедь, передал их епископу Иерусалимскому, которым был Иаков, брат Божий. Но не только это он ему передал, а и хитон, сверху донизу тканый, и одежды, и копье и тростник, и губку, и терновый венец; кроме того и синдон и сударь, который был на голове Господа. Одним словом вce, что, будучи символом страдания Христа, до нашего времени сохраняется во вселенной, этот остаток как дорогое сокровище оставил нам“. Что касается впрочем крови и воды, истекших из ребра Господня, их судьба подлежит сомнению. Некоторые говорят, что они с воскресшим телом Христа сделались нетленными. 06 этом и мы сказали в Синаксаре под десятым числом сентября в жизнеописании Варипсавы.

14

Отсюда и Василий Великий, толкуя изречение 28 псалма: «глас Господень над водами», так говорит: «Что такое глас Господень? Должно ли под ним разуметь удар в воздухе или же воздух ударяемый и достигающий слуха того человека, к которому обращен голос? Или же ни то ни другое из сих? Этот голос есть совершенно особого рода и слышится воображением главной руководящей способности тех людей, которым изволяет Бог слышать Свой голос. Такое воображение имеет некоторую аналогию и сходство с тем, что часто происходит в сновидениях. Как в видениях сна, хотя воздух остается непоколебимым, наше воображение воспринимает память слов и звуков, не слухом воспринимая голос, но напечатлением его в самом сердце: так же, нужно думать, приходит голос Бога и к пророкам».

15

Священное Писание не говорит, какое было то древо, которое бросил в горькую воду Мерры Моисей и усладил ее, и мы не должны, по Феодориту, делать изысканий об этом, как скоро умолчано о том. Поэтому суесловят или лучше болтают вздор еврейские раввины, называя это дерево «Адельфа» и изъясняя свойство его; ибо говорят, что оно было прегорькое и потому чрезвычайная горькость дерева будто бы отняла горечь воды, подобно тому как соленая рыба и мясо услаждают соль, которая в изобилии кладется в них, и после однократного варения бросается согласно медицинскому афоризму, по которому «двойные яды приносят пользу». Суесловит и Иосиф, говоря, что, по повелению Моисея, вычерпали верхнюю горькую воду Мерры, пока не нашли на дне ее сладкую. Ибо они такими соображениями хотят доказать, что превращение горькой воды в сладкую вовсе не было сверхъестественным чудом, а произошло путем естественным. Однако Сирах, повидимому, к числу других врачебных средств причисляет и это дерево, когда говорит: Господь созда от земли врачевания: не от древа ли осладися вода, да познана будет сила Его? (38, 4, 5). Но так как Бог показал Моисею это дерево и приказал ему бросить его в горькую воду, то поэтому и приписывается это чудо Божественному, сверхъестественному действию. Естественную ли или сверхъестественную имело в себе дерево силу, отнимающую горечь воды, об этом свидетельствует и Филон Иудей: «дерево показал (Бог Моисею) и приказал ему взять его и бросить в источники. Может быть, оно было по природе своей приспособлено иметь силу, дотоле неизвестную, или же оно тогда в первый раз было приготовлено служить для такого употребления». (См. 38 гл. первого тома Адолесхии). А Иоанн Зонара в толковании тропаря Октоиха: «Мерры прегорькие потоки…» следующим образом толкует это: «когда человек совершает грех, прельстившись наслаждением, то не так сильно чувствует горечь его; когда же он находится в пустыне благотворительных дел, тогда и жаждою целомудрия одержим и горечь греха вполне сознает. Тогда и крест Господень умерщвляет в нем соблазн греха и делает его недействительным и как бы мертвым у него».

16

Слушай еще, как иносказательно толкует это повествование великий Макарий. «Если во время Елисея дерево, по природе легкое, в воду брошенное, вынесло оттуда тяжелое по естеству своему железо, то тем более и сюда пошлет Господь легкий, быстрый и небесный Дух Свой и посредством Его возведет душу, погруженную в водах лукавства, окрылит ее, облегчит ей путь на высоты небесные и приложит и изменит ее в ее собственной природе» (Беседа 44).

17

Поэтому и Иоанн Зонара, толкуя тропарь второго гласа Октоиха: «Яко в раи насажденное», говорит, что древо названо треблаженным, и как само блаженное и как делающее блаженными чтущих его, и как достойное великого прославления. Ибо математики множество означают числом «три» и считают «три» началом чисел, ибо ни единицу, ни двоицу не удостаивают названия числа, число определяя «множеством единиц», множеством же считая «три», троицу называют числом. Потому же и мудрый Иоанн и глубокомысленный и превосходиый в песнопениях Косма «треблаженным» называли древо крестное, удостаивая его великого блаженства, оба согласно и как бы от одного и того же Святого Духа вдохновляемые.

18

Поэтому и Господь уподобил Себя червю, говоря от Своего лица слова Давида: аз же есмь червь, а не человек (Пс. 21, 7), чтобы показать, по толкованию Евфимия Зигабена, что Он носил, как приманку для демонов, плоть, под которою скрывалась удочка Божества; ибо черви у рыболовов служат приманкою для рыбы. И Христос, по человечеству, сделался приманкою, чтобы уловить великого и мысленного кита, т. е. дьявола, который плавал в море настоящей жизни, а сей (дьявол), съев приманку, т. е. умертвив и поглотив человечество Христа, уловлен был удочкою Его Божества, на которой было Его человечество, и таким образом лопнул всепожирающий и умерщвлен был. Господь называется червем и потому, что, по мнению святого Максима, Он родился без соития, как червь, и что червь съедает вещество, на котором находится.