Григор Тер-Ованисян - Геворг Марзпетуни

• Название: Геворг Марзпетуни
• Автор: Григор Тер-Ованисян
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1963

Роман описывает события периода IX–X вв., когда разгоралась борьба между Арабским халифатом и Византийской империей. Положение Армении оказалось особенно тяжелым, она оказалась раздробленной на отдельные феодальные княжества. Тема романа — освобождение Армении и армянского народа от арабского ига — основана на подлинных событиях истории. Действительно, Ашот II Багратуни, прозванный Железным, вел совместно с патриотами-феодалами ожесточенную борьбу против арабских войск. Ашот, как свидетельствуют источники, был мужественным борцом и бесстрашным воином. Личным примером вдохновлял он своих соратников на победы. Популярность его в народных массах была велика. Мурацан сумел подчеркнуть передовую роль Ашота как объединителя Армении — писатель хорошо понимал, что идея объединения страны, хотя бы и при монархическом управлении, для того периода была более передовой, чем идея сохранения раздробленного феодального государства. В противовес армянской буржуазно-националистической традиции в историографии, которая целиком идеализировала Ашота, Мурацан критически подошел к личности армянского царя. Автор в характеристике своих героев далек от реакционно-романтической идеализации. Так, например, не щадит он католикоса Иоанна, крупного иерарха и историка, показывая его трусость и политическую несостоятельность. Благородный патриотизм и демократизм, горячая любовь к народу дали возможность Мурацану создать исторический роман об одной из героических страниц борьбы армянского народа за освобождение от чужеземного ига.

---

— О, если бы так думал и мой народ… Но он во всем обвинит меня. Этот беспокойный князь обличит меня всенародно.

— Марзпетуни?

— Да, я боюсь его. Что я ему скажу, когда он вернется сюда?

— Ничего. Кто он такой? Какое он имеет право повелевать тобою?

— Он приближенный государя и действует от его имени. Он мне дал добрый совет, а я не послушался…

— Святейший владыка! Хочешь избавиться от неприятных разговоров? — спросил вдруг Деспот.

— Хочу, но как это сделать?

— Уезжай из Багарана.

— Куда? В Айрарате для меня нет больше места.

— Ты католикос не только Айрарата, но и всех армян. Где бы ни был твой престол, армяне обязаны почитать его.

— Но куда мне ехать? Кто теперь возьмет меня под свою защиту? — произнес патриарх грустно.

— Тот, кто не раз приглашал тебя и желал оказать тебе покровительство, но в чьей просьбе ты всегда отказывал…

— Кто? — спросил католикос, не понимая, о ком идет речь.

— Царь Гагик.

— Царь Гагик?! — воскликнул вдруг католикос, и лицо его просветлело.

— Да! Поезжай в Васпуракан к Гагику Арцруни. Он будет тебе защитой и покровителем. Если ты не захочешь жить в столице, можешь удалиться на остров Ахтамар[23]. Царь выстроил там неприступную крепость, замок и великолепный храм. Утверди свой престол на этом острове, в самом сердце Армении! Собери вокруг себя духовенство, распространяй там Христову веру, и дни своей старости ты проведешь в покое!

Слова Деспота пришлись по душе католикосу. Схватив его за руку, он горячо пожал ее и воскликнул:

— Бог не оставляет меня, князь! Твоими устами он говорит со мной и указывает путь к спасению. Благодарю тебя, бесконечно благодарю. Пока я жив, вечно буду благославлять тебя. Я поеду в Васпуракан, удалюсь на остров Ахтамар, где буду жить вдали от мирской суеты. Престол армянского католикоса останется там нерушимым, и мои преемники благословят твою память за то, что ты способствовал утверждению престола просветителя в безопасном месте.

Там я соберу новую братию, соберу вокруг себя учеников и зажгу на Ахтамаре факел веры… Довольно я бродил по свету! Пора мне найти угол, где я смогу приклонить голову…

— Там ты допишешь свой труд, летопись Армении, — напомнил Деспот.

— Да, да, мой труд, который все еще остается незаконченным… Как я буду обязан тебе, если окончу его! — воскликнул католикос.

Патриарх обрадовался этому решению как ребенок. Ему казалось, что его страдания кончились.

Через несколько дней католикос Иоанн со своими приближенными выехал из Багарана и спустился в Ерасхадзор.

Армяне-воины, ожидавшие его в лесу Цнендоц, заметив издали католикоса и его приближенных, переоделись в монашеские одеяния. Образовалась большая группа монахов, которая должна была придать блеск патриаршей свите при вступлении католикоса в Двин. Воины очень огорчились, узнав, что востикан уже занял патриаршие покои и ищет только случая, чтобы взять в плен патриарха. Вот почему он, не имея возможности вернуться на свой престол и оставаться в Багаране, решил уехать в Васпуракан и искать покровительства у царя Гагика. Это известие разрушило их планы и надежды, опечаленные, они расстались с католикосом.

Воины вернулись в Гех, откуда по приказу сепуха Ваграма отправились на Севан, чтобы сообщить князю Геворгу эту новость.

А католикос благополучно переехал Ерасх, через Чакатк спустился в Багреванд, проехал Коковит и, наконец, вступил в Васпуракан, на границе которого его встретили воинские отряды царя Гагика и с почестями проводили в древнюю столицу Арцруни — Ван. Народ Васпуракана устроил католикосу торжественную встречу, а царь Гагик со своими князьями встретил его в нескольких парасангах[24] от столицы. Радость царя была неописуемой.

Всеармянский патриарший престол отныне будет в его стране. Это было для него большой честью.

Мы оставим католикоса в стране Гагика Арцруни и вернемся на Севан к царю Ашоту.

3. Плоды примирения

Печальный остров и его обитатели пагубно влияли на душевное состояние царя. Вместе с тем незаживающая рана день за днем разