Генрих Штоль - Пещера у Мертвого моря

• Название: Пещера у Мертвого моря
• Автор: Генрих Штоль
• Издательство: Наука, Главная редакция восточной литературы
• Жанр: История
• Год: 1965

Книга Генриха Штоля посвящена в основном, истории открытий древних рукописей в пещерах Кумрана и археологическим раскопкам центрального строения кумранской общины — Хирбет — Кумран. Избранная Штолем форма «романа» позволяет ему отказаться от общепринятых версий даже тогда, когда в этом, как кажется, нет особой необходимости, когда это логически и психологически не диктуется развитием «романа».

---

В-третьих, раскопки могут производиться лишь тогда, когда это позволяет климат страны. Климат в районе Мертвого моря один из худших и наиболее невыносимых во всем мире, и физическое напряжение, которое в равной мере падает и на рабочих-землекопов и на ученых, производящих проверку и отбор находок, там можно вынести лишь в течение нескольких недель в году.

Если принять во внимание все эти ограничения, из которых то одно, то другое оказывалось наиболее важным, то станет понятным, почему за шесть лет — с 1951 по 1956 г. — раскопки в Кумране велись только в продолжение двухсот тридцати дней. Это мало, если думать только о том, что шесть лет насчитывают 2191 день, но достаточно, если ясно представить себе все трудности, с которыми сопряжены раскопки.

Первая экспедиция имела в своем распоряжении лишь две с половиной недели (причем в особенно неблагоприятное время года) и всего пятнадцать рабочих, но и задание ей было дано довольно скромное, как бы подготовительного характера; раскопать главное помещение и по крайней мере с двух сторон обнажить его фундамент; вскрыть несколько погребений на кладбище и отыскать в них материал, который мог бы служить отправной точкой для датировки могил или даже дать точные сведения о тех, кто здесь похоронен.

Но мертвые молчали. В могилах не было ни гробов, ни каких-либо предметов, какие в древности обычно клали в могилы: сосудов, оружия или украшений. Скелеты лежали на спине, головой к югу, следовательно, смотрели на север, их руки были сложены вдоль тела, или чаще — скрещены на бедрах. По мнению специалистов, это были скелеты мужчин, большей частью в возрасте от тридцати до сорока лет. Но нет правил без исключений: один скелет лежал головой к северу, а другой — на боку, лицом к востоку.

Все могилы были одного типа: прямоугольная яма глубиной от полутора до двух метров с выровненными стенками, с боковым углублением обязательно немного ниже дна ямы. Такое углубление археологи называют подбоем[89]. Его прикрывали широкие кирпичи (размером сорок на тридцать на десять сантиметров) или камни соответствующей величины.

Эти находки не давали оснований для каких-либо выводов. Такими же безрезультатными оказались сначала и раскопки главного здания, каменная кладка которого относилась, по-видимому, ко времени Ирода, хотя часть ее можно было датировать более ранним, а часть — более поздним периодами. Процесс выветривания зашел здесь настолько далеко, что при первом, поверхностном обследовании нельзя было сказать ничего более точного.

Больший интерес представляла горсть хорошо сохранившихся монет, относившихся к периоду от начала христианской эры и до первого иудейского восстания против Рима. Эта находка значительно сближала хронологически развалины с предполагаемым возрастом найденных в пещерах рукописей, хотя полного совпадения во времени еще нельзя было установить.

Когда в полу одного из помещений главного здания наудачу стали пробивать отверстие, внезапно раздался звук, заставивший рабочих отбросить кирку. Пришлось действовать шпателем и руками, и с их помощью из-под пола извлекли (помимо песка, камней и земли) почта неповрежденный сосуд такой же формы и из той же глины, что и большие сосуды с рукописями, найденные в 1-й пещере.

Тем самым было, казалось, доказано, что между 1-й и остальными пещерами, с одной стороны, и развалинами Хирбет-Кумрана — с другой, существует какая-то связь, правда, пока еще неясная и непонятная. Quod erat demonstrandum[90], потому что именно это предполагали патер де Во и Джеральд Ланкестер Хардинг.

Следующая экспедиция, самая продолжительная из всех пяти, длилась с 9 февраля по 24 апреля 1953 г. Руководителями ее снова были Хардинг и де Во, ассистентами — аббат Милик и патер дю Бюи, профессор библейской географии в Археологической школе.

На этот раз (так же как впоследствии в третьей и четвертой экспедициях) в распоряжении археологов находилось больше пятидесяти рабочих. Третья часть рабочих была набрана в деревне Сильван под Иерусалимом. Ее жители уже в течение ряда лет помогали патеру де Во при раскопках и приобрели большой практический опыт; остальные, да иначе и быть не могло, принадлежали к племени таамире.

Первая неделя ушла на прокладку дороги от береговой долины к террасе Хирбет. Это давало возможность разбить лагерь для ученых и их помощников у самых развалин, а главное — доставить к месту раскопок машины: тракторы, экскаваторы, грузовики и т. д. Только при их помощи можно было быстро, с наибольшей экономией рабочей силы сбросить в соседние овраги огромное количество камней, песка и мусора, покрывших развалины за две тысячи лет.

Небольшая группа археологов под руководством Анри де Контансона снова занялась обследованием кладбища и вскрыла восемь могил, получивших номера 12–19. Первые четыре являли уже знакомую картину, если не считать того, что скелеты в них сильно пострадали от времени. Могила 16-я преподнесла неожиданность: хотя она по размерам не отличалась от других захоронений, в ней лежали два скелета мужчин, примерно тридцатилетнего возраста, тесно прижатые один к другому. Это задало загадку, которая до сих пор не решена. После этих пробных раскопок археологи перешли к западному краю кладбища, где рядом находились три могилы, отличавшиеся от остальных тем, что они были обложены камнями. Судя по остаткам дерева и коричневатым полосам в глинистой почве, трупы лежали в гробах. Но и здесь никаких предметов не было обнаружено.

Само собой разумеется, основные работы производились в здании, которое могло больше всего рассказать о людях, когда-то живших здесь. Во время экспедиции 1951 г. были раскопаны юго-западный и северо-восточный углы строения. Теперь достаточно было убрать мусор, заполнявший прямоугольник, который они образовывали, чтобы получить представление об общих очертаниях здания.

Это был огромный прямоугольник, направленный с северо-запада на юго-восток. Его длинные стороны имели протяженность тридцать семь метров, а короткие — тридцать. Только юго-восточный угол, где здание, казалось, имело продолжение, оставался невыясненным.

Таким образом, это было строение огромных размеров, слишком большое для частного дома, по крайней мере, в этой местности между пустыней и Мертвым морем.

— Значит, — сказал однажды патер де Во, — будем копать дальше, освободим внутреннюю часть постройки и раскроем простенки, которые теперь видны лишь частично. Осторожнее, друзья мои! Ни в коем случае не сбрасывать камни и песок сразу в долину!

— Почему, патер? Вы предполагаете, что и здесь могут быть остатки рукописей?

— Едва ли, хотя в археологии нет ничего невозможного. Но я прошу соблюдать осторожность совсем по другим причинам. В спешке, например, нетрудно спутать обломок стены с камнем, свалившимся с утеса; выбросить вместе с галькой монету, которая могла бы стать для нас важной путеводной нитью, или какой-нибудь предмет домашней утвари, который, несмотря на мизерные размеры, сообщил бы нам о жителях этого дома больше, чем все стены, вместе взятые. Итак, осторожность! Будьте внимательны, друзья мои, и зорко следите за руками рабочих. Не все они обладают опытом раскопок и умеют замечать мелочи, которые подчас играют решающую роль. Еще и еще раз — осторожность! Такой дом строился скорее всего на века и жило в нем, вероятно, не одно поколение людей. Может быть, мы найдем здесь слои, соответствующие различным периодам постройки и обитания.

Вскоре были освобождены все капитальные стены, а в палатке собралось большое количество мелких находок, ожидавших классификации. Теперь археологи могли передвигаться из одного помещения в другое, размышляя об их первоначальном назначении. К счастью, у археолога совсем иной глаз, чем у человека непосвященного, который заметил бы здесь лишь остатки стен высотой в несколько дюймов и почувствовал бы себя, как в лабиринте. Профессия научила археологов видеть на месте развалин нетронутые временем оштукатуренные или покрытые росписью стены и потолки комнат и залов, а над ними крыши. Они уже выяснили, что три периода строительства и обитания отложили в гравии террасы три слоя (причем первым был назван не верхний слой, открытый вначале, а самый нижний).

Северо-западный угол строения занимала башня, остатки которой бросались в глаза еще путешественникам прошлого века. Это было огромное, массивное сооружение со стенами толщиной в полтора метра (они были укреплены во II периоде подсыпкой камней высотой в четыре метра, толщиной от полутора до трех метров). Даже сейчас от башни сохранились два этажа, хотя и сильно разрушенные. Башня имела в длину тринадцать метров, в ширину десять и делилась на три помещения. В нижнем этаже они соединялись дверьми, но ни наружной двери, ни окон в них не было. В одной из комнат были прорезаны два узких отверстия, похожих на смотровые щели, в другой возвышалось нечто среднее между столбом и колонной, вокруг которого (или которой) вилась ведшая в верхний этаж лестница, по-видимому, деревянная, так как от нее не осталось ни малейшего следа. В верхнем этаже место окон также занимали узкие щели, но дверь, вероятно, была. Она находилась в южной стене, следовательно, вела внутрь главного здания.