Василий Елисеев - По джунглям Конго (Записки геолога)

• Название: По джунглям Конго (Записки геолога)
• Автор: Василий Елисеев
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1978
• ISBN: Скан - AAW

Автор книги, советский геолог, принимал участие в поиске месторождений алмазов в Конго. Впечатления о полном опасностей жизни в экваториальных лесах легли в основу его путевых заметок. Об истории исследования страны, ее прошлом и настоящем, о быте, нравах и обычаях населения, богатой природе и животном мире рассказывает эта книга, рассчитанная на самые широкие круги читателей.

---

Скрежетала, перекатываемая рекой, галька, квакала лягушки, пели птицы, трещал костер, отбрасывая причудливые блики на наш полог. Наша постель оказалась неровной, бугристой, но мы быстро заснули крепким сном.

Утро приветствовало нас таким разнообразием звуков, что разобраться в том, кто их издавал, не было никакой возможности. Слышался плач ребенка и дикое протяжное завывание, до слуха долетали какие-то стоны и храпение спящего человека, перемежаемое всевозможными переливами…

Во время завтрака на берегу реки к нам пожаловали пчелы, много пчел. Они садились на сахар, на сгущенное молоко и, пожалуй, больше всего на обыкновенную соль. Выходит, что пчелы любят не только сладкое, но и соленое!

Две ночи и один день провели мы на Нгеи. Осмотрели реку, отобрали из нее шлиховые пробы, выбрали место для будущего лагеря. И хотя в шлихах пиропа не оказалось, Луи заверил, что в этой реке обязательно найдем алмазы. Такая же надежда была и у меня.

Двинулись в обратный путь. Луи, я, Сунат и Франсуа вышли пораньше, рабочие несколько задержались с упаковкой груза. Пройдя около километра по знакомой тропе, внезапно услышали дикие вопли Франсуа, шедшего позади. Он пулей пронесся мимо меня, крича благим матом: «гэп, гэп». Луи, не поняв быстро произнесенных слов, стал лихорадочно перезаряжать ружье — с дроби на пули, подумав, что на Франсуа напала горилла. Я тоже вначале не понял, что случилось, и кинулся бежать за Франсуа, чтобы быть подальше от опасного места, и тут в мою шею вонзилось что-то острое, вызвав нестерпимую боль. «Осы», — подумал я, ускоряя бег. Пробежав метров пятьдесят и не чувствуя больше укусов, мы остановились, чтобы успокоить бешено колотившиеся сердца. Осы покусали Франсуа и меня. Луи и Суната не тронули.

Продолжаем путь. На тропе видны свежие царапины.

— Пантера расцарапала, — поясняет Луи. — Она здесь помочилась, а потом расцарапала землю, — добавил он.

Шагах в десяти от этого места на тропе валяются какие-то зеленые комочки.

— Здесь пантеру вырвало, — сообщает Луи. Она дав-но не ела мяса, поела листьев, вот ее и вырвало.

Пройдя еще несколько километров, мы услышали возглас Луи: «Смотрите, вон лягушка-чудесница». И он показал пальцем на сухие, слегка пожелтевшие листья. Внимательно смотрю на то место, куда показывает Луи, но никакой лягушки не вижу. Валяются листья, и только. Вдруг один лист зашевелился. Теперь вижу, что лист прилип к лягушачьей спине. Подхожу к лягушке и пытаюсь смахнуть его геологическим молотком, не выходит. «Сильно приклеился», — мелькнуло в голове. И только когда рассмотрел лягушку повнимательнее, ахнул от удивления: ее спина по форме и окраске была точной копией пожелтевшего листа. Листа, совершенно не отличимого от упавших листьев с деревьев. Мимезия[15] у лягушки-чудесницы (так называют ее конголезцы) достигла совершенства. Не меньшее удивление вызывают и некоторые бабочки, по своей форме в сидячем положении сходные с чуть потемневшим листом. У них даже жилки есть точь-в-точь как у листа. Такая бабочка подвешивается на ветке дерева или кустарника и в миг становится «листиком», не отличимым от других.

— Почему эта лягушка считается чудесницей? — спросил я Луи.

— В народе существует поверье, что человек, обладающий лягушкой-амулетом, будет избавлен от болезней, укуса змей и нападения зверей.

В тот день все сильно устали. Не доходя километров двух до лагеря, Виктор Тсиба остановился и стал раскапывать зачем-то термитник. Смотрим, достает из него две пригоршни орехов кола и дает каждому по штуке, чтобы подкрепить силы. «Холодильник пигмеев, — сказал Виктор, показывая на термитник. — Орехи в нем хорошо сохраняются длительное время». Орехи дерева кола не очень приятны на вкус, но удивительно быстро снимают усталость.

Вблизи лагеря из безразличного состояния меня вывел крик Тсиба: «Внимание, месье». Я остановился и увидел перед собою на тропе змею — тонкую и длинную, напоминающую казахстанскую окжилан, змею-стрелу. Виктор чуть не наступил на нее босыми ногами, но вовремя перепрыгнул, предупредив меня. Теперь он спокойно прикончил ее и швырнул в кусты.

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ НА БИСЕМЕ

Середина сентября. Деревья сбрасывают листья. Их много желтовато-зеленых под ногами, на палатке, на раскладном столе… Но пора увяданья как-то не радовала глаз. Да и можно ли это назвать увяданьем? Лес в общем оставался таким же. То ли дело наш лес, он словно живой. Действительно по-настоящему увядает осенью, а зимой погружается в спячку; спит себе, как косолапый в берлоге… Он пробуждается весной, благоухает летом и снова увядает осенью. Он то наполнен птичьим многоголосьем, то многие дни стоит притихший, словно все его обитатели вымерли. Нет, р таком лесу не заскучаешь в любое время года.

А тут среди чужих листьев на меня напала грусть, тоска по Родине, по родной природе. Вспомнился осенний подмосковный лес, щедро осыпанный листьями-самоцветами. Пламенеют посыпанные рубиновой крошкой листья кленов, сверкают червонным золотом листья дубов и берез, радуют глаз малахитовые ветки елей. И здесь, в джунглях, мне захотелось прислониться к березке, подышать смолистым сосновым воздухом.

Лагерь в этот воскресный день гудел, словно растревоженный улей: слышался говор, смех, женский визг, треск горящих поленьев, музыка транзисторов. Все, кроме охотников, дома. Уйти некуда.

Во второй половине дня загрохотал гром. Обитатели лагеря, особенно женщины, стали громко кричать, указывая руками на небо. Они боялись ливня. Тогда Луи сказал: «Успокойтесь, дождя не будет. Дождливый сезон начнется еще не скоро, потому что с больших деревьев листья не начали падать». Он оказался прав. Дождя не было.

Когда стало темнеть, в лагерь прибыл Сластушенский. Георгий Михайлович сильно устал, лицо его было бледно. И было от чего: в этот день он отмахал с полевой сумкой и ружьем за спиной более тридцати пяти километров по пересеченной местности, а ведь ему перевалило за пятьдесят. Не каждый и помоложе сумеет одолеть такое расстояние за один день в условиях очень высокой влажности. Я был несказанно рад приходу Георгия Михайловича, принесшего новости о наших советских коллегах, письма от родных и знакомых, газеты и журналы. За последние дни мы не имели радиосвязи с Пуэнт-Нуаром, так как радиостанцию оставили на Бикелеле.

Не успел Георгий Михайлович рассказать все новости, как около нашей палатки неожиданно раздались звуки, напоминавшие женское пение. Четко были слышны слова: «Ой, да, ой, да, да». «Что это значит?» — спросил я одного рабочего. «Это плачет жена Даниеля. Ей только что сообщили о смерти отца». Вместе с матерью плакал четырехмесячный малыш, ползая по земле у ее ног.

Едва рассвело, жена Даниеля снова запричитала, подняв лицо к небу. Ее слезы скатывались по обнаженной груди. Жалобно пели неизвестные мне птицы, будто перекликаясь с убитой горем женщиной. Ее сын, трехлетний Огист, сидел рядом с матерью, хлебал суп из консервной банки и улыбался. Жена Даниеля не пошла хоронить отца. Куда ж ей тащиться с грудным и малолетним за несколько десятков километров по джунглям? На похороны ушел Даниель, взяв отпуск на четыре дня.

ПРЕБЫВАНИЕ НА РЕКЕ НГЕИ

Без сожаления покинули мы Бисеме, не давшую нам ни одного алмаза, и перебрались на Нгеи. Казалось, что эта река порадует нас своими сокровищами.

В Центральноафриканской империи, в Заире, в Габоне, во всех странах, окружающих Народную Республику Конго, алмазов довольно много. Должны же и в Конго быть реки, богатые алмазами!

И вот мы шагаем с Георгием Михайловичем вдоль Нгеи. Он с ружьем впереди, за ним я, позади нас — Луи и двое рабочих. Лес в этом месте удивил нас обилием толстых лиан-канатов (до сорока сантиметров в диаметре). Подобно гигантским удавам, свешиваются они с деревьев, оплетают стволы. Подлезая под одну из лиан, нависшую над тропой, услышал резкий удар над самым ухом. Оглянулся назад и увидел на мачете Луи длинную, тонкую, зеленую, извивающуюся змею с отрубленной головой. Она была на той самой лиане, под которую мы со Сластушенским подлезали. Луи заметил ее и вовремя обезвредил.

Близ тропы много термитников — на земле, на стволах деревьев, на ветках. Над головами с шумом и криком проносятся стада обезьян. Их крики напоминают барабанный бой.

Отбираем шлиховые пробы по Нгеи и ее притокам, с нетерпением рассматриваем шлихи — не появится ли в них пироп или алмаз! Но напрасно — ни пиропа, ни алмазов. В одном из притоков Нгеи Луи увидел дерево, около которого кружились пчелы, и приказал его срубить. Мы с Георгием Михайловичем, усевшись на упавшем дереве, беседуем о геологии. Глядя на опавшие листья, я заметил, как один из них подпрыгнул. Ба! Старая знакомая: лягушка-лист, догадался я.

— Георгий Михайлович, вы не замечаете здесь среди листьев какого-либо живого существа? — спросил я Сластушенского. Он долго вглядывался в опавшие листья, но так ничего и не приметил. Тогда я подошел к лягушке и дотронулся до нее геологическим молотком. «Лист» подпрыгнул и снова исчез на ковре из упавших листьев. Георгий Михайлович только тогда убедился, что это лягушка, когда рассмотрел ее совсем вблизи. И был поражен ее сходством с листом, пожалуй, больше, чем я в первый раз. Это было заметно по выражению его лица.