Эдвард Крицлер - Еврейские пираты Карибского моря

• Название: Еврейские пираты Карибского моря
• Автор: Эдвард Крицлер
• Издательство: Текст, Книжники
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-7516-0958-0, 978-5-9953-0113-4

Два события в европейской истории совпали по времени удивительным образом: открытие Америки и изгнание евреев из Испании. Второго августа 1492 года эскадра из трех кораблей, которой командовал Христофор Колумб, вышла в плаванье. В тот же день испанские евреи вынуждены были навсегда покинуть родину.

Книга американского историка Эдварда Крицлера рассказывает о том, как изгнанники и их потомки искали новую родину в землях, открытых Колумбом, как боролись они с теми, кто обрек их на существование в чужих землях.

В 1992 году Папа Римский Иоанн-Павел II принимал в Ватикане потомков испанских евреев. От лица католической церкви он принес им извинения за преследование их предков. Среди тех, кто слушал римского первосвященника, были и потомки героев этой книги — евреев-пиратов Карибского моря.

---

В течение столетия новые христиане жили в Бразилии в относительном покое и участвовали в становлении колонии как богатейшего производителя сахара в мире. Благодаря огромным размерам Бразилии и малочисленности португальского населения эмиграция туда конверсос (и мелких преступников) поощрялась. В 1623 году из пятидесяти тысяч колонистов 15 процентов населения были конверсос. В это число входила и тысяча тайных евреев, о чем власти знали, но, пока евреи не афишировали свою веру, закрывали на это глаза[189].

Такая политика изменилась в 1580 году, после объединения Испании и Португалии. Во всей единой империи действовала инквизиция, и в следующие десятилетия лиссабонские инквизиторы преследовали евреев колонии. Четвертый процесс в 1618 году, где в роли обвиняемых выступали около сотни конверсос, совпал с арестами в Португалии и стал открытым предупреждением для тех, кто лишь притворялся христианами.

Большинство конверсос колонии составляли честные христиане, и только маленькая доля хранила верность иудаизму. Вынужденные выбирать между верой, навязанной их предкам, и верностью запрещенной религии, большинство выбирали выгоду. По мнению ведущего специалиста по новым христианам Бразилии Аниты Новински, дело было не в религиозности: «Экономическое процветание колонии пробудило алчность инквизиторов»[190]. Конверсос в основном принадлежали классу людей обеспеченных. На процессе говорилось, что они доминировали в торговле сахаром и владели двадцатью из тридцати четырех сахарных фабрик.

Производство сахара, использовавшее труд африканских рабов, было главной отраслью экономики Бразилии и специализацией конверсос. Чтобы прояснить, какую роль сыграл сахар в теплом приеме, оказанном конверсос в Новом Свете, нужно совершить экскурс в историю.

Связь конверсос Бразилии с сахарным производством можно проследить от 1503 года. Как известно, тремя годами ранее Педро Альварес Кабрал и его еврейский штурман Гаспар да Гама открыли Бразилию. Выше упоминалось, что король Жуан сдал колонию в аренду предприимчивому торговцу-конверсо Фернандо де Норонье для производства и экспорта цезальпинии («бразильского дерева»), росшей там в изобилии и служащей сырьем для красной краски. Это дерево и дало название колонии. Торговля древесиной, потреблявшейся европейской текстильной промышленностью, приносила консорциуму де Нороньи пятьдесят тысяч дукатов в год. Однако его владение колонией закончилось, когда он решил разводить в Бразилии тростник с островов Сан-Томе и Мадейра. Успех выращивания тростника и потенциальная выгода убедили короля расторгнуть контракт и вернуть колонию себе. В 1516 году заработал первый сахарный завод Бразилии. Чтобы развивать эту отрасль, новоприбывшим колонистам предоставлялось необходимое оборудование для производства сахара.

В 1534 году король назначил правителем Бразилии Дуарте Коэльо и поручил ему нанять специалистов сахарного дела с Сан-Томе и Мадейры для основания больших плантаций. Сахарный тростник выращивали в Новом Свете с тех пор, как Колумб привез эти растения с Канарских островов, но не в промышленных масштабах, как это стали делать конверсос на небольшом острове Сан-Томе у западного побережья Африки. Король хотел, чтобы они перенесли производство на огромные саванны Северо-Восточной Бразилии. В 1534 году, когда Карл V послал португальских конверсос спасать Ямайку, Коэльо привез в Бразилию таких же португальских конверсос — опытных мастеров, механиков, квалифицированных рабочих, — в основном из Сан-Томе. На острове им уже удалось развить серьезную сельскохозяйственную промышленность, использовавшую рабский труд, и теперь они намеревались сделать то же самое в Бразилии — стране площадью в три миллиона квадратных миль, которая превосходила по размерам Европу и все прочие колонии Нового Света, вместе взятые.

Со времен Крестовых походов, когда сахарный тростник привезли из Азии и стали культивировать в Средиземноморье, «производство и продажа сахара контролировались евреями»[191]. В 1400-х годах основным местом производства сахара было Марокко. Тогда сахар могли позволить себе только самые богатые люди. Средиземноморский климат для культивирования сахарного тростника слишком прохладен зимой и слишком сух на протяжении всего года. В конце XV века Мадейра, португальский остров в Атлантическом океане, известный благодаря одноименному вину, опередила Марокко в производстве сахара. Виноделы этого острова (в основном конверсос) получили тростник от своих братьев в Марокко и вскоре обошли их.

Успех Мадейры вдохновил короля на выращивание тростника на острове Сан-Томе, незаселенном клочке суши, открытом его моряками в Гвинейском заливе в 1470 году. Тропическое изобилие острова подходило для выращивания тростника, а местоположение позволяло быстро доставлять рабочую силу. Приобретение африканских рабов не являлось новинкой. Португалия занималась работорговлей с того момента, как португальские корабли впервые добрались до тропической Африки. Однако на Сан-Томе рабов впервые стали применять для масштабных сельскохозяйственных работ.

Но для начала королю требовалось заселить остров, а это было непросто. Никто из подданных не горел желанием ехать в удаленную колонию, населенную змеями да москитами. Вскоре король смог решить эту проблему, когда в его страну прибыли беженцы, уже доказавшие способность к производству сахара.

В августе 1492 года десятки тысяч еврейских беженцев из Испании остановились на границе Португалии. Король Жуан, заранее предупрежденный соседом о намерении изгнать евреев, велел пропустить беглецов, готовых заплатить восемь крусадос и согласных уехать через полгода. По истечении указанного срока, 31 марта 1493 года король приказал захватить семьсот еврейских детей. Их объявили «рабами короны». Это было предупреждение тем евреям, которые задержались в Португалии дольше разрешенного срока. Хронист короля Жуана писал:

Вырванных из рук родителей детей силой крестили и отправили на Сан-Томе. Всех их отняли у кастильских евреев, которые не выполнили обязательства уехать в положенный срок, как оговаривалось при разрешении на въезд… Вне своей среды они должны были превратиться в добрых христиан; в итоге население острова увеличилось, и он стал процветать[192].

Тогда им было по 8-10 лет. В 1534 году, когда Коэльо нанимал людей для бразильских плантаций, они достигли сорокапятилетнего возраста. Большинство из них, скорее всего, не заинтересовались предложением, так как слишком удобно обосновались на Сан-Томе, но их дети наверняка воспользовались случаем, чтобы занять свою нишу в Новом Свете. В последующие десятилетия, когда бразильский сахар поступил на рынок, плантации, основанные по модели работников Коэльо, стали стандартом для Нового Света. Португалия контролировала торговлю. Коэльо считается первым человеком, занимавшимся «систематическим и интенсивным развитием сахарной промышленности»[193].

Деятельность инквизиции в Бразилии началась с того, что на двери церквей был вывешен «Эдикт веры», в котором перечислялись еретические обряды и еврейские ритуалы и предлагался тридцатидневный срок для явки с повинной в обмен на милосердное отношение и конфиденциальность. Многие конверсос воспользовались этим. Некоторые — чтобы признаться в собственной вине, большинство — для обвинения других в принадлежности к иудаизму. Хотя на суд в Лиссабон отправили немногих, вся община конверсос, как искренние христиане, так и тайные евреи, обеспокоилась. Люди опасались, что за процессом последует создание постоянной инквизиторской канцелярии[194].

Такие опасения усилились летом 1623 года, когда из Лиссабона прибыл епископ Маркош Тейшейра с полномочиями отправлять в тюрьму осужденных евреев и конфисковывать их имущество. Судебный процесс больше не требовался. Чтобы уничтожить человека, достаточно было анонимного доноса. Неизвестное число конверсос уехали в поисках более спокойной жизни в соседние страны, в том числе на Ямайку, остров Колумба. Те, кто остался, решились на отчаянный шаг: в шифрованных письмах своим братьям в Голландии они предлагали себя в качестве пятой колонны для поддержки голландского вторжения и освобождения колонии[195].

Вероятным курьером этих диссидентов был друг раввина-пирата, амстердамский работорговец Диего Диас Керидо. Пятью годами ранее, в 1618 году, король Филипп III предупреждал губернатора Бразилии, что Керидо — известный контрабандист, и призывал тщательно следить за принадлежащими ему судами. Губернатор ничего не стал предпринимать. Как выяснилось, Керидо заблаговременно одолжил ему 30000 крусадос «из своих запасов»[196]. Это не было простой взяткой (губернатор потом вернул долг), но сыграло свою роль: Керидо продолжил свою «треугольную» торговлю — отвозил мануфактуру в Африку, африканских рабов в Бразилию, а бразильский сахар в Амстердам. По-видимому, в ходе одного из путешествий он переправил послание евреев, готовых восстать в случае вторжения.