[ сборник ] - Этот добрый жестокий мир

• Название: Этот добрый жестокий мир
• Автор: [ сборник ]
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-76263-7

Люди могут все: изобрести вечный двигатель, улететь к звездам, даже заказать счастье. Но в любом из открытых миров, окруженный высокими технологиями или хлипкими стенами шалаша, человек останется человеком, пока в нем живет душа, пока он исповедует вечные ценности. Вера, жертвенность и доброта делают прекрасным окружающий мир, а кто этого еще не понял — того сама жизнь научит. Ее методы иногда жестоки, но это всегда уроки Мира. Здесь есть место всему: инопланетный учитель Кмыф Лгович спасает земных детей, бесстрашная хроноинженер Маша пробивает тоннель во времени, мудрый Горан помогает расти крыльям за спиной мальчишки, а Сын подходит к телефону небесной канцелярии… Олег Дивов, Марина и Сергей Дяченко, Святослав Логинов, Далия Трускиновская, Юлия Зонис и другие в сборнике, посвященном памяти критика и литературоведа Александра Ройфе!

---

— Вита?

Спальный мешок не шевельнулся. Скрученная завитком бурая гусеница впотьмах.

Лена присела на корточки, поставив на каремат кружку с бульоном. Упавший полог хлопнул по спине последним порывом ветра с дождем. Протянула руку, нащупала сквозь толстый пружинистый слой что-то кругло-твердое, затылок или плечо…

— Вита… ты спишь? Я тебе поесть…

Гусеница внезапно взвилась пружиной. Лена отшатнулась, едва успев подхватить кружку — к счастью, бульон не доплеснул до края. Спальный мешок опал, словно сброшенный кокон, сидящая Вита протянула руку и сказала хрипло:

— Давай.

В полумраке она казалась осунувшейся и узкой — серый абрис щеки, ниточка губ и сверкающие глаза. Поднесла чашку к лицу:

— Чего так мало?

Лена потупилась:

— Кончился концентрат. Я не стала сильно разводить… но могу долить воды, если хочешь.

— Владику твоему, подозреваю, хватило. И тебе тоже.

— Я поровну делила! — возмутилась Лена.

— Ага. Посочиняй мне тут.

Вита отхлебнула бульона и закашлялась, переломившись пополам, под свитером ходили острые, совершенно птичьи лопатки. Раньше не было заметно, что она такая худенькая, наверное, из-за кожаной куртки. Подняла голову: мокрые пряди на лбу, слезы на глазах, сиплое дыхание. Снова понюхала бульон, составила в сторону и глянула исподлобья:

— Ты кружку ждешь?.. Я сама потом помою.

— Нет, — Лена приподнялась на полусогнутые и взялась за полог, — я уже… Может, тебе еще что-нибудь нужно?

Вита расхохоталась:

— А что у тебя есть?

— Ну, не знаю… попить… чай могу согреть.

— Чаю давай.

Она откинулась на спину, почти исчезнув в буграх и складках спального мешка, только белели тонкие пальцы, стиснутые на кружке, и тяжелое дыхание шуршало, будто сыпался песок. Лена приоткрыла полог, впуская бьющую наискосок морось. Чтобы нырнуть туда, в промозглую муть, надо было опять, в который раз, собраться с силами…

— Ленка, — тихо сказала Вита. — Ты попробуй. Сочини что-нибудь.

* * *

Разница есть.

Сочинители были всегда. Задолго до появления айтишников — люди сочиняли, точно зная, что никто никогда этого не запрограммирует, что в историях и картинах, составленных из мыслей и слов, нет и не будет никакого практического смысла.

Все равно это всегда было кому-то нужно. А не только железо.

Железо ржавеет — и это ровно то же самое, как айти выходит из строя, когда садится заряд или пропадает покрытие; и тогда уже не поделаешь ничего. А сочинитель свободен, не связан никакими условиями и ни от кого не зависим. Слово, образ, внутренняя картинка — это стержень, который не заржавеет и не переломится никогда, а выдернуть его получится разве что вместе с самой жизнью. Сочинять можно на краю света и под страхом смерти, в одиночестве и в толпе, беззвучно и в полный голос. Кусочек тортика в кафе — или целый мир, новый, удивительный и без дождя.

Это неправда, что наш мир изначально биполярен. Его все-таки сначала сочинили, а потом уже все остальное.

Можно попробовать.

И проверить.

* * *

— Голубое-голубое. Маленький кусочек пока, но зато с той стороны, откуда ветер дует…

— С наветренной. Как ты огонь развела?

— Слила немного топлива через шланг, как ты говорил, крышку потом на место закрутила… Вкусно? Там травы четырех видов, какие смогла опознать, и листья с липы и малины — я на опушке собирала, не бойся, не заходила далеко. В низине еще вода стоит, а на пригорке, где наши машины, уже подсыхает. Твой красавец, я смотрела, не очень загруз… Ой, обжегся?!

— Чуть. Горячо. Голова квадратная, черт, уже сегодня могли бы стартануть. Витка там как?

— Я заглядывала, она уже спала. Думаю, завтра будет в порядке. А она правда умеет сама ездить? Я думала…

— Умеет-умеет. И ты научишься у меня, сочинительница.

— Не обзывайся. Думаю, с утра и поедем. Позавтракаем теми грибами. Их, правда, не очень много. Я суп сварю.

— Не отравимся?

— Ну тебя. В общем, поедим, соберемся, вырулим на трассу, и… нам же не надо ни в какой город, правильно? Только в торговый центр и на айти-заправку.

— Нарушаешь уговор, Ленка.

— А где еще берут топливо? Я просто не знаю.

— С топливом засада, но мы что-нибудь по дороге сочиним. Торговый центр тоже как-то не очень… Ладно, давай дальше.

— Там же все равно никого не будет. Потому что выходные, или… ну, мы сами удивимся, поймем-то уже гораздо позже. В общем, нигде никого-никого. Мы возьмем только то, что нам действительно необходимо: инструменты, разные материалы. Кстати, в кофр оно все не влезет, надо будет прицеп взять у близнецов. Плюс продукты на первое время, зерно на семена. Как ты рассказывал про этого, забыла, который жил на острове…

— Робинзон Крузо.

— Кстати, Влад, откуда ты столько всего книжного знаешь? Признавайся, тоже хотел поступать на сочинителя?..

— Еще чего. Ну?

— Ну вот. А потом мы поедем дальше, и будет много-много солнца, и блики на зеркалах, и такие лужицы на дороге: как подъезжаешь ближе, они пропадают, а потом смотришь вдаль — там еще и еще… И леса со всех сторон, сплошные леса, иногда речки или озера: блеснет синим, и нету! Мы же будем очень быстро гнать, я теперь совсем не боюсь. И к вечеру доедем до моря!

— Полторы тыщи километров.

— Хорошо, по дороге остановимся, заночуем где-нибудь. В лесу. Потому что ни одного города нам по дороге не попадется, ни единого вообще. Такая прямая скоростная трасса. А может быть, точно нам знать пока необязательно, их никогда нигде и не было, никаких городов…

— Как доедем, первым делом, конечно, полезем купаться.

— Ага!.. Слушай, у тебя хорошо получается. Давай теперь ты.

— Нет уж. Я больше по железу. Сама, сама. Куда, кстати, Виту денем? Отстанет по дороге?

— Как это? Она отстанет, а мы спокойно поедем себе?! Давай лучше… сейчас… давай ей Димыч эсэмэску пришлет? Что они ждут ее где-то на боковой дороге. Заодно будем знать, что с ребятами все в порядке. Попрощаемся — и дальше уже только вдвоем… Влад!!! Выздоровел уже, да?.. Руки!

— Все-все-все. Я скромен и тих, как Августин Смиренный. И?

— И мы построим дом. Ну, сначала-то палатку поставим, но потом — все-таки настоящий дом, прямо у моря. Еще у нас будет сад, поле, домашние животные, и рыбу ты будешь ловить. Кстати, напомнишь, чтоб не забыли взять удочки… или сам смастеришь? А я буду готовить, и прясть, и шить, и… В общем, мы постепенно научимся делать все-все и построим целую цивилизацию собственными руками, из одной точки, с нуля. Настоящую, здоровую, разомкнутую, без всяких… Влад, я не могу. Ерунда какая-то…

— Лен, ну чего ты, не надо, не плачь. Ты все хорошо сочинила.

— Ты думаешь?

— Давай спать.

* * *

Мутное, обсиженное каплями окошко палатки не пропускало света — так, сероватую мглу, чуть-чуть отличную от темноты. Айти-фон сел еще вчера, и теперь нельзя было даже посмотреть, который час.

Рядом тихо-тихо дышал Влад. В застегнутом по самый подбородок спальнике белело, как тарелка, его лицо с очень черными дугами бровей и ресниц. Лена приподнялась на локте и коснулась его лба: прохладный. Влад заворочался, что-то пробормотал и повернулся на бок.

Знобило, вылезать из спального мешка не хотелось категорически. Хоть бы тоже не заболеть, только этого не хватало. Надо вставать. Пока он спит, развести костер, согреть чаю… и все-таки прогуляться в лес, должны же там, в самом деле, расти какие-нибудь ягоды или грибы. Хотя с грибами, пожалуй, рисковать не стоит, она же видела их только на айти-картинках, и то в детстве.

И вообще глупо, думала Лена, потягиваясь всем телом внутри спальника и отодвигая момент подъема.

«Ну, с чего это вдруг мы так запаниковали? Конечно, за нами вернутся. Не могут же они и вправду бросить нас тут — Димыч, Костик, Вася, близнецы, тот парень с косичкой… Их-то самих однозначно спасли: город совсем близко, и сеть ловит уже на трассе. Мир сочинен и запрограммирован в точности так, как надо — в идеальном равновесии, в четком биполярном балансе. Разумеется, еще до обеда прилетит айти-вертолет и заберет нас отсюда. И наше железо.

А потом я подам заявление на курсы и буду учиться, серьезно готовиться весь год, и обязательно поступлю, и когда-нибудь мы еще будем сидеть и спорить с айтишниками в «Библиотеке»…»

Нет, но все-таки пора вставать, утро же. Удивительно, как с утра все всегда кажется по-другому. Особенно если ничего не барабанит по нервам, если нет дождя.

Правда?..

Поспешно выпутавшись из спальника, Лена высунулась из палатки и запрокинула голову.

С наветренной стороны в тучах виднелся кусочек синего-синего неба.

ВЛАДИМИР МАРЫШЕВ ВЕСНА ПРИШЛА

Глайдер дяди Сурена был все тот же — с потемневшим, словно закопченным, днищем, знакомыми вмятинками на корпусе и облупившейся кромкой правого крыла. А вот дядя Марат прилетел на новеньком, блестящем, с непривычными угловатыми обводами. Наверное, его среди прочего груза доставил последний транспортник с Земли.