Дионисий Ареопагит - Сочинения (с толкованием Максима Исповедника)

• Название: Сочинения (с толкованием Максима Исповедника)
• Автор: Дионисий Ареопагит
• Издательство: Алетейя; Издательство Олега Абышко
• Жанр: Религия
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5–89329–522–6

---

Но высшие нас сущности и чины, о которых мы уже сделали священное упоминание, бестелесны, и их иерархия относится к области ума и надмирна[1031]; нашу же мы видим сообразно нам самим множащейся разнообразием воспринимаемых чувствами символов, благодаря которым мы иерархически в присущей нам соразмерности возводимся к единовидному обожению, к Богу и божественной добродетели. Они, как умы, постигают, как им и положено, умом; мы же благодаря чувственным символам[1032] возводимся, насколько это возможно, к божественным умозрениям. По правде сказать, Един Тот[1033], Кого все единовидные желают, причащаются же Его, Одного и Того же Единого Сущего, не едино[1034], но как каждому по достоинству уделяют божественные суды.

Но в сочинении «О постигаемом умом и чувствами»[1035] нами это сказано подробней[1036], теперь же я попытаюсь сколько возможно сказать о нашей иерархии, ее начале и сущности, призвав начало и завершение всех иерархий, Иисуса.

3. Вся ведь иерархия[1037], согласно тому, что мы чтим в нашем священном предании, есть весь смысл подлежащего священного, наиполнейший[1038] состав[1039] этой иерархии, или этого священного. Нашей же иерархией называется и является совокупное всего ей свойственного священного осуществление, при котором совершаемый божественный иерарх изливает причастие всего священнейшего, как соименный священноначалию (иерархии). Ведь как сказавший «иерархия» называет совокупность вообще всего, что относится к устроению священного, так и сказавший «иерарх» указывает на пребывающего в Боге божественного мужа, искусного во всяком священном знании, в котором и вся связанная с ним иерархия чисто совершается и познается. Начало[1040] этой иерархии, источник жизни, сущность благости, единая причина сущего — Троица, из которой бытие и благое бытие изливаются сущим через благость. Этому за пределом всего находящемуся богоначальнейшему блаженству, троичной Единице, истинно сущей, непостижимой для нас, для нее же самой познаваемой[1041], свойственно разумное[1042] желание нашего спасения и превышающих нас существ. Произойти же оно может не иначе[1043] как путем обожения спасаемых. А обожение[1044] — это, насколько возможно, уподобление Богу и единение с Ним. Общий же предел[1045] для всей иерерхии — непрерывная любовь к Богу и к божественному, богодухновенно и единенно священнодействуемая, а прежде этого — совершенное и безвозвратное отвращение от противоположного, познание сущего в той мере, в какой оно суще, видение и знание священной истины, причащение в Боге единовидного совершения, вкушение, насколько это возможно, созерцания самого Единого, умственно питающее и обоживающее всякого, к нему устремляющегося.

4. Итак, мы говорим, что богоначальное блаженство, божественность по природе, Начало обожения, из которого обоживаемые имеют возможность обоживаться, по божественной благости даровало иерархию на спасение и обожение всех словесных и умственных существ. И надмирным блаженным жребиям[1046] она была дарована невещественнее и более умопостигаемо (не извне[1047] ведь движет их Бог к божественному, но умственно[1048], изнутри освещая им чистым и невещественным сиянием божественнейшую волю), нам же то, что им было даровано в единстве и целокупности, даруется богопреданными Речениями, соответственно нашим возможностям, в разнообразии и множестве раздельных символов[1049]. Ибо сущностью нашей иерархии[1050] являются богопреданные Речения. Наиболее же почитаемыми Речениями мы называем те, которые были дарованы нам от наших богодухновенных священносовершителей[1051] в святописаных богословских сочинениях, а также и те, которые нашим наставникам были переданы теми же священными мужами при более невещественном руководстве, близком некоторым образом небесной иерархии, из ума в ум посредством слова[1052] — материального, конечно, однако и невещественного — минуя Писание. Для общего же священнодействия это передано богодухновенными иерархами не в неприкровенных мыслях, но в священных символах. Ибо не всякий человек священен, и «не у всех, — как говорят Речения, — знание» (1 Кор. 8:7).

