Николай Петри - Колесо превращений

• Название: Колесо превращений
• Автор: Николай Петри
• Издательство: АРМАДА: «Издательство Альфа-книга»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-93556-251-0

Вотчину удельного князя Голомысла Удалого накрывает темное облако зла и страха, имя которому — Аваддон — маг девятого уровня и чародей Черного Квадрата. И кажется, что нет спасения земле русской. Но черное колдовство надменного мага случайно порождает премилое создание (правда, далеко не без недостатков), которое все время оказывается на пути чародея.

---

Глава 10

МОКРАЯ РОГОЖА

…Онега чертыхалась всю оставшуюся до избы дорогу: не так-то просто оказалось выгадать время, чтобы никого поблизости не было. Добрых полчаса пришлось валяться на улице, глотая пыль от многочисленных ног, пока удалось вернуть себе облик девицы! И сейчас она чувствовала себя такой же грязной, как и юродивый Рык. Хотелось лишь одного: добраться до сеней и хоть полчаса спокойно отдохнуть, не опасаясь, что кто-то заметит твое не совсем нормальное поведение.

Недалеко от избы Матрены Онега вспомнила, что ее новый облик бабушке совсем не знаком. Вот бы заявилась она к ней в таком виде! Дескать, здрасте — вот она я, какая красавица! Да-а-а, сейчас нужно все время быть начеку, иначе и глазом моргнуть не успеешь, как окажешься в пыточной у городского старшины.

… На шаги кузнеца выглянула бабушка Матрена.

— А, вернулся, касатик, — обрадовалась старушка, — пойдем, перекусишь. А то, чай, намаялся в незнакомом городе!

— Нет, бабушка Матрена, — отозвался Милав-кузнец, — кушать не буду. Мне бы соснуть часок — я и вправду намаялся!

— Дак вот здесь и ложись! — показала старушка на широченную скамью, занимавшую едва ли не треть сеней. — Я сейчас и мягонького чего-нибудь принесу.

— Нет, ничего не надо. На жестком спина крепче будет!

— Ну и ложись себе. А я уже и травку какую-никакую готовлю — вылечим мы твою хворь-то, не сомневайся!

— А я… и не совме… сонме… сомне… ваюсь… — Язык Милава едва во рту ворочался! Нечеловеческая усталость вдруг навалилась на него, подмяла под себя, скрутила и убаюкала.

Уже проваливаясь в сон, как в черную бездну, Милав подумал: нужно попробовать нейтрализовать усталость, используя естественные преимущества каждого тела. У волка это скорость и выносливость, у ворона — отличное зрение, у кузнеца — огромная физическая сила, у жабы… у жабы… кабы… абы… Мысль затухала медленно, словно угли костра в безветренную погоду.

Но не успел еще Милав долететь до самого дна бездонного колодца тяжелого сна без сновидений, как в его уши набатом ворвался голос бабушки Матрены:

— … Ах ты, блудница голоногая, ишь, разлеглась, как царица! А ну, убирайся из дому моего, а то…

Милав почувствовал, что по его лицу немилосердно гуляет мокрая тряпка! Пора было принимать срочные меры. Да какие там, к лешему, меры — нужно было просто удирать отсюда, пока на теле остался хоть один не истерзанный разъяренной старушкой кусочек девичьей плоти! И Милав задал доброго стрекача, на ходу осознав, что бегать в сарафане мужику несподручно. Да кабы мужику!.. Онега совсем упустила из виду, что, засыпая, она теряет контроль над своим телом, и оно само выбирает себе форму. Так это что получается — ей теперь и спать нельзя?!

Обо всем этом Онега успела подумать, пока ноги несли ее прочь от Матрены. Далеко бежать смысла не было — все равно придется возвращаться, чтобы предъявить старушке ее Милана, иначе она что-нибудь обязательно заподозрит.

Прорвавшись сквозь заросли густой высокой травы, она вышла к избе Матрены уже в облике Милава. Тело под рубахой ныло (бабушка Матрена оказалась крепка на руку!), а ноги заплетались от усталости. Сон длиною в несколько минут, закончившийся настоящей экзекуцией, не только не освежил кузнеца, но еще больше стянул его тягучими оковами усталости. Он решил, что покажется на глаза Матрене и сразу же отправится куда-нибудь вздремнуть. Куда? Да куда угодно — лишь бы мокрой тряпкой не будили!

Кузнец осторожно сел на крыльцо и с видом, что он обретается здесь, как минимум, последний час, стал смотреть на малиновый диск солнца, медленно скатывающийся за поросшие деревьями горы. Бабушка Матрена едва на него не наступила, когда с тихим ворчанием выскочила на крыльцо отжать памятную для тела кузнеца рогожу.

— А ты чего здесь, словно колода, уселся? — поинтересовалась она.

— Да я вроде выспался уже… — И как только язык повернулся сказать такое! В глаза хоть лучины вставляй — а здесь такие речи…

Бабушка Матрена внимательно посмотрела на кузнеца, потом оглянулась на сени, словно хотела там обнаружить незваную гостью. Но гостьи не было — был добрый молодец Милав-кузнец, со щенячьей тоской взирающий на закатное солнце… И старушка решила пока о недавнем происшествии не думать — мало ли что в мире нашем деется?

Милав выждал еще несколько минут для приличия и, чувствуя, что через минуту заснет прямо на крыльце и никакие рогожи его не поднимут, крикнул в открытые сени:

— Погуляю немного. Воздухом подышу…

Ответа не последовало. Слышала ли его старушка? Видимо, слышала, но почему-то промолчала… Милаву было в данную минуту не до нее, поэтому он устремился в ворота, а потом сразу же свернул в сторону с твердым намерением залечь в ближайшей баньке. И пусть только кто попробует его разбудить!..

Но его все-таки разбудили! Он понял, что по телу его гуляет что-то жгучее, от чего кожа на руках и ногах огнем горит. И весь этот ритуал сопровождается умными, идущими от самого сердца наставлениями:

— … Не бегай за парнем, как блудница последняя, не назначай свиданий в чужих банях, не крадись по подворьям, как тать в нощи…

Онега сообразила, что на все мифические проступки, ей приписываемые, девичьего здоровья никак не хватит, поэтому перехватила инициативу в свои руки. Она спокойно вырвала крапивный веник из рук опешившей старушки и отбросила его в угол.

— Хватит измываться-то, бабушка Матрена, — сказала она старушке, которая от ее слов так и села.

— А ты откель меня знаешь? — всплеснула та руками.

— Оттель… — грустно сказала девушка и направилась к двери. — Больше не побеспокою, — сказала она и пошла от бани прочь.

Обида была на бабу Матрену просто зверская! И чего ее в баню-то понесло? Прямо не знахарка, а сыщик какой-то… Однако обижаться слишком сильно на старушку не стоило — как-никак единственный их союзник в городе. А раз так, то придется опять в облике кузнеца на догорающий день любоваться. Впрочем, догорающий день уже дотла сгорел, потому как на дворе почти ночь!

Бабушку Матрену Милав встретил на крыльце. Старушка молча подошла к нему и села рядом. Молчать было как-то неудобно, но что мог сказать кузнец в этой ситуации?

— Ты вот что… — заговорила старушка, глядя в пустоту, — ложись спать. Я тебя тряпкой больше не буду привечать.

— О чем это вы? — попытался Милав изобразить удивление на своем лице, впрочем, не очень удачно.

Бабушка Матрена перевела свой взор на кузнеца, и взгляда этого Милав не выдержал. Стыдно, ой как стыдно пожилому человеку в глаза-то лгать! Милав опустил голову и молчал. Изворачиваться не хотелось, оправдываться тоже. Старушка расценила его молчание по-своему и заговорила:

— Баньку-то для тебя истопить хотела. А завтрева с утречка и к лечению приступить собиралась. Пришла, а там краля давнишняя разлеглася… Ну, я и не стерпела — больно девки пошли ныне бесстыжие. А как крапивой-то ее прижгла — самой нехорошо стало. Тут и баенница моя, обдериха, объявилась, да все и пересказала… И давно это с тобой, сердешный?

— Да дней десять…

— Ладно, ложись спать. Утро вечера мудренее… — Старушка поднялась на ноги и зашаркала в избу. — Я тебе тулуп на лавке оставила, — донесся из темноты ее голос. — Коли замерзнешь — укройся.

Комок в горле не позволил кузнецу ответить. Он еще долго сидел на крыльце, наблюдая за тем, как все больше и больше звезд высыпает на высокое темное небо. Луны не было, поэтому нельзя было увидеть, как крохотная слезинка стекла по щеке и упала на сарафан… Кузнецы не плачут, а вот молодым девицам это не возбраняется!

Глава 11 МЕДВЕДЬ-ЛОМАКА

Милав проснулся оттого, что ему стало невыносимо жарко. Он пошарил рукой, чтобы сбросить тулуп, принесенный сердобольной старушкой, и дать своему телу немного освежиться. Но рука тулупа не обнаружила. Тогда почему так жарко? Мысль была еще сонной, но требовала объяснений. Кузнец еще раз пошарил по телу уже более осознанно и удивился тому, что тулуп оказался вывернутым наизнанку. Но он же хорошо помнил, что, засыпая вчера вечером, он чувствовал, как щекочет длинный мех, попадая в ноздри. Наверное, я во сне так крутился, что вывернул свое «одеяло»! Объяснение было правдоподобным, и Милав со спокойным сердцем рванул шерсть прочь от себя, предчувствуя радость свежего воздуха на своем теле. Но радости он не испытал, напротив — режущая боль окатила его от макушки до пят и заставила взвыть громко и пронзительно. Он рванулся в сторону, словно убегая от неожиданного натиска непонятной боли и… со страшным грохотом упал на пол. Еще не до конца придя в себя после, мягко говоря, необычного пробуждения, он увидел, как на пороге избы выросла фигура бабушки Матрены, да так и застыла, словно статуй греческий.