Георгий Ушаков - По нехоженной земле

• Название: По нехоженной земле
• Автор: Георгий Ушаков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1953

Из предисловия:

«Остров еще не имел названия. Его нельзя было найти ни на одной карте в мире. И необитаем он был настолько, насколько может быть необитаемым маленький клочок земли, только что открытый среди полярных льдов на половине восьмидесятого градуса северной широты. На нем не было ни гор, ни рек, ни озер, да они просто не могли бы здесь поместиться. Это был всего лишь гребень известняковой складки, выступавший из моря. Он поднимался узенькой взгорбленной полоской и напоминал высунувшуюся из воды спину кита. Впервые вступив на его обледеневшую, скользкую поверхность, мы невольно шли осторожной походкой, будто под ногами и в самом деле лежал кит, готовый каждую минуту погрузиться в холодную пучину».

А на север и на восток от этого островка лежала огромная, неведомая земля. Нехоженая, незнаемая. Ее тоже не было на карте, — было только белое пятно, кое-где оконтуренное неуверенным, робким пунктиром.

Здесь все было тайной — территория земли, ее строение, ее почва, ее флора и фауна. Разгадать эти тайны, открыть эти земли, положить их на карту, дать имена островам, горам, заливам и озерам и должны были люди, оставшиеся на берегу.

Что и говорить, нелегкая задача выпала на долю пионеров Северной Земли! Но это были советские люди. Они знали, на какое дело послала их родина, они гордились ее доверием и смело смотрели вперед.

«Ни я, ни мои спутники не собирались разыгрывать роль робинзонов или изображать из себя ходульных героев; мы не мечтали, как о блаженстве, о трудностях и лишениях, так как прекрасно знали, что их будет достаточно на нашем пути и что нам не миновать их. Поэтому на морозы Арктики мы смотрели так же, как кочегары на жару у котельных топок; на полярные метели — как моряк на бури; а на льды — как шофер на трудную дорогу. Условия тяжелые, но нормальные и естественные для Арктики. В тех случаях, когда возможно, мы должны были избежать трудностей, а там, где этого сделать нельзя, бороться с ними».

Люди сдержали свое слово. Два года провели они на Северной Земле и исходили ее вдоль и поперек. Они прошли семь тысяч километров на собаках и пешком. Они шли в метель и морозы, в полярную ночь и в весеннюю распутицу, через хаос айсбергов и неразбериху торосов, по ледяной воде и по гололедице, преодолевая сугробы рыхлого снега и снежную кашу, с боя беря скалы и каждую минуту рискуя жизнью. Они положили на карту 37 тысяч квадратных километров нехоженой земли, выяснили ее простирание и конфигурацию, очертили ее границы, узнали ее рельеф, геологическое строение, климатические условия, животный и растительный мир, характер ледового режима окружающих морей. Этим они завершили открытие русских моряков и вновь прославили советскую науку — самую передовую в мире.

Об этом славном подвиге советских полярников и рассказывает в своей книге Г. А. Ушаков, бывший начальником первой экспедиции на Северной Земле.

---

Голова белухи круглая, с небольшими, сильно сплюснутыми челюстями. В передней части головы имеется сильно развитая жировая подушка, позволяющая зверю пробивать достаточно толстый молодой лед.

Питается белуха и морскими моллюсками и ракообразными, но главной пищей ее является мелкая рыба — сайка, мойва и др.

Местом обитания белухи является Северный Ледовитый океан и примыкающие к нему моря. В погоне за рыбой белуха часто заходит в заливы с опресненной водой, в устья больших рек или достаточно далеко уходит на юг. Поэтому ее можно встретить как в любой точке вдоль побережья полярных морей, особенно у устьев крупных рек, так и в более южных широтах, например у берегов Сахалина.

Белуха — стадное животное и всегда держится косяками от нескольких десятков до многих сотен и даже тысяч голов.

Взрослая белуха дает от 250 до 400 килограммов жира и до 100 квадратных футов кожи, идущей преимущественно на приводные ремни. Кроме того, ценится ее костный жир, являющийся прекрасным смазочным маслом для точных инструментов. Мясо может итти в пищу, но преимущественно, наравне с костями, используется в производстве туковых и клеевых заводов. Промысел на белуху чрезвычайно заманчив, но, несмотря на это, развит недостаточно. Объясняется это не только его трудностью, но и ненадежностью. Дело в том, что у белухи нет постоянных путей миграции. В одном и том же месте один год она может появиться в огромном количестве, а потом ряд лет не появляется совершенно. Наш пример подтверждает это с достаточной убедительностью. В минувшем году, несмотря на открытое море и присутствие сайки, мы не видели ни одной белухи, а в этом году мимо нашей базы прошли десятки тысяч зверей. Хорошо организованный и оснащенный промысел в одном сезоне может дать богатую добычу, а в другом принести только крупные убытки, так как организация промысла белухи требует значительных затрат.

Для промысла необходимы специальные крепкие ставные сети. Ими закрывают белух в узких заливах или «обметывают» стадо на прибрежных отмелях и затем бьют зверя так называемыми «спицами» — железными или стальными копьями. Часть белух просто запутывается в сетях. Известны случаи, когда один такой лов давал сразу до 300 голов зверя. Кроме сетей, промысел должен быть обеспечен пловучими средствами, приспособлениями для вытаскивания и разделки тяжелых туш и т. п. и располагать достаточной рабочей силой, которая может быть занята лишь несколько дней в году, при появлении зверя. Поэтому промысел на белуху, несмотря на свою кажущуюся заманчивость, может быть выгодным лишь в комплексе с каким-либо другим, постоянным делом.

Изменчивые пути хода белухи до сего времени сохраняют ее поголовье, и запасы этого зверя можно считать пока нетронутыми. В будущем, при большем освоении Арктики, белуха безусловно будет играть не последнюю роль в общей сумме промысловой продукции. А пока местные охотники нередко бьют белуху из ружья. Такая охота требует хорошего знания характера зверя и некоторых чисто топографических условий. Она дает незначительную продукцию и никак не отражается на запасах зверя.

* * *

Первый раз мы услышали характерное дыхание белух в дрейфующих льдах у острова Голомянного еще 31 июля, увидеть самих зверей тогда не удалось. После этого две недели белухи в нашем районе не подавали о себе никаких вестей. И только 15 августа, находясь на том же Голомянном, мы увидели небольшое стадо. Вместе с белухами шел косяк в 60–70 голов не совсем обычных для здешних мест гостей — гренландских тюленей. Это заставляло предполагать, что оба стада пришли откуда-то издалека, вместе с появившейся в большом количестве сайкой.

Нашествие гостей переполошило все местное население. Большим белым облаком шумно носились над ними чайки. В значительном количестве собрались у кромки льдов нерпы и морские зайцы. Они необычно высоко высовывались из воды, чтобы посмотреть на пришельцев. А те шли, не обращая ни на что внимания. Белухи солидно сопели и вздыхали, словно озабоченные своим промыслом на рыбу, а стремительные лысуны, как всегда, беззаботно резвились.

Наш охотник волновался. Если раньше нерпы казались ему не заслуживающей внимания мошкарой по сравнению с морскими зайцами, то теперь и последние потеряли в его глазах всякое значение по сравнению с белухами. Глядя на высовывающихся из воды матерых зайцев, он досадливо говорил:

— Да не лезьте же вы, лешие! Не до вас сейчас. Всякому грибу свое время.

Он пытался стрелять по белухам, но безрезультатно. Для верной стрельбы по этому зверю необходим невысокий, хотя бы в несколько метров, крутой или, еще лучше, обрывистый и приглубый берег. Уже с небольшой высоты можно следить за каждым движением животного, идущего на глубине нескольких метров, держать его на мушке и бить наверняка в тот момент, когда оно вынырнет для вздоха. На Голомянном не было таких условий, да и сами белухи держались в 150–200 метрах от берега. Поэтому охота не дала ничего, кроме волнений. Журавлев несколько дней не мог успокоиться. Даже добытый морж не утешил его, и охотник продолжал проклинать берега Голомянного.

Белухи опять исчезли, и вновь мы увидели их лишь 13 сентября, в открытом море, когда шторм взломал около базы ледяной припай и мы получили, наконец, возможность использовать свою моторную шлюпку и выйти в открытое море. На этот раз не только Журавлев, но и Вася Ходов загорелся азартом. Он сел за руль и с непоколебимой верой в технику заявил:

— Сергей, приготовься к стрельбе. Сейчас догоним.

Шторм взломал торосы у нашего острова.

Мотор бешено заработал. Шлюпка понеслась за уходящим стадом белух. Но наша техника не выдержала испытания. Шлюпка еле развивала 12–13 километров, а белухи, напуганные стуком мотора, уходили со скоростью не менее 20–25 километров. Журавлев бесновался на носу шлюпки, на чем свет стоит ругал мотор и умолял Ходова «наддать» и «нажать». Но тот не только «наддал», а, можно сказать, выжимал из слабосильного мотора все, что можно было. И белухи скрылись в морском просторе.

Разочарованные, мы повернули к берегу. Недалеко вынырнул морской заяц. Раздался выстрел, и зверь, пуская пузыри, пошел ко дну. Это подлило масла в огонь. Журавлев рассвирепел. Направо и налево он начал стрелять в нерп. Пять из них нам удалось выхватить из воды.

Охотник недовольно ворчал:

— Тоже зверями называются. Кошки, а не звери. Пользы от вас, как от кота молока!

Белухи на много дней растревожили его сердце.

И только еще через десять дней он получил удовлетворение.

Перед вечером, при затихающем шторме, против нашего домика прошло стадо белух, не менее 500 голов. В следующее утро подошло новое стадо. Тут и началась охота.

Теперь были все необходимые условия, вплоть до приглубого дна и крутого берега, поднимавшегося над водой до восьми метров. Журавлев мог проявить свое охотничье искусство. Я до этого много раз видел белуху, но ни разу не промышлял ее и на целый день охотно занял около Журавлева место ученика.

Мы дежурили недалеко от мыса. Вдоль берега сплошной, густой массой шла сайка. Широкая темная полоса двигалась, точно бесконечная лента конвейера, почти по самой поверхности воды. Тучи моевок и белых полярных чаек с криком носились над рыбой. Птицы то и дело пикировали на воду и тут же поднимались в воздух с трепещущей в клюве рыбешкой. За удачливыми рыболовами, пытаясь отбить добычу, гонялись чайки-разбойники. Беспрерывный гвалт стоял в воздухе.

Наконец вдали показались всплески, легкая волна катилась с северо-запада. От дыхания зверей над водой появилась тонкая пленка пара. Это шли белухи. Они не торопились, двигались спокойно, со скоростью пяти-шести километров в час, и на ходу поедали сайку. Так же спокойно, не рассыпаясь, сомкнутыми миллионными рядами шла рыбешка, словно ее совершенно не касалось все происходящее.

Вот звери уже рядом с нами. Ослепительно блестят их белые тела. Среди взрослых много синих белух. Это двух-трехлетки. Коричнево-серые детеныши жмутся к матерям, идут с ними бок о бок, и некоторые совершенно непонятным образом держатся на гладких и скользких спинах матерей, вместе с ними уходят под воду и через минуту-две снова в том же положении появляются на поверхности.

Непуганая белуха идет волнообразно, ни на мгновение не задерживаясь и не замедляя хода на поверхности, скрываясь под водой не больше трех минут. Вот голова показывается над водой, обнажается расположенное в передней части головы, как раз за жировой подушкой, дыхало, раздается шумный вздох, и голова снова погружается в воду, а на поверхности показывается туловище, потом виден только хвостовой плавник, наконец и он исчезает. Через две-три минуты все повторяется сначала.