Александр Дейч - Гарри из Дюссельдорфа

• Название: Гарри из Дюссельдорфа
• Автор: Александр Дейч
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1959

Богатой и содержательной была жизнь великого немецкого поэта XIX века Генриха Гейне. Он видел в детстве Наполеона, и наполеоновские армии, оккупировавшие его родной Дюссельдорф, он учился в лучших немецких университетах, слушал лекции знаменитого философа Гегеля, ему довелось увидеть Гёте и беседовать с ним, он был в дружбе с русским поэтом Ф. И. Тютчевым и со многими немецкими выдающимися литераторами, художниками, артистами, музыкантами.

Последние двадцать пять лет своей жизни Гейне провел в Париже, где вращался в кругу таких выдающихся людей, как Бальзак, Жорж Санд, Шопен, Мюссе. В сороковые годы в знаменательную пору европейских революций, Гейне стал другом молодого Карла Маркса.

Первая половина XIX века наполненная большими историческими событиями, давала обильный материал для творчества Генриха Гейне — поэта-лирика, мыслителя, политического сатирика, публициста, драматурга, критика.

В книге Александра Дейча «Гарри из Дюссельдорфа» перед читателем проходит вся жизнь Генриха Гейне, исполненная страстной борьбы и творческого подвига. Мы живем вместе с поэтом в Германии, Англии, Италии, Франции его поры, дышим воздухом его эпохи, участвуем в литературных и политических боях, проникаясь любовью и уважением к горячему, остроумному и глубокому человеку и поэту, создателю прославленной на весь мир «Книги песен» и сатирической поэмы «Германия. Зимняя сказка».

---

Реакция наступает по всем линиям: «последний форт свободы пал, и кровью Венгрия исходит». Но Гейне завидует мадьярам, сраженным в борьбе за национальную независимость:

Ты пал, мадьяр, в неравном споре,
Но верь мне — лучше умереть,
Чем дни влачить подобно нам, в позоре.

Поэт посылал отравленные стрелы в сердца врагов, Он себя чувствовал непобежденным бойцом, тридцать лет стоявшим на посту свободы:

Ружье б руке, всегда на страже ухо, —
Кто б ни был враг — ему один конец!
(Вогнал я многим в мерзостное брюхо
Мой раскаленный, мстительный свинец.)

Но что таить! И враг стрелял порою
Без промаха, — забыл я ранам счет.
Теперь — увы! Я все равно не скрою —
Слабеет тело, кровь моя течет…

Свободен пост! Мое слабеет тело…
Один упал — другой сменил бойца!
Я не сдаюсь! Еще оружье цело,
И только жизнь иссякла до конца.

Прощальный номер

Неожиданная радость осветила комнату больного Гейне. В тихое июньское утро 1849 года, когда поэт, забывшись в глубоком кресле, ждал, пока Матильда и сиделка перестелят его постель, раздался легкий стук в дверь.

— Одну минуту, — сказала Матильда.

Обе женщины подняли Гейне на широкой простыне и понесли его к постели. Но тут распахнулась дверь, и на пороге появился Карл Маркс. Его смуглое лицо было хмурым и сосредоточенным, а в больших черных глазах отразился невольный ужас, когда он увидел, в каком состоянии находится Гейне. Все движения Маркса, быстрые, порывистые, свидетельствовали о том, что он полон сил и чисто юношеской энергии.

— Здравствуйте, дорогой друг! — нарочито весело сказал Маркс своим громким голосом. Заметив, что Гейне силится разглядеть его, щуря полуослепшие глаза, он добавил: — Это я, Карл Маркс. Как живете?

По лицу Гейне пробежала светлая улыбка, и он ответил в тон гостю:

— Как видите, дорогой Маркс, женщины всё еще носят меня на руках.

Тем временем Матильда и сиделка бережно опустили простыню с исхудавшим Гейне и ловко уложили его на постели, укрыв теплым пледом.

Маркс сел в кресло неподалеку. Им надо было столько сказать друг другу, что беседа началась наперебой и беспорядочно, но затем Маркс овладел вниманием поэта, и тот слушал, задыхаясь от волнения. Маркс рассказывал о боевых днях, о своем соратнике Энгельсе, обо всем штабе «Новой Рейнской газеты», которая только что была закрыта прусским правительством.

— Я говорю о нашей газете, — сказал Маркс, — как о живом человеке, как о бойце. Он вынужден был отступить под напором армейского корпуса, но сделал это с гордо поднятой головой, с развернутым красным знаменем прощального номера.

При этих словах Маркс опустил руку в боковой карман сюртука и вынул тщательно сложенный номер «Новой Рейнской газеты». Этот номер от 19 мая 1849 года был весь отпечатан красной краской. Когда Маркс развернул его во всю ширину и поднял вверх, действительно казалось, что он держит красное знамя. Гейне попросил друга почитать хоть немного этот прощальный номер, и тот охотно исполнил просьбу. Все больше воодушевляясь, Маркс читал величественное и трогательное обращение «К кельнским рабочим». Оно заканчивалось словами, прочитанными Марксом с большим подъемом: «Редакторы «Новой Рейнской газеты», прощаясь с вами, благодарят вас за выраженное им участие. Их последним словом всегда и всюду будет: освобождение рабочего класса!»

Гейне протянул худую, бледную руку и попытался пожать руку Маркса.

— А теперь послушайте стихи Фрейлиграта, — сказал Маркс. — Они помещены на первой странице и называются «Прощальное слово «Новой Рейнской газеты».

Гейне напряженно слушал пламенные строки революционного стихотворения Фрейлиграта. Оно дышало верой в то, что борьба не окончена, что слово поэта еще не раз будет вдохновлять народ в его грядущих боях:

Так прощай же, прощай, грохочущий бой!
Так прощайте, ряды боевые,
И поле в копоти пороховой,
И мечи, и копья стальные!
Так прощайте! Но только не навсегда!
Не убьют они дух наш, о братья!
И час пробьет, и, воскреснув, тогда
Вернусь к вам живая опять я!

И когда последний трон упадет,
И когда беспощадное слово
На суде — «виновны» — скажет народ.
Тогда я вернусь к вам снова.
На Дунае, на Рейне словом, мечом
Народу восставшему всюду
Соратницей верной в строю боевом,
Бунтовщица гонимая, буду!

Когда Маркс дочитал стихотворение, Гейне задумался, а потом сказал:

— Вот это суд времени, дорогой Маркс! Я всегда считал Фердинанда Фрейлиграта погонщиком звонких рифм и звал его «мавританским князем». Правда, так его многие называли за его пустую романтическую поэму под таким заголовком. Но он глотнул из источника революции, и это придало ему свежие силы.

Маркс охотно рассказал, с каким мужеством держался Фрейлиграт на суде, когда его обвинили в государственной измене за сборник революционных стихотворений.

— Он был не обвиняемым, а обвинителем, — говорил Маркс, — и судьи вместе с прокурором позорно провалились: Фрейлиграта пришлось оправдать, и в Дюссельдорфе, где происходил суд, народ чествовал своего поэта песнями и факельным шествием.

Гейне горько вздохнул:

— Ах, почему я не могу быть с вами в эти горячие дни?!

— Вы с нами, дорогой Гейне, — возразил Маркс, — всегда с нами! Ваша сатира служит общему делу, и многое, что вы написали теперь, я знаю наизусть.

Еще долго сидел Маркс у постели больного друга и рассказывал не только о событиях революции 1848 года, но и о перспективах будущего. Несмотря на то что прусское правительство выслало Маркса за пределы родины, он и здесь, в Париже, не прекращал революционной деятельности. Он ждал, что французские, рабочие поднимут восстание против буржуазного правительства Луи Бонапарта, и готовился принять непосредственное участие в боях. Он надеялся, что Франция сможет поднять за собой всю Европу.

В Южной Германии тем временем еще шли революционные бои. Рабочие отряды, возглавляемые Энгельсом, во второй половине июня столкнулись с прусскими войсками. В ожесточенных боях Энгельс обнаружил беззаветную отвагу и презрение к опасности. Его стратегические планы отличались смелостью и знанием военного дела. Но силы были неравные. Плохо вооруженные рабочие не могли долго держаться против многочисленной и хорошо снабженной прусской армии. Энгельс одним из последних перешел швейцарскую границу.

Целый месяц длилась эта борьба, и Маркс, часто посещая Гейне, приносил ему свежие новости — то радостные, то печальные — о последних вспышках революционного восстания. Быть может, никто из парижских друзей Маркса не воспринимал так живо и взволнованно боевые дела июньских и июльских дней 1849 года, как Гейне. И Маркс в это бурное, беспокойное время хоть на мгновение отдыхал у постели умного и отзывчивого друга. Иногда Марксу приходилось утешать поэта, когда тот впадал в отчаяние и не верил в торжество дела, которому посвятил свою жизнь. В такие минуты Маркс спокойно и терпеливо объяснял Гейне, в чем он заблуждался. А когда разговор заходил о будущем, о неминуемой победе рабочего класса, у Гейне порой возникали сомнения, смогут ли победители построить новую культуру взамен старой.

— Я боюсь, — сказал как-то Гейне Марксу, — что придут люди будущего и вырубят олеандровые рощи поэзии, а вместо них посадят полезный для всех картофель.

— Ваши страхи неосновательны, — ответил ему Маркс. — При социализме новое общество будет особенно чутко к поэтам, художникам, музыкантам, и они обретут настоящую свободу творчества. Они не будут зависеть от издателей и предпринимателей, как вы, дорогой Гейне, от своего Кампе.

Гейне иронически улыбнулся.

— Хорошо, если бы все это было так, как вы говорите. А что, если бакалейный торговец будущего станет делать пакетики из моей «Книги песен» и насыпать туда кофе или нюхательный табак для старушек будущего?

Маркс громко засмеялся. Но Гейне поспешно перебил его:

— Пусть будет даже так!.. Но пусть этой ценой погибнет мир, где угнетают невинность и где человек эксплуатирует человека!.. — И Гейне закончил совсем серьезно: — Я, должно быть, скоро умру, но моей последней мыслью будет радость, что коммунизм уничтожит дотла царство националистов. Он не пришибет их палицей, как богатырь, а просто раздавит пятой, как давят гадину…

Неожиданно Маркс привел к Гейне поэта Георга Веерта. Этот высокий, молодой человек, с большим, открытым лбом и густыми бакенами, очень понравился Гейне. Его стихотворения в народном духе, почти всегда проникнутые политической мыслью, давно интересовали Гейне. Он их знал по «Новой Рейнской газете», в редакции которой состоял Веерт. И Маркс с похвалой отзывался о скромном и талантливом поэте, считая его подлинным певцом пролетариата. При первой встрече с Веертом Гейне сказал ему: