Irene - Эфффект линзы

• Название: Эфффект линзы
• Автор: Irene
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Аннотация:

Молодой парень Кирилл вынужден идти работать по специальности — психологом, в родную школу в маленьком шахтерском городке. В самом начале учебного года происходит страшное событие — застрелился всеобщий любимец, одиннадцатиклассник Леха Литвиненко. Подгоняемый чувством вины, Кирилл намеревается узнать правду о загадочной смерти своего подопечного. Но как вести расследование, если милиция не хочет ничего слышать, а тут еще и строит глазки симпатичная школьница?

---

Я включил компьютер и углубился в поиски, настойчиво прогоняя из головы воспоминание о том сияющем взгляде, с которым Вика пришла ко мне каяться. Определенно, сейчас не помешал бы отдых и хотя бы немного времени, чтобы побороть эту странную, лихорадочную реакцию на ее присутствие. Иначе она грозила мне куда большими неприятностями, чем те, которые едва не свели меня с ума в десятом классе.

* * *

После работы я заглянул к однокласснику, с которым еще не успел повидаться за три месяца, проведенные в родном городе. Вернувшись домой около десяти, я на скорую руку сварганил ужин и углубился в Интернет, в страстном порыве листая сайты в поисках информации о татуировке Литвиненко. Больше всего меня беспокоил этот крест с цветами — и спустя некоторое время я нашел его приблизительное значение. Если Вика правильно запомнила, и если вообще сказала мне правду, то у него на ноге объединялись сразу два символа — крест, скорее всего, оплетенный лилиями, и октограмма — восьмиконечная звезда. Google был непреклонен: ни то, ни другое радостного значения не имело. Крест с лилиями — это малоизвестный старинный знак смерти, а вот восьмиконечная звезда, которая его обрамляла, — символ хаоса, разрушения, так как вокруг нее не было замкнутой окружности, означающей в язычестве порядок и покой. Если на секунду предположить, что он имел в виду Вифлеемскую звезду, мощный христианский элемент, то тогда все значение татуировки становится и вовсе бессмысленным. Я нахмурился.

Интересно, знал ли сам Леха значение того, что нарисовали ему на ноге? Половина моих знакомых о своих татуировках не знали ровным счетом ничего. Фактически, я бы расшифровал это изображение как «Хаос, несущий смерть»… Или же «Смерть, несущая хаос»… Бред какой-то! Как можно было такое носить на себе? Зачем? Впрочем, Вика могла что-то напутать — и одна какая-нибудь совсем непримечательная деталь вполне может поменять все значение тату.

Вдруг я вздрогнул — на тумбочке завибрировал телефон. Номер, естественно, был незнакомым.

— Да! — Я рявкнул в трубку с таким раздражением, что даже сам опешил. Хотя… ненавижу, когда мне звонят с непонятных номеров.

В трубке молчали. Из-за тишины, полумрака в квартире, невеселого предмета моего исследования и этого странного звонка я в момент невольно погрузился в пугающую атмосферу японских фильмов ужасов. Меня охватила мелкая дрожь, во рту пересохло. Уже собираясь нажать кнопку сброса, я услышал, как кто-то смущенно прочистил горло и тихо прошептал:

— Извините, пожалуйста…

Голос показался мне знакомым, но я однозначно раньше не слышал его по телефону.

— Извиняю. А кто это?

— Ольшанская.

КТО?! Я сел на диване. Вика звонит мне?! Вика звонит мне в одиннадцать часов вечера?!

— Что случилось?

— Кирилл Петрович, вы только не ругайтесь… — я едва различал ее слова, настолько тихо она говорила. — Я ваш номер у Карасевой взяла. Она и правда хорошая девочка…

Та-а-к, завтра на консультации надо будет отвесить Маше подзатыльник!

— Да ладно, не буду. Как ты?

— Все так же. Я понимаю, что уже очень поздно, но просто я не могу уснуть никак. Все о вас думаю…

Я вздрогнул. Ее слова попали в самую точку — ведь она опять нашла меня в ту самую секунду, когда я думал о ней. Это уже действительно смахивало на мистику.

— То есть?

— Ну… — она глубоко вздохнула, в голосе появилась напряженность. — Имею в виду, что кроме вас обо мне никто столько не знает… и не узнает никогда… Так получилось.

Я почему-то улыбнулся, но тут же смущенно прикусил нижнюю губу, будто она могла видеть меня и обидеться на эту дурацкую улыбку.

— Почему же… я уверен, что ты найдешь человека, которому сможешь все спокойно объяснить. И он поймет тебя.

— Нет, — тут же решительно отрезала Вика. — Не найду. В общем, я боюсь… Боюсь, что, даже если смогу не думать об этом и попытаться не обращать внимания, когда-то повторится то, что было с Лехой. Не могу сама с этим справиться… Не получается… А вы и так уже все знаете, так что… может, вы еще не против разобраться с моей… проблемой?..

Я непроизвольно задумался, мысленно «дослушивая» эхо от звука ее голоса.

— Конечно, не против. Но, предупреждаю, придется отвечать на неудобные вопросы. Откровенно отвечать, иначе ничего не выйдет. Если готова, то приходи в понедельник к двум часам, поговорим.

— Спасибо…

— Не за что, Вик. Мы справимся.

— Надеюсь, — похоже, она улыбнулась. Я представил, как ее лицо расслабляется, и выражение становится мягким, детским… Вика выдержала паузу и добавила: — Вы точно не сердитесь, что я так поздно?

Мне кажется, или она тянет время?

— Нет. Если бы ты просто хотела побаловаться, тогда я был бы в бешенстве. А тебе лучше не знать меня в бешенстве.

Она засмеялась.

— Да ну… Мне кажется, вы таким не бываете.

— Ты просто плохо меня знаешь.

Я вдруг потянулся к настольной лампе и выключил ее, растянувшись на диване все с той же идиотской мечтательной улыбкой на лице.

— Хотя, нет… Я тогда действительно испугалась… в коридоре.

— Ну, ты ведь меня вывела! Но, честно говоря, не планировал так резко реагировать.

— Это я виновата, простите.

— Проехали.

Мы продолжали болтать ни о чем, и только когда случайный взгляд на циферблат часов поверг меня в легкий шок, я наконец простился с ней и отключил телефон.

* * *

Я долго думал, о чем буду говорить с Викой. Настолько долго, что чем ближе стрелка часов напротив моего стола двигалась к двум, тем хуже я помнил тот четко структурированный разговор, который сложился у меня в голове. Мысли путались, вопросы перекручивались и менялись местами, и я ничего не мог с этим поделать. Мрачно вздохнув, подумал, что, в сущности, Вика никогда не сможет сказать мне, что я плохо работаю или чего-то не знаю. Но, во-первых, это буду понимать я, а, во-вторых, мне очень хотелось ей помочь. Может быть, она сама до конца не понимает, какой вред может причинить эта проблема в будущем.

Я сел за стол. Потом встал и подошел к окну. Потом застегнул пиджак. Расстегнул. Дернул за листик фикус на окне. Погладил блестящую ручку шкафа… Черт, что я делаю?..

Стук в дверь. Это она. Я хотел было по привычке заорать «Да!», но решил открыть двери самостоятельно. Рванув вперед, чуть не споткнулся о груды наваленных на полу папок из архива. Блин, никак не привыкну, что вчера этот хлам сложили именно мне в кабинет!

На пороге стояла Вера Михайловна.

— А…

— Здравствуй, Кирилл. Что-то тебя сегодня не видно…

Я удивленно поднял брови, пытаясь сообразить, что она тут забыла.

— Да я… у меня консультация сейчас. Вы что-то хотели, Вера Михайловна?

Она тем временем внимательно рассматривала мое лицо поверх очков.

— Документы из архива же у тебя? Мне нужно найти несколько папок. Представляешь, слесарь с утра что-то крутит, но как текла батарея, так и…

Я не воспринимал болтовню Веры Михайловны, судорожно придумывая, как побыстрей, до прихода Вики, избавиться от ее присутствия. Завуч тем временем подошла к горе документов и углубилась в поиски.

— Ты какой-то странный сегодня… С тобой все хорошо?.. — Она даже не смотрела в мою сторону — казалось, этот вопрос был адресован куда-то в пространство, просто из вежливости.

— Хм… Ну да… — во мне начало вскипать раздражение. — Вы нашли документы?

Интересно, ведь мне и самому казалось, что я выгляжу со стороны немного странно. Вера Михайловна набрала целую охапку папок и повернулась ко мне, все с тем же острым испытующим взором.

— Нашла. А ты что, спешишь?

— У меня консультация в два часа.

— Тут?

— Ну, а где же? — я закусил нижнюю губу, почему-то отчаянно не желая, чтоб Вика пришла именно в этот момент. Еще подумает, что мы говорили о ней…

— А с кем?

— С Ольшанской из 11-А.

Лицо Веры Михайловны почему-то вмиг вытянулось. Уголок ее маленького рта немного приподнялся, видимо, обозначив подобие улыбки.

— Понятно, понятно… А что с ней не так?

Вот этот вопрос мгновенно вывел меня из себя.

— Вера Михайловна… — я прочистил горло и явственно почувствовал, что краснею. — Есть такая вещь, как этика психолога. То, о чем мы будем разговаривать, касается только меня и ее.

— Да, конечно, Кирилл, — она усмехнулась открыто. — Но если это по поводу школы или представляет угрозу…

— Да неужели не понятно, что я не собираюсь ни с кем это обсуждать?!

В кабинете вдруг повисла тишина, и мне показалось, замерли даже стрелки на часах. В этот же миг раздался тихий стук в дверь. Я открыл. Вика смущенно захлопала ресницами, увидев в углу шокированную моим внезапным гневом Веру Михайловну с кучей папок.

— Я позже зайду, да?

Ольшанская быстро развернулась и понеслась по холлу прочь. Я уже как-то оценил ее умение скрываться — больше мне не хотелось преследовать ее по длинным и узким школьным коридорам.