5. По необходимости, таким образом, первые в нашей иерархии руководители, и сами преисполненные священного дара, полученного от сверхсущественного Богоначалия, и будучи посланы богоначальной благостью выводить его далее, как люди божественные, бескорыстно любящие восхождение и обожение своих последователей, сами и передали нам, в согласии со священными установлениями, с помощью доступных чувствам образов[1053] — сверхнебесное, посредством разнообразия и множества — свернутое[1054], в человеческом — божественное, в материальном — невещественное, в свойственном нам — сверхсущественное, — передали в писаных и неписаных посвящениях[1055] не только из — за людей несвященных, которым недозволено касаться даже символов, но и потому, как я сказал, что наша иерархия, соответственно нам самим, в некотором роде символична[1056] и нуждается в том, что доступно чувствам, чтобы мы от этого восходили к более божественному, постигаемому умом. Смысл символов, однако же, открыт[1057] для людей божественных, совершенных в священном, но в него не подобает вводить тех, кто еще совершенствуется, — зная, что законополагатели богопереданного священного учредили иерархию как прочный строй несмешивающихся чинов и священных уделов, соответствующих достоинству каждого приходящего. И потому, следуя своему священному согласию (нет плохого в том, чтобы напомнить тебе о нем), не передавай ничего из священно сказанного выше об иерархии никому другому[1058], помимо равных тебе по чину боговидных людей, совершенных в священном. И их ты убеди обещать, в соответствии со священным правилом, чисто прикасаться к чистому, приобщать к боготворящему одних только священных, к совершенному — совершенствующихся и к всесвятейшему — святых. Наряду с другим, сказанным об иерархии, я передал тебе и этот боговдохновенный дар.

Глава 2. О совершаемом при просвещении

Итак, нами было священно сказано, что цель свойственной нам иерархии такова: наше, насколько это возможно, уподобление Богу и единение с Ним. Достигаем же мы этого[1059], как учат божественные Речения, только любовью к высокочтимейшим заповедям и священнодействиями. Ибо «сохранит любящий Меня слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы к нему придем, и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23). Но что же представляет собой начало[1060] священнодействия благоговейнейше чтимых заповедей? Способность к восприятию других[1061] священнословий и священных дел, формирующая наши душевные свойства; путь, возводящий нас к сверхнебесному жребию; предание, касающееся нашего священного и божественнейшего возрождения. Как сказал наш славный[1062] наставник, самое первое движение[1063] ума к божественному есть любовь к Богу. А самое начальное движение Священной Любви вовне к священнодействию божественных заповедей, — неизреченнейщее сотворение[1064] нас способными существовать божественно[1065].

Ибо если существовать божественно означает божественное рождение, то никогда ничего из переданного Богом не узнает и не сделает тот, кому не дано быть в Боге. Разве и нам (мы говорим о человеческом бытии) не надо[1066] сначала существовать, а потом действовать соответствующим нам образом, так как вовсе никак не существующее ни движения, ни самого бытия не имеет, а что существует каким — либо образом, совершает или претерпевает только то, что свойственно образу, в каком ему довелось существовать? Но это ведь, я полагаю, ясно.

Далее же мы рассмотрим божественные символы богорождения[1067]. И пусть никто непосвященный не приступает к зрелищу. Ибо как на порождаемые солнцем[1068] лучи слабыми зрачками смотреть небезопасно, так же небезвредно посягать и на то, что выше нас. Ведь если только истинна законная иерархия, она справедливо отвергла Озию[1069], когда он посягнул на священное (см. 2 Пар. 26:16–21), Корея, когда он покусился на превышающее его священное (см. Чис. 16:1–35), и Надава и Авиуда, когда они несвященно использовали свои возможности (см. Лев. 10:1–2; Чис. 3:4; 26:61).

Таинство просвещения

1. Иерарх, всегда, благодаря уподоблению Богу, «желающий, чтобы все люди спаслись и в уразумение истины пришли» (ср. 1 Тим. 2:4), проповедует всем воистину благовестив[1070] о том, что Бог, милостивый к живущим на земле, по Своей сущей и свойственной Ему по природе благости, Сам [решительно] из человеколюбия[1071] удостоил нас Своего пришествия и путем объединения с Ним, как то делает огонь, уподобил[1072] Себе соединяемое, соответственно их способности к обожению. Ибо «тем, которые приняли Его, Он дал власть быть чадами Божиими, верующим во имя Его, которые не от кровей, не от хотения плоти, но от Бога родились» (ср. Ин 1:12–13).