Фредерик Пол - Торговцы Венеры: Операция Венера.Война торговцев космосом

• Название: Торговцы Венеры: Операция Венера.Война торговцев космосом
• Автор: Фредерик Пол
• Издательство: Сигма-пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-85949-045-3

Без издательской аннотации. Собрание сочинений. Том первый. Дилогия «Торговцы Венеры» в одном томе.

---

— Ты хочешь завязать, Тенни? — переспросил он, еще не придя в себя. — Что ж, это правильно, нельзя терять свой шанс на карьеру. Но я тут при чем?

— Как так? Не ты ли мне сам рассказывал, как вылечился? О собраниях общества «Помоги себе сам»?

— Да, было дело. Бог знает, сколько лет назад. Я завязал, как только начал коллекционировать… — и глаза его оживились. — Я понял! Ты хочешь, чтобы я тебе рассказал, что они там делают. Ты что, собираешься попробовать?

— Да, собираюсь, и хочу, чтобы ты отвел меня туда.

Он с сожалением посмотрел на не остывшую еще постель.

— Черт побери, Тенни. Там всегда открыто, входи, кто хочешь. Туда не надо отводить.

Я покачал головой.

— Я буду чувствовать себя лучше, если кто-то будет рядом, — признался я. — Пожалуйста, Нельсон. И как можно скорее. Завтра вечером, даже если там не будет собрания.

Он рассмеялся, а затем похлопал меня по плечу.

— Тебе многому еще надо учиться, Тенн. Там нет дней, чтобы не было собрания. Двери там открыты и днем и ночью. Подай-ка мне мои носки.

Он славный парень, этот Нельсон. Пока он одевался, я думал, как отблагодарить его. Я, разумеется, съеду с этой квартиры. Что если я оплачу свою долю квартирной платы за два или три месяца вперед, чтобы, когда я съеду, мое место никто не занимал и он мог бы выспаться как следует? Я знал, что на фабрике, где он работал, над ним посмеиваются, что ему всегда приходится работать в ночную смену. Теперь он мог бы и смену выбрать поудобней, и, может, больше заработать.

Но я тут же сказал себе — стоп! Имеешь ли ты право давать потребителю повод считать себя несчастным? Он привык к такой жизни, он не ропщет, а твое вмешательство может лишь навредить.

Я решил пока ничего ему не говорить, а в душе лишь еще раз поблагодарил его.

Моя затея оказалась неудачной. Я сразу это понял, когда Рокуэлл привел меня… в церковь!

Что ж, может, это не так уж плохо, утешал я себя. В некотором роде даже любопытно. Я никогда не бывал в церкви, не знал, какая она внутри. В сущности, это знакомство может оказаться полезным для нашего Отдела Идей. А, значит, Агентству можно предъявить счет на оплату наших с Рокуэллом транспортных издержек, скажем, на педикеб (хотя по настоянию Рокуэлла мы ехали автобусом).

Ну и публика здесь. Я согласен — они тоже потребители, но какие! Самые низы. Сухие как мощи старики с нервно подергивающимися лицами, толстые унылые девицы с серым цветом лица, о чем-то нервно перешептывающаяся молодая супружеская пара и их надрывающийся от плача младенец, о котором они забыли, какой-то тип с неприятным лицом, шныряющими глазками и острым носом, торчащий у двери, словно не решил, входить ему или лучше держаться подальше. Здесь сборище неудачников! Совсем другое дело — хорошо воспитанный потребитель. Его сразу видно. Он выращен и подготовлен делать то, что требует от него общество: покупать то, что ему продают. Но что за лица! Равнодушные, застывшие. Правда, добропорядочный потребитель в массе своей скучен. К чтению книг его не приучили, дом и семья скорее ему в тягость, чем в радость. Чем же ему жить? Остается одно — покупать. Но именно такой потребитель своей одержимостью превратил в фарс это благородное занятие.

Так размышляя, я вдруг ощутил острое желание выбраться отсюда, вдохнуть свежего воздуха, выпить глоток Моки-Кока, в такое отчаяние меня привело все, что я видел перед собой. Но я сдержал себя. Раз я пришел сюда, отсижу до конца. Я остался на молитвенное собрание.

Это было второй большой ошибкой. То, что последовало, подтвердило это. Собрание началось с молитвы, затем все хором запели псалмы. Рокуэлл толкнул меня в бок, предлагая присоединиться. Сам он пел, улыбаясь, и его хриплый голос звучал так громко, что мне стыдно было глянуть в его сторону. А далее началось самое ужасное. Один за другим эти несчастные поднимались со своих мест и каялись в своих грехах. Это было отвратительно. Одна прихожанка поведала всем, как погубила свою жизнь жвачкой «Нико». Сорок жвачек в день! Она потеряла все зубы и хорошую работу. А работала она телефонисткой. Другой тип помешался на дезодорантах и зубных эликсирах и настолько переусердствовал в их употреблении, что уничтожил все естественные запахи своей кожи и иссушил ее до хрупкости древнего пергамента. Супруги-неврастеники были, как и я, фанатами Моки-Кока. Я смотрел на них с удивлением. Как можно так опуститься! Да, мое пристрастие к Моки-Коку было моей проблемой. Но то, что я пришел сюда, говорит уже о том, что я хочу решить ее. Я не позволяю себе опуститься так, как они.

— Давай, Тенни, — толкнул меня Рокуэлл. — Разве ты не собираешься покаяться?

Я не помню, что ответил ему, помню только, что в конце фразы я сказал: «Пока», и стал протискиваться мимо него к двери. Выйдя, я стоял на крыльце, откашливаясь и дыша полной грудью, как вдруг увидел рядом с собой остроносого типа, видимо, вышедшего вслед за мной.

— Ну как? — спросил он с хитрой ухмылкой. — Я слышал, что сказал ваш приятель. Мне бы ваши заботы. Мои куда хуже. Хотите поменяться?

Кому хочется слышать, что твои беды сущие пустяки по сравнению с бедами другого. Я не был вежлив с ним.

— Свои беды я решу сам. Спасибо, — резко сказал я.

Не знаю почему, но я нервничал. Тысячи тревог, опасений и желаний овладели мною в этот момент. Хотелось выпить Моки-Кок, брало зло на людей-манекенов, которых я видел в церкви, раздражал нахальный тип с противной рожей, ужасно хотелось видеть Митци, что случалось со мной теперь довольно часто, и… еще что-то, чему я пока не мог найти определения. Воспоминания о чем-то? Вдохновение? Решимость что-то предпринять? Я никак не мог понять, что это. Связано ли это с тем, что я видел сегодня в церкви? Нет, это было еще до этого, что-то, что сказал мне Рокуэлл…

Вдруг я понял, что остроносый что-то шепчет мне на ухо.

— …Что? — не выдержал я.

— Я сказал, — повторил он, прикрыв рот ладонью и оглядываясь по сторонам, — что знаю человека, у которого есть то, что вам нужно. Пилюли «Моки». Три в день по одной во время еды! И вы забудете о Моки-Коке.

— Черт побери! — возмутился я. — Как вы смеете мне, сотруднику Агентства, предлагать наркотики. Да будь здесь полицейский, я вмиг упрятал бы вас за решетку… — Я оглянулся, не замаячит ли где знакомая фигура в униформе Агентства Бринка или Векерхата. Но как всегда, когда они нужны, их не бывает поблизости.

Пока я оглядывался, остроносый уже исчез. Исчезло и то, что смутно брезжило в подсознании и тревожило меня.

Разве могут почки человека справиться с сорока банками Моки в сутки? Порой я думал, что пилюли, которые предлагал мне остроносый, не такой уж плохой выход. Мои осторожные расспросы в клинике Агентства (о, как внимательны они были ко мне в этот раз!) усилили мои опасения. А выписанные врачом пилюли явились для меня просто ударом. И хотя пилюли помогли, месяцев через шесть или того меньше, расшалились нервы, а потом произошел срыв. Я не хотел этого. Правда, я видел, что теряю в весе. Глядя по утрам в зеркало, я каждый раз обнаруживал новую складку усталости на лице. Но я не снижал напряженного ритма своей жизни.

Черт возьми, почему я должен скромничать! Я фантастически преуспел в осуществлении задуманного. Спрос на благовония вырос на 0,03 процента, на свечи — на 0,02. Опрос молящихся в трехстах пятидесяти выбранных наугад молельнях секты Заратустры показал, что количество впервые посетивших их выросло на один процент.

Сам Старик позвонил мне:

— Комитет планирования весьма удовлетворен результатами, — довольно гудел он. — Снимаю шляпу перед тобой, Тарб. Чем могу помочь? Может, нужен еще один помощник?

— Великолепная мысль, сэр! — подхватил я. — Что делает сейчас Диксмейстер?

Итак, мой бывший стажер снова вернулся ко мне, трепещущий перед взором начальства, во всем покладистый и готовый услужить. Именно таким мне хотелось его видеть.

Он тоже сгорал от любопытства, ибо, как все в Агентстве, понимал, что замышляется нечто грандиозное, а вот что именно, никто не знал. Но самое пикантное — они не догадывались, что я тоже не знал. Ответственные сотрудники финансового отдела и редакторы, поднимаясь с девятого на одиннадцатый этаж и возвращаясь обратно, сокращали свой путь, проходя через мой офис раз десять в день. И всякий раз, вспомнив о вежливости, кто-нибудь останавливался, хлопал меня по плечу, выражал свое восхищение и желал удачи… а затем как бы невзначай приглашал выпить рюмочку или позавтракать вместе, а то и провести вечерок в загородном клубе. Я улыбался, не говорил ни да, ни нет, но и не отказывался. Я избегал всяческих расспросов, боясь, что они сразу поймут, что я знаю не больше их. Я поэтому отделывался ничего не значащими: «Разумеется, старина», «Как-нибудь соберусь» и тому подобное. А если кто-либо был слишком настойчив, я снимал трубку телефона и что-то начинал говорить, пока они, улыбаясь, но затаив обиду, не оставляли меня в покое.