Дмитрий Ольченко - Проделки лесовика

• Название: Проделки лесовика
• Автор: Дмитрий Ольченко
• Издательство: Литература артистикэ
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 1988
• ISBN: 5-368-00101-0

Книга состоит из двух повестей. В первой — «Проделки Лесовика» — рассказывается о необыкновенных приключениях двенадцатилетнего мальчика, попадающего по воле Лесовика в различные, порой весьма драматические ситуации. В частности, он оказывается в мезозойской эре и становится свидетелем катастрофы, постигшей Землю в эпоху динозавров.

Вторая повесть переносит читателя в подводное царство, куда отправились два любознательных паренька, чтобы отыскать следы легендарной Атлантиды.

---

Юрка оглянулся и метрах в пятидесяти у реки увидел звероящера с диковинными роговыми выростами на голове и морде. Он тупо смотрел вдаль, предчувствуя, наверно, беду.

— Он взлетит в воздух и плюхнется в болото вон за тем лесом... Ты его не видишь. Этот зверь спасется и через целый ряд превращений окажется в плейстоцене в виде черного африканского носорога. Ему повезет, верно? Впрочем, повезет многим, особенно всякой мелочи.

Будущий носорог тяжело посапывал и топтался на месте, не обращая внимания на человека, а может, и не видел его. Астероид четко выделялся на фоне темного неба; его отраженного света, тускнеющего все больше, не хватало, чтобы разогнать ночные сумерки. Трицератопс потоптался у воды, повернулся и пошел вдоль берега, поглядывая на необычное небесное светило. Он почти растворился в темноте, как вдруг остановился, будто наткнулся на невидимую преграду, повернул обратно. Шел тяжело, вперевалку, но какая мощь таилась в каждом его движении! Метрах в тридцати, когда Юрка собирался было скрыться под черепом, трицератопс остановился и понюхал воду. Постоял вот так несколько минут и — опять повернул назад. Казалось, его донимали предчувствия, но он не знал, как от них отделаться.

— Жаль, что ни один динозавр не выжил после катастрофы,— сказал Юрка, когда трицератопс скрылся.

— Как не выжил? Некоторые выжили. Например, слон.

— Слон? Да какой же он динозавр?

— И тем не менее это — потомок динозавров. Мутации сделали свое дело. Началось с того, что шейные позвонки динозавра стали сильно сокращаться. Хвостовые тоже. А шкура, покрывающая шею, оставалась прежней, разве что мышцы не пожелали расставаться с нею. Так и получилось: шейные позвонки с черепом притягивались к туловищу, а мягкая часть шеи, оставаясь в прежних размерах, превращалась в хобот, без которого будущий слон не смог бы выжить. Ясно тебе?

— Ясно, но очень уж просто и... неправдоподобно,— признался Юрка.

— Мое дело — сказать, а ты можешь не верить.

— А кто еще из потомков динозавров остался на Земле?

— Кто? Крокодил — раз, вараны — два, ящерицы — три, птицы — четыре, м-м-м... и многие другие. Всех разве упомнишь?

— А что же будет со мной? — ужаснулся Юрка.— Смотри, как близко астероид!

— С тобой? Об этом я как-то не подумал. И в самом деле, как быть с тобой? — Лесовик озабоченно почесал в загривке.— Только не волнуйся. Он еще далеко, ему лететь еще минут сорок.

— Да нет, он уже близко, смотри!

— Где «близко»? Больше ста тысяч километров — это, по-твоему, близко? Не паникуй! — сурово сказал Лесовик.

Астероид четко выделялся на фоне ночного неба.

— Что же мне делать с этим мальчишкой? — досадливо бормотал Лесовик, поглядывая то на астероид, то на Юрку.— И откуда ты взялся на мою голову!

— Я взялся?! — Юрка чуть не задохнулся от возмущения.— Это ты взялся! Я пришел с отцом собирать грибы! Я вовсе не думал с тобой связываться!

— Ладно, ладно, не шуми. Не впадай в истерику. Ох уж мне эти слабонервные,— ворчал Лесовик.— Возьми себя в руки хоть перед лицом вселенской беды! И не мешай мне думать. Если я ничего не смогу сообразить — тебе каюк... Лучше не мешай... да помалкивай!

— Хорошо, только думай быстрее!

— И не торопи меня! — вскинулся Лесовик.— Когда меня торопят, я все делаю наоборот!

Астероид, как воздушный корабль, летел на всех парусах, и теперь в нем чувствовалось нечто роковое. Он был неотвратим, как сама судьба.

— Красиво летит, стервец! — восхищенно заметил Лесовик.— Ничего... Чему быть, того не миновать... Верно, а?

— Ты думай! Думай! — нервно потребовал Юрка.

— Ах, да... Я и забыл, что мне надо думать... Ты вот что, малый... мда... Ты посиди, полюбуйся красотами мезозойской ночи, а я погружусь в размышления, может, что-нибудь и придумаю. Только ты не мешай, договорились?

— Хорошо, погружайся.— Потом добавил: — Только помни, что секунды бегут очень быстро!.. А ты рассеян. Можешь забыть обо мне.

— Как можно, дружок? Да ни в жизнь! За кого ты меня принимаешь! Гм... Прости, пожалуйста, а о чем я должен был размышлять?

— Как это «о чем»? — вскрикнул Юрка, нетерпеливо ерзая на черепе тираннозавра.— Ты должен меня спасти от этого! — указал на астероид.

— Ах, да! Все ясно, малыш, я пообещал — значит, сделаю, только ты не паникуй, а то возьму и вернусь в наше родное Полесье, а может быть, и еще дальше улечу, куда-нибудь в верховья Амазонки. Знаешь, какие там леса?

— Ты этого не сделаешь. Ты не можешь оставить меня одного на произвол судьбы.— Юрка говорил отрешенным голосом.— Ты правильно все рассчитал? Ведь если ты ошибся хоть на полсекунды...

— О, не бойся! — Лесовик снова посмотрел на астероид.— Остается 34 минуты 17,077 секунды. В своих расчетах я точен как... какой механизм у людей самый точный? Часы? — спросил Лесовик, подыскивая сравнение.

— Да нет же, часы редко бывают абсолютно точными! Самое точное — астрономическое время,— сказал Юрка, сохраняя выдержку.

— Значит, в своих расчетах я точен, как астрономическое время. Моя точность меня ни разу не подводила... Ты что смотришь на меня с таким отчаянием — не веришь?

— Верю! Верю! Только быстрее думай!

— Хорошо! Чтоб тебе не скучно было ждать, пока я буду соображать, вот тебе кварцевый шарик... Лови! Положи его под язык. Это голограмма с кое-какими информационными картинами. А насчет меня не беспокойся. Не подведу.

Юрка положил сверкающую горошину под язык.

...Несчастье случилось вечером, когда Зор возвращался с Даром, своим двенадцатилетним сыном, из лесу, где они собирали мед. День выдался удачным — добыли целый бурдюк меда. Жестоко искусанные дикими лесными пчелами, они тем не менее были счастливы. Их отекшие лица превратились в маски с узкими щелочками глаз. В набедренных повязках из козьих шкур дикари были особенно уязвимы, когда опустошали кладовые немилосердно жалящих насекомых. Привычный к пчелиному яду, Зор не очень страдал, а его сыну было куда хуже! Он шел вслед за отцом, несколько поотстав от него. Шел, как в полусне, в голове монотонно шумело и звенело. А ведь ему досталось меньше, чем отцу! Когда отец лез к дуплу, Дар прятался в кустах, подальше от разъяренных пчел. Отец впервые взял его бортничать.

...Как только утром они вошли в лес, отец насадил на длинную хворостинку кусок медового сота и стал тоненько посвистывать. Спустя какое- то время на ближайшей ветке дерева появилась невзрачная птица, чуть побольше воробья. Она деловито подергивала хвостиком, изучая людей и их намерения. Когда ей стало ясно, чего они хотят,— рассмотрела, должно быть, воск на хворостинке,— перепорхнула на соседнее дерево, а потом на следующее, все время оглядываясь на Зора и его сына.

— Пойдем за ней,— сказал Зор.

— За этой птичкой? — удивился Дар.— Кто она?

— Медовед. Она приведет нас к пчелам,— ответил отец.

Зор быстро следовал за перепархивающей по деревьям птицей, иногда бежал за нею трусцой. Чтобы люди не теряли ее из виду, она все время подавала голос, а то и возвращалась к ним. У дерева с медовым дуплом ее нетерпение достигло предела. Она кружилась вокруг дерева, чирикала, словно уговаривала добытчиков поскорее приниматься за дело. Зор внимательно всматривался в ствол дерева на высоте нижних ветвей, прослеживал путь возвращающихся с взятками пчел, пока не обнаружил отверстие пчелиного гнезда.

— Собирай сухие сучья,— сказал Зор.

Когда сучьев было собрано вдоволь, он достал из плетеной корзинки сверточек из лопуховых листьев, осторожно развернул его. Там в горсточке золы тлел уголек. Зор, не мешкая, сунул его в пучок сухого мха, сорванного здесь же, на деревьях, все это вложил в кучку сухих веток и начал раздувать. Потянулся тонкий дымок. Через минуту-другую пламя весело плясало, жадно пожирая топливо. Зор положил сверху несколько толстых поленьев и, пока они разгорались, достал из корзинки петлю из сыромятных ремешков. К поясу пристегнул кожаный бурдюк, с другой стороны засунул кремневый топорик, перекинул через плечо двухметровую полоску из выделанной шкуры. И еще взлохматил волосы, чтобы они закрывали лицо.

Теперь он был готов к встрече с хозяевами медоносного дупла. Все это время, пока он готовился, за его действиями внимательно следило две пары глаз: любознательных глаз сына и нетерпеливых птичьих бусинок.

Зор подошел к костру, вытащил из него головешку. Другую велел взять Дару... Головешки загорелись с одного конца и густо дымили. Зор специально подобрал толстые сучья, тронутые грибком и влажные — они не давали пламени, зато на дым не скупились.

— Держи так, чтобы дым окутывал твое лицо, когда пчелы нападут,— сказал Зор и подошел к дереву. Свою головешку он привязал ремешком к длинному шесту и попросил Дара передать ее, как только он доберется до Дупла. После этого одел ременную петлю на ступни босых ног и, прижимая ее к стволу, стал взбираться наверх. Когда дупло оказалось на уровне лица, взял двухметровую полоску, обвил ею ствол дерева и свой стан, связав концы в крепкий узел. Теперь руки у него были свободны. Благодаря петле на ступнях и кожаному кольцу на поясе он свободно держался на дереве, не рискуя сорваться.