Грег Иган - Теранезия

• Название: Теранезия
• Автор: Грег Иган
• Жанр: Научная Фантастика

Мальчишкой Прабир Суреш жил со своими родителями и сестренкой на необитаемом острове в отдаленной части Индонезийского архипелага. Прабир называл это место Теранезией, населяя его воображаемыми созданиями куда более странными чем те загадочным образом эволюционировавшие бабочки, которых там изучали его родители. Наступившая гражданская война принесла конец райским дням, и оставила Прабира и его сестру сиротами…

Восемнадцать лет спустя, слухи о причудливых новых видах растений и животных, найденных в местах их детства, приводят сестру Прабира обратно на остров. Ее брат, занимающийся теперь фармацевтикой, следует за ней…

Полный перевод.

fantlab.ru © Claviceps P.

---

Они вернулись на судно в сумерках, грязные и обессиленные, с образцами крови четырех голубей. Прабир смотрел, как Грант готовила образцы для анализа — консервант, предохранявший их от жары, превратил их в сгустки красновато-коричневого желе.

— Вам что-нибудь известно о видах, которые были здесь раньше? — спросил Прабир. — Я не имею в виду со времен голландцев, а лет десять или двадцать назад?

— Есть доклад 2018 года, в котором говорится о полудюжине симпатрических видов Treron, Ptilinopus и Ducula[18].

— Ducula? Вы это выдумали?

— Нет. Они очень крупные. Императорские голуби.

— А что такое «симпатрические»?

— Извини. Сосуществующие, живущие на одной территории.

Прабир кивнул, стыдясь своей лени — ребенок, который придумал название «Теранезия», не должен был бы задавать такие вопросы. Он никогда не изучал классические европейские языки, но повседневный английский унаследовал достаточно информации, чтобы понять: нужно просто скрестить «симметрию» и «репатриацию».

— Treron зеленого цвета, — сказала Грант, — но остальные обычно имеют яркую окраску, по-видимому ради спаривания. Согласно теории новые виды образуются в первую очередь из-за преобладающего влияния полового отбора, базирующегося на оперении, который, в случае отсутствия хищников, доминирует над потребностью в маскировке.

— Так куда же они все делись?

Она пожала плечами.

— Возможно, их выловили для продажи. За самые красивые экземпляры платят немаленькие деньги, и, к тому же их проще всего поймать.

Прабир не был в этом уверен — плодоядные голуби, это вам не райские птички. Однако после войны настали трудные времена, и, возможно, спрос на них был достаточно велик, чтобы их всех переловили.

Грант открыла панель на стойке с аналитическим оборудованием и вставила один из контейнеров с кровью в гнездо.

— Теперь будем ждать.

Прабир отправился поплавать в безлюдной гавани и не вылазил из воды до тех пор, пока не стемнело настолько, что ему стало казаться, что в темноте есть еще кто-то или что-то. Он забыл взять с собой полотенце, поэтому сидел на палубе, чтобы с него не натекло в салон. Когда он зашел вовнутрь, застигнутая врасплох Грант глянула на него, оторвавшись от работы. Он пошел к своей койке, чтобы натянуть футболку.

— Новости есть? — крикнул он.

— У меня уже есть все последовательности.

— И? — спросил он, подойдя к ней. — Особь, найденная в Амбоне, она из этого же вида?

— Одна из наших последовательностей, — ответила Грант неуверенно, — почти идентична данным из Амбона. И во всех четырех присутствует такой же новый белок крови, как у птицы в Амбоне.

У Прабира улучшилось настроение.

— Итак, вы были правы. Вы все-таки нашли его в естественной среде. Поздравляю!

Грант, однако, выглядела не слишком довольной.

— Что еще? — спросил он.

Она глянула на экран планшета. Прабир смог рассмотреть строчки пар оснований и кладограмму.

— А еще обнаружились генетические маркеры, общие с особями обычной, яркой окраски, которые, как мы считали, полностью исчезли.

Прабир попытался понять, что это значит.

— Вы имеете в виду, что они не были уничтожены, и стали производить совместное потомство?

— Нет, этому нет доказательств. У каждого из собранных нами образцов есть признаки от разных, причем недавних, предков. Я даже уже не уверена, что это все еще не отдельные виды.

— Теперь я в замешательстве, — засмеялся он. — Они одинаково выглядят, у них общие уникальные белки крови, но вы считаете, что у них совершенно разные родословные?

Грант склонилась над столом, опершись на вытянутые руки.

— Я не уверена, но с моей точки зрения это выглядит так, будто на протяжении нескольких поколений они получили одинаковый набор признаков в результате конвергенции, без скрещивания. Что-то способствовало независимому возникновению одинаковых генов для белков крови и маскировочной окраски у, как минимум, четырех различных видов.

Прабир сел на стул рядом с ней.

— Что-то?

Это был абсурд, она наверняка ошиблась, но его багажа знаний вряд ли хватило бы, чтобы указать, где именно в своем анализе она допустила ошибку.

— И что вы предлагаете? У нас тут на свободе ретровирус, который за счет сплайсинга внедряет гены фруктового голубя во все, что заражает — в том числе гены, которые вдруг позволили этим голубям исчезать в листве.

Грант нахмурилась.

— Я еще не полностью распрощалась со здравым смыслом. Но в отличие от тебя, я не думаю, что это вирус.

— Хорошо, ни слова больше о вирусах. Но что тогда? Откуда появились эти гены?

Она опустила глаза, все еще злясь на него. Впрочем, он был уверен, что у нее был ответ, просто она была не готова облечь его в слова.

— Я знаю, как важно для вас проявить осторожность — мягко сказал он. — Но я не собираюсь сливать информацию о вашей теории в «Нейчур» или продавать ваши данные конкурирующей фармацевтической компании. Но, если я рискую стать отцом детей с ярко-зеленым оперением, то не кажется ли вам, что я заслужил право знать?

Он тут же пожалел о своих словах, но выражение лица Грант неожиданно смягчилось.

— Если эти голуби не скрещивались сотни тысяч лет, — сказала Грант, — то все же, что остается у них общего?

— Общая среда обитания, — пожал плечами Прабир.

— И?

— Не знаю. Может быть еще является общей большая часть тех генов, которая досталась им от последнего их общего предка?

— Именно, — сказала Грант. — Но не только активные гены, а целые участки неакотивной ДНК. Ты еще не понял? Вот, откуда берутся все эти «новшества» — это и не «новшества» вовсе! Не могут функциональные гены появиться из ниоткуда в течение двух-трех поколений. Это невозможно! Из случайной последовательности аминокислот может образоваться лишь вырожденный, а не даже просто бесполезный белок; фолдинг такого вырожденного белка непредсказуем. Белки же этой крови прекрасно сформированы: энергетическая кривая их конформации имеет почти такой же резкий провал, как и кривая гемоглобина. И то же самое с морфогенетическими пигментными белками, благодаря которым возможен камуфляж. Вероятность того, что это произойдет случайно — de novo[19], за период времени, о котором мы говорим — равна нулю. Так или иначе, эти птицы должны были восстановить и заново активировать гены, доставшиеся им от давнего общего предка. Будто они забрались в архив и смахнули пыль с чертежей, которые не использовались миллионы лет.

Она встряхнула головой, неуверенно улыбаясь, будто была потрясена собственной дерзостью, но торжествуя в глубине души.

— Я это подозревала с самого начала, но не могла поверить, а сейчас это лучшее объяснение наших результатов.

Прабир все еще осмысливал сказанное ею.

— Вы хотите сказать, что все эти различные виды голубей нашли способ, как воскресить ископаемые гены, похороненные в глубинах их ДНК, и эти признаки проявились у всех них из-за того, что этих артефактов оказалось в сумме чрезвычайно много?

— Именно так.

— Так они стали выглядеть, как когда-то их предки, которым камуфляж был необходим для того, чтобы прятаться от какого-то свирепого хищника? И, по-видимому, они не только утратили свое роскошное оперение, но и потребность наличия его у потенциального полового партнера, ведь в противном случае они все должны были уже вымереть.

— По-видимому, да.

— И когда древесная лягушка или летучая мышь проделывает такой же фокус со своей ДНК, результат получается пусть и отличный, но все равно полезный, потому что они возвращаются к тому, что было полезно для какой-то лягушки или мыши миллионы лет назад.

— Да. Такова теория.

Прабир провел рукой по лицу; он совершенно забыл, насколько устал — после девяти часов утомительной прогулки по плантации у него в голове была полная каша.

— Вроде пока понятно. Но объясните мне вот еще что, только медленно: почему такое случилось со всеми этими видами? И как?

Грант поколебалась, будто раздумывая, не пора ли подвести черту, но потом, вероятно, решила, что терять ей больше нечего.

— Я думаю, — сказала она, — что единственная причина такой врожденной способности — реакция на генетические повреждения. Никто никогда раньше не видел, чтобы репарация действовала таким образом, но давно известно, что активные гены могут подвергаться ряду повреждений, которые не затрагивают остальную часть хромосомы. Реактивация вышедших из употребления старых последовательностей может оказаться «крайней мерой» механизма репарации, поскольку возможно, даже накопившиеся в них в течение долгого времени случайные ошибки копирования нанесут меньший вред, чем какое-то поражение современных генов.