Аркадий Крупняков - Москва-матушка

• Название: Москва-матушка
• Автор: Аркадий Крупняков
• Издательство: Марийское книжное издательство
• Жанр: Роман
• Год: 1976

Историческое троекнижие о том, как Русь ордынское иго сбросила. У каждого памятника свой век. Проходит время, и памятники исчезают с лица земли. Ни мрамор, ни бронза не могут бесконечно сопротивляться времени. Но есть памятники вечные - они в сердце народа. Пока жив хоть один человек - жива память. 

---

—      А потом?

—      Потом было б ВИДНО.

—      Не могу я, Ивашка, в неволе быть, пойми ты.

—      В подвале тебе вольнее? Ведь на что решился! Убить могли запросто.

—      Не обо мне речь. Вас спасти не удалось — жалко.

Ивашка долго смотрел на Сокола, потом сказал:

—      Душа в тебе, парень, большая. Ума, правда, маловато, но это дело наживное. Полюбился ты мне, словно брат родной. Гово­рят, завтра нас продавать поведут. Хорошо бы в одни руки попасть,

—      Дай бог. Вдвоем и убежать легче.

Глава четвертая

Ф Р Я Г И

Консул Кафы... Не может сметь брать подарки ни от кого, даже от царей, в крайности же принимать только съедобное и питье, которое в состоянии употребить умеренно в те­чение суток.

Из Устава генуэзских колоний, § 10.

В КРЕПОСТИ САНТА-КРИСТО

кобо сидит на скале близ дома, кон­чиком шпаги поддевает мелкие ка­мешки и сбрасывает их вниз, туда, где, вздыхая, море плещет пену на прибрежный пе­сок. Дремлет море, греет свою могучую спину под жгучими лучами.

Якобо скучно. Старая служанка Геба пошла в цитадель Санта-Кристо прибирать комнаты консула и что-то долго задержалась там. В эту пору обычно Якобо устраивался в тени дерева и слушал сказки Гебы, древние сказки о богах, о битвах Геракла, о любви великолепных богинь.

Мастерица рассказывать эта Геба. Уже шест­надцатый год идет Якобо, а он по-прежнему сказки Гебы предпочитает урокам арифметики, чтения и письма, которые преподает ему нота­риус Гондольфо.

Сегодня, видно, не придется послушать Гебу— скоро полдень, а после полудня Якобо попадает во власть нотариуса. Кстати, вон он идет и, как всегда, навеселе. Якобо не помнит, когда он видел своего учителя трезвым. При этом надо сказать правду — он не видел также Гондольфо и пьяным.

—      Ты что надулся, как молодой индюк? — спрашивает Гон­дольфо, подходя.—Не рад меня видеть, как я понимаю. А где Геба? Я тоже хотел бы послушать ее приятную болтовню.

—      Видимо, отец задержал ее, — недовольно ответил Якобо.— Уж который день ее нет по утрам дома.

—      Ну, что тебе за нужда в этих бабьих россказнях. Ты — ка­бальеро, тебе пора волочиться за юбками, а ты... Ах, как не похож ты на своего отца. Разве таким он был в твои годы, когда мы жили в Генуе! Да, хорошее было время.

—      Послушай, Гондольфо,—горячо заговорил Якобо. — Расска­жи, пожалуйста, мне подробнее об отце. Мы никогда о нем не говорили. И со мной он бывает очень редко. Он не любит меня, да?

—      Нет, нет, мой мальчик. Если у твоего отца и есть что святое, так это только ты. Пойми, Якобо, у него никого, кроме тебя, нет. Но Христофоро ди Негро — консул Солдайи, кроме того, он же и казначей и комендант крепости. Ты не можешь представить, сколь­ко у него дел. Время сейчас тревожное. Если бы ты не был лентяем и не спал бы до второго утреннего звона, то каждый день видел бы своего отца. Утром он подолгу стоит у твоей кровати.

—      Вот ты сказал, Гондольфо, что вы с отцом хорошо жили э Генуе. Зачем же приехали вы сюда?

—      О, это большой разговор,— вздохнув, произнес нотариус.— Но если хочешь, я коротко тебе расскажу. Слушай.

Наши родители когда-то жили славно и богато. Но потом нас­тали трудные времена. Генуя раскололась на две части. Одна часть — партия гордых гибеллинов — дворян, другая партия — гвельфы. В нее вошли разбогатевшие мастера и торговцы. Благо­родные отцы наши, конечно, стояли во главе партии гибеллинов. Борьба шла жестокая. И я уже не знаю отчего, но гвельфы все больше богатели, а мы беднели. Скоро мой отец разорился совсем, не лучше дела были и у твоего деда. И вот тогда стали приезжать из Хазарской земли, отсюда, где мы сейчас живем, люди, разбога­тевшие здесь за несколько лет. Твой дед и мой отец решили тоже попытать счастья на этих берегах. И опять я не знаю, как это по­лучилось,— другие наживались, а наши отцы нет. Дед твой служил здесь кавалерием, а мой отец подкомендантом.

В один несчастный день прибыл в наш город ордынский мурза нанимать солдат, чтобы идти войной на Русь. Горы золота обещал.

—      Неужели отцы ваши пошли воевать руссов?

—      Пошли, мой мальчик, пошли. Против русских они, я думаю, ничего не имели, но золото прельстило их. Эта несчастная прокля­тая война окончилась позором для татар. Черная пехота, так зва­ли наши наемные полки, почти вся полегла в этой битве. Погиб и

1 Так генуэзцы называли Сурож.

мой отец. А твой дед вернулся. К этому времени мы с Христофоро, хлебнув немало горя, поступили на службу рядовыми аргузиями. Магери наши умерли в нужде. Дед твой тоже протянул недолго. Тяжелая рана свела его в могилу. Но золота из Руси он все-таки принес и, я думаю, немало. Как использовал твой отец это золото, я не знаю, но мне кажется, он перекупил партию-другую рабов, а может, И больше. И В0т тут-то пошел в гору. Построил большой дом, вот этот, привел из Генуи молодую жену Лючию. Через год появился на свет ты. К тому времени Христо был настолько богат, что взял меня, по-прежнему бедняка, к себе в помощники...

А теперь слушай самое главное. Ты теперь взрослый, и отец не будет против, если я это тебе расскажу. Тебе все время говорили, что твоя мать умерла от болезни. А она...

—      Она жива, Гондольфо?! — воскликнул Якобо.

—      Господь знает, мой мальчик. Когда тебе было четыре года, мы с Христо повезли за море товар. В наше отсутствие на город налетела орда кочевников, разграбила ваш дом, и твою мать вме­сте с тобой увели в плен. Я не вру, мой мальчик, мне пришлось вынуть из петли твоею отца, когда он узнал об этом несчастье. Христо объездил все рынки, где продают живой товар, он догонял караваны, всюду справлялся, но Лючии и тебя не нашел.

И только полгода спустя счастье улыбнулось твоему отцу.

Проходя по русской слободе, он узнал... своего сына. Ты играл у моря с дочкой русского купца Никиты Чурилова.

—      О, это была синьорина Ольга, я помню... — прошептал Якобо.

—И ничего ты не помнишь. Оказывается, купец проезжал через Ор-Капу, пожалел несчастного ребенка, купил тебя у татарина и привез в город.

Христо захотел отблагодарить купца и давал ему вдесятеро больше денег, чем тот заплатил за тебя на рынке, но русский от­казался. Мало того, он предложил на время, пока отец не подыщет воспитательницу, оставить тебя у него дома. С тех пор отец твой глубоко уважает этого человека.

—      Что же было дальше?

—      Отец твой нашел служанку Гебу и перевез тебя в свой дом. Жениться вторично он не захотел. Все еще верит, что Лючия жива и он найдет ее.

Четыре года назад Христо стал консулом, меня сделал старшим нотариусом курии, и вот я сижу с тобой и рассказываю истории почище твоей Гебы.

—      Мой отец всегда будет консулом?

—      Не знаю, Якобо. По закону консул должен меняться каждый год. Но Христо везет. Ему из Генуи послали смену, но новый кон­сул утонул в пути во время шторма. Христо оставили еще на один гоя. В прошлое лето на эту должность Совет Банка назначил Малькионе Джентали, но он заболел. Что будет через год, только, богу известно. Ты ведь знаешь, что сейчас мы отрезаны от родины.

—      Расскажи еще что-нибудь, Гондольфо,— попросил Якобо. — Еще чуть-чуть.

—      Хватит, Якобо. Уже время занятий наших истекло. Видишь* сюда бежит слуга, он, наверное, послан за мной. Иди домой, Геба ждет тебя.

В курии Гондольфо застал Семена Чурилова и Христофоро ди Негро. Консул указал на чистый лист бумаги а произнес повели­тельно:

—      Напиши документ капитану Ачеллино Леркари, разреша­ющий купить ему полотно на парус у купца Чурилова. Я подпишу.

—      Позволю заметить, синьор консул, согласно приказу консула Кафы, оснащение судов, принадлежащих Банку св. Георгия, раз­решается только полотном, купленным у наших торговцев,— заме­тил Г ондольфо.

—      Спасибо за напоминание. Документ все же напиши,— при­казал консул и, простившись с русским купцом, направился в крепость.

Запоздалые облака устало ложатся на вершины фиолетовых гор. От домов и деревьев упали на землю черные тяжелые тени.

Христофоро ди Негро поднялся на сторожевую площадку кон­сульского замка. Здесь его любимое место. Ди Негро сел на выс­туп между зубцами башни и задумался. Мысли тревожные. На днях Гондольфо передал ему жалобу сына. Якобо справедливо, упрекал отца за невнимание к нему. С этим пора кончить, надо- приблизить Якобо к себе. Видимо, придется дом оставить на Гон­дольфо, а самому вместе с сыном и Гебой перейти в консульский замок... Консул задумчиво смотрит на море.

Лунная дорожка пересыпана золотыми слитками света. Сужи­ваясь, она убегает к горизонту, чуть-чуть извиваясь. Море шуми г неумолчно, нет конца всплескам его. Нет конца и мыслям Хрис­тофоро.