Миклош Сабо - Команда Альфа

• Название: Команда Альфа
• Автор: Миклош Сабо
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1965

Исповедь бывшего солдата войск специального назначения армии США

---

Наш японец, казалось, был неисчерпаем в демонстрации своих приемов.

— Только что я показал вам наиболее уязвимое место над грудной клеткой. Теперь я предоставлю вам возможность убедиться, что с человеком так же легко покончить, зная, что делается у него ниже грудной клетки!..

Кукла покорно сносила все.

— Я произвожу опыт медленными движениями, чтобы вы лучше усвоили их технику. И вижу по вашим лицам, что вы находите неуместной такую проволочку. Что ж, понаблюдайте, как идет дело после известного навыка.

Мы едва уловили движения его рук, а обозначающий смерть красный свет уже замигал.

— Вот так, господа! Спасения нет, но нет и хрипа, даже писка нет никакого. Вы бережно укладываете труп на землю и продолжаете свой путь. На всякий случаи не мешает запомнить, что того же эффекта вы можете достичь с помощью дубинки, топора, железного лома или чего-нибудь в этом роде.

Рикардо и ему подобным очень нравился этот «предмет». Мне кажется, не будет преувеличением, если я скажу, что убийство — в данном случае инсценировка его — доставляло им огромное удовольствие. Надо было видеть, как они, чуть подавшись вперед, кошачьими движениями подкрадывались к кукле и как торжествовали, когда упражнение удавалось.

На занятиях, конечно, присутствовал и Ковач, тот самый «образцовый» курсант, родом из окрестности Папы. Трудно было поверить в то, что он выдержит все экзамены. С того времени как мы стали изучать рукопашный бой, я начал следить за этим слабонервным типом. Делал я это, разумеется, исподтишка, очень осторожно, опасаясь, как бы мое рвение не истолковали превратно и не приняли меня за агента враждебного лагеря — насчет этого у нас был строгий контроль. Меня же просто интересовало, как принимает все происходящее человек, находящийся здесь по принуждению.

Вначале я смягчился было по отношению к нему, так как заметил, что он то и дело отворачивает голову от искалеченного подобия человека.

«Значит, даже в этой крысе (так назвал я его мысленно, с тех пор как он предал меня) есть добрые побуждения», — не без удивления отметил я, ведь все же речь шла о моем земляке… Я сам не могу точно сказать почему, но мне как-то легче становилось, когда тот или иной факт подтверждал мысль, что нашу культуру не пробить этому вот варварству.

Но по окончании первой половины изучаемого курса я должен был признать, что опять ошибся в Коваче. Мой земляк все больше входил в раж. Он уже не отворачивал головы вовремя практических занятий, и в глазах его не появлялось больше выражения тоски, какое я наблюдал у него прежде. Он становился до неузнаваемости самоуверенным, предприимчивым.

— Что с тобой? — спросил я его как-то на одной из больших перемен, «нечаянно» очутившись рядом с ним.

— Ничего. — И он недоуменно пожал плечами, очевидно не поняв смысла моего вопроса. В самом деле, не мог же он сам заметить своей метаморфозы.

— А о чем это ты? — спросил он, вдруг насторожившись.

Я увидел, что он испуган, только не мог пока еще понять почему. Но он тут же выдал себя:

— Ты видишь у меня сыпь, да?! — встревожился он.

Так вот оно что! Наш «образец» попросту мнителен! В эту-то минуту я раскусил его по-настоящему.

Да ведь он крыса и есть. Самая настоящая крыса! Коварная и трусливая тварь!

— Что ты! Тоже выдумаешь! — успокоил я его. — Просто я заметил, что вначале ты на занятиях брезгливо кривил губы, а теперь первый вызываешься работать над куклой… Ну, и вообще…

— Ах вот оно что! — Он облегченно вздохнул. — А я уж подумал было, что ты заметил на мне какую-нибудь тропическую хворь. Как ты меня напугал!

— Отчего? Тебе ведь, как и всем, сделали прививки, не так ли? — Я понял, что, если не отвлеку внимание Ковача от его собственной персоны, едва ли получу ответ на свой вопрос.

Тут совершенно неожиданно он снова скорчил испуганную мину. Трудно было представить, что опять его напугало.

— Как ты думаешь, желтый тоже заметил, что я тогда…

— Желтый? — я не сразу понял, о ком он говорит.

— Ну да, Симидзу! — нетерпеливо перебил он меня. Ему хотелось поскорее услышать, заметил ли японец, что он проявлял слабость.

«Ага, Ковач уже научился различать людей по цвету кожи. Почему бы в таком случае ему не овладеть и наукой умерщвления».

— Да говори же ты наконец! — тормошил он меня. — Взвинтит тебе нервы, а потом молчит.

— Не думаю. А то бы он дал тебе это почувствовать.

— Ты тоже такого мнения? — Он повеселел и, видимо, из благодарности, что я его успокоил, стал общительнее.

— Значит, изменился я, говоришь? Может, ты и прав. Знаешь, я все время думаю о том, что если меня когда-нибудь пошлют домой, то я поеду в свою деревню и доберусь до председателя производственного кооператива и секретаря партийной организации! Ох, несдобровать им!

Теперь он не давал мне слова сказать. Его рот напоминал открытый шлюз.

— Они состряпали, значит, кооператив. У моего отца было двадцать хольдов земли. Больше всех в деревне. Ну, раз общее, так пусть будет общее! «Черт с ними, — сказал отец, — без меня у них все равно ничего не получится. Ни один толком не смыслит в хозяйстве!» Он хотел стать бригадиром, у него были свои соображения. Так председатель не допустил. И парторг. Будет-де ему, старому, верховодить деревней! Понятно тебе? Вот поэтому-то я рано или поздно доберусь до них!

— Но ведь ты еще недавно не хотел домой? Говорил, принуждают!..

— Это оттого, что я тогда еще не знал, как здорово тут обучают! Да, окончив учебу, мы будем представлять собой страшную силу! Не доведись встать кому-нибудь на нашем пути — с ним будет то же, что с этой вот… — он поднял с земли какую-то букашку и раздавил ее ногтем.

Если мне до сих пор вконец не опротивели занятия, то сейчас это произошло наверняка.

А ведь до окончания курсов было еще далеко.

Нас учили убивать человека не только голыми руками, но и дубиной, прикладом, топором, железным ломом, булыжником, бутылкой или осколком стекла.

— Приглядитесь! Оружие у вас под ногами, надо лишь уметь применить его! — Мистер Симидзу внушал это нам как основной принцип нашей будущей деятельности. — Даже каска и та может в случае надобности стать оружием!..

И все это, все-все приходилось закреплять на практике, до полного одурения, пока каждое движение не становилось привычным, почти автоматическим.

Затем мы приступили к знакомству с пружинным ножом. Мистер Симидзу показал его нам со словами:

— Лучше пистолета!

Мы с недоверием смотрели на японца. За дураков он нас, что ли, принимает?

Но его не интересовало наше мнение, хотя он и прочел его на наших лицах: при всем желании мы не могли скрыть насмешки.

Он с каменным лицом человека, уверенного в своих действиях, прикрепил к одному из гимнастических колец деревянный диск. По площади он соответствовал, пожалуй, телу человека.

— Перед вами так называемый французский нож! — Он еще раз поднял нож, затем поднес близко к нашим глазам.

Нож состоял из одной рукоятки, величиной с пядь. На ней было несколько непонятных кнопок. Лезвий — ни одного.

Я имел уже достаточный опыт, чтобы все, что говорил и делал мистер Симидзу, принимать всерьез, как саму смерть. Поэтому я с напряженным вниманием ждал, что будет дальше.

— Вы здесь единственный, кто не сомневается! — сказал он, глядя мне в глаза. — И очень правильно делаете! Вы вскоре убедитесь в этом!

И остановившись в полукруге слушателей, он нацелился ножом в мишень, нажал одну из кнопок и… мы не успели и глазом моргнуть, как лезвие, мелькнув, врезалось в середину диска.

— Вытащите! — приказал мне японец.

Шагами я измерил расстояние от того места, где мы стояли до диска. Было больше сорока метров.

— Сколько? — крикнул мне мистер Симидзу.

Я в недоумении обернулся.

— Я говорю о расстоянии. Вы ведь измерили его? — Человечек этот обладал удивительной наблюдательностью.

— Сорок два метра!

— Это еще не предел! Пружина действует на пятьдесят метров.

Лезвие так глубоко врезалось в дерево, что я не мог вытащить его голыми руками. Мои однокурсники теперь по-иному относились к очередной «безделке» японца.

Необходимый навык бить ножом в цель мы приобретали на соревнованиях. С таким оружием в руке или в кармане можно отправляться на любое, даже самое рискованное дело.

Продолжил с нами этот курс, вернее, довел его до конца другой преподаватель. Миссия мистера Симидзу была закончена, и он стал прощаться с нами. Помню, он подошел ко мне. По японскому обычаю глубоко поклонился и протянул мне ленточку.

— Лучшему моему ученику! — сказал он, как всегда улыбаясь. Так я и не узнал никогда, что крылось за этой улыбающейся маской.

Занятия с нами стал теперь проводить майор. На его долю, в сущности, немного осталось. Задача его, скорее, заключалась в том, чтоб закрепить пройденное соответствующими выводами.