Людмила Бояджиева - Идея фикс

• Название: Идея фикс
• Автор: Людмила Бояджиева
• Издательство: Изд-во ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-006835-2

Сид недоверчиво смотрел на Арчи. Вся эта крымская история, рассказанная стариком, как-то не внушала доверия. Идея разыскать клад выглядела иллюзорно и фантастически. И все же поехать в Россию было соблазнительно… Более четверти века назад фортуна свела в международном молодежном лагере американца Арчи с «королевой» красоты болгаркой Снежиной и ее фотографом, арабским студентом-миллионером, москвичкой Ларой и местной певицей Анжелой. Было все: интриги, пиршества, секс и даже… убийство. Судьбы их переплелись в тугой узел. Прошли годы… И теперь Сиду Кларку с подачи Арчи предстояло встретиться с Анжелой, которой меньше всего повезло в этой жизни. Вскоре после этой встречи произошли события, которые никто и никогда не смог бы предсказать…

---

Быстро приняв душ, Сид отправился бродить по городу. Везде царило приподнятое настроение, на лотках продавались большие, круглые, усыпанные цветными крошками пироги и раскрашенные яйца, настоящие, а также фарфоровые и деревянные. Даже в дорогом магазине в холле отеля и в киосках, стоящих вдоль набережной, среди прочих русских сувениров пестрели разрисованные яйца.

Сид остановился, разглядывая прилавок. Молоденькая продавщица улыбнулась ему и поздоровалась. Сид ответил. Девушки тут и впрямь были хорошенькие.

— Мистер говорит по-английски? — сбоку подошел богемного вида немолодой джентльмен. — Интересуетесь настоящими антикварными вещами? Имею от дедушки настоящее пасхальное яйцо работы Фаберже… Возьму недорого…

— Я бедный студент, сэр, — сказал Сид. — У вас праздник?

«Коллекционер» охотно объяснил, что нынче огромное церковное торжество — православная Пасха, а в местном, восстановленном после поругания большевиками храме состоится торжественная служба. И показал рукой на гору, где горели в солнечных лучах звезды на синих куполах и развернутые к восходу кресты.

— На Пасху у нас все друг другу раскрашенные яйца дарят. Не обязательно дорогие. Вот, посмотрите, — девушка поставила на стекло три крупных лаковых деревянных яйца, расписанных цветами, такими же яркими, как были на металлических подносах и развешанных больших шалях. — Это наш местный умелец делает. У него краски словно из глубины светятся. Секрет особый знает.

— Мисс отлично говорит по-английски, — одобрил Сид и купил самое лучезарное яйцо.

Он бродил по городу, пока не почувствовал зверский голод. Оказывается, здесь дело шло к ужину, а по американскому времени он уже пропустил и ланч, и завтрак — перенесенный на другой континент, Сидней Кларк заблудился во времени. В уютном ресторанчике на набережной турист съел блюдо, которое ему порекомендовал официант, в момент распознавший иностранца. «Шашлык из барашка», видимо, как раз то, что ел Келвин больше четверти века назад в ресторане «Аул» накануне ужасных событий, оказался потрясающе вкусным. Потрясала и цена. «Знамения. Сплошные знамения свыше», — подумал Сид, анализируя противоречивые ощущения. Не отдавая себе отчета в этом, он имел склонность к многозначительности и мистическим таинствам, частенько выискивал в своей судьбе предначертания свыше, хоть как-то выделявшие его из безликой толпы и компенсировавшие приятными обещаниями преследовавшие его неудачи. А как иначе свести концы с концами в злоключениях недолгой, но уже изрядно поизмывавшейся над ним жизни? Как объяснить себе, почему надо с улыбкой сносить удары и боль? Только предстоящим возмездием и торжеством справедливости.

С семи лет мальчик, извлеченный из-под трупа отца, ждал компенсации от судьбы за проявленную жестокость. Он видел распахнутые дверцы санитарных машин, носилки с покрытыми пластиком телами, исчезающие в их темном нутре. Его слепили блицы журналистов, на белой курточке алели пятна разбрызганной везде крови… Он даже не плакал, крепко держась за руку здоровенного темнокожего полицейского, который в конце концов подхватил Сида на руки и унес подальше от страшного места.

С тех пор судьба не раз подсовывала ему спасательный круг, а потом хохотала над собственной шуткой — вместо легонькой пробки на шее утопающего висел свинцовый груз. Почему же он все-таки остался жив? Почему? Шашлык из барашка стоимостью в пятьдесят баксов предлагал следующее толкование: хоть и недешево, но Сиду достанется порция законной радости. Это обнадеживало и вызывало желание приобщиться к чему-то значительному. Визит к товарищу Градовой придется отложить до завтра в связи с поздним временем, а пока — бродить в чужом городе, готовящемся к религиозному празднику.

В центре курортного района кипела жизнь, светились окна отелей, гремела из ресторанов вполне светская музыка, приглядывались к солидным господам далекие от искупления грехов девицы. В окраинных кварталах, куда забрел Сид, было темно и бедновато — ничего похожего на скопища калифорнийских вилл в частных владениях он не заметил. Неожиданно засветились в вышине синие с золотыми звездами купола, и турист двинулся к тому месту, где, по всей видимости, происходило торжество. Людей на улицах становилось все больше, все они шли в одном направлении — к возвышающемуся среди темных акаций храму. А там оказалась целая толпа! Женщины в платочках, молодые и старые, мужчины с непокрытыми головами. Протиснуться в двери храма удавалось немногим, остальные стояли, обратив лица к дому господню, в котором свершалось таинство. И светилась на лицах надежда.

Стоя среди православных верующих, окруживших церковь, Сид смотрел на яркие, словно игрушечные, купола среди крон цветущих акаций и вопрошал того, в которого не верил: «Для чего пришел в мир Сидней Кларк? Для боли и унижения? Зачем остался жить никому не нужным семилетним пацаном, когда родителей унесла смерть? Папочку и мамулю — ведь тогда еще было так далеко до конфликтов «отцов и детей», а были поцелуи, ласковые слова, качели, подарки, пирог с яблоками, рыбалка… Для чего я остался здесь?» И отвечал сам себе: «Живу, чтобы все расставить по своим местам, чтобы наказать мучителей и быть счастливым, живу назло втоптавшим в грязь сволочам, назло тем, кто сделал меня волчонком».

Чтобы меньше страдать, надо было уничтожить любовь, чтобы выжить — научиться кусаться, чтобы не задумываться о причинах бед — поглупеть. А не мечтать о свершениях, о своей собственной миссии на земле мог только отпетый подонок и олух. Сид старался им стать. Но чем лучше справлялся он с навязанной судьбой ролью, тем сильнее было желание избавиться от нее. Стать сильным, добрым, нежным. Спасать людей, животных, писать светящиеся радостью картины и любить… Господи, ну зачем все устроено так несправедливо?

К странной встрече с Арчи Келвином и его идее фикс разыскать клад Сид отнесся с должной иронией. Все выглядело настолько иллюзорно и фантастично, что сомнений почти не оставалось — очередная сверкающая блесна, заманивающая наивного юнца в сети плохой авантюры. Он даже не старался понять, где именно его поджидает опасность — хохочущая рожа заманившего в западню демона могла выглянуть из-за каждого поворота. Так случалось всегда, стоило лишь Сиду размечтаться. Но поездка в Россию выглядела соблазнительно. Келвин оплатил расходы и даже не взял с него никаких обязательств. Лишь тихо предупредил на прощание: «Не вздумай струсить и отступить, сынок. Я тебя где угодно достану. Просто для того, чтобы плюнуть в лицо». О господи, чем только ему не грозили! Плевок — вроде пирожного на фоне «выпущенных кишок», «размазанных по асфальту мозгов», пожизненной каторги или группового изнасилования. Только при чем здесь трусость? Неужели так опасен разговор с русской певичкой? Сид не собирался брать на себя инициативу извлечения и вывоза клада. Эта задача под силу лишь весьма солидной организации, под каким бы названием она ни скрывалась.

Кроме того, Сид не верил в клад. Разве только чуть-чуть, как в Санта-Клауса. Когда летел в Москву, смеялся над собой, а глядя из автомобиля, несущегося вдоль моря, — радовался глупому приключению. Но вот сейчас, под звуки церковного песнопения, среди людей, держащих зажженные свечи, чужих людей, ставших вдруг близкими и понятными, крошечное «чуть-чуть» выросло в большую, пьянящую веру. Веру в свои силы, молодость, в провидение и личное, только для него, Сиднея Кларка, кем-то Главным и Справедливым припасенное счастье.

Вокруг храма прошел крестный ход, и ровно в полночь зазвонили колокола… Сид все стоял, впитывая музыкальным слухом непонятный, многократно повторенный священником возглас: «Христос воскресе!»

Потом было общее ликование, Сид трижды целовался с веселыми девушками, повязанными платочками, затем с солидной дамой и даже с бородатым солидным господином. Ему совсем не хотелось идти спать в свою гостиницу. Что-то значительное надо было сделать именно сейчас. Вторую Заречную улицу Сид обнаружил еще вечером, обходя город. Туда он и направился, решив, что визит к восьми утра будет не слишком ранним. А уж в такое чудесное утро погулять по тихим улочкам — одно удовольствие.

В домах еще спали, автомобилей почти не было, запах акаций сквозил райской сладостью. По телу разливалась приятная слабость, словно с удачного похмелья. Вскоре Сид оказался во дворе нужного дома и сел на деревянную скамейку под цветущей вишней. Поднял воротник джинсовой куртки и сгруппировался, сохраняя тепло. Утро было прохладным, даже кот, прошмыгнувший к обширной помойке, имел по-зимнему озябший вид, ступал осторожно, словно по льду. Жалея, что не прихватил шерстяной пуловер, Сид постарался сосредоточиться на предстоящем визите. Но мысли разбегались. По-детски неудержимо зевалось и клонило в сон. Если подсчитать — он не спал уже вторые сутки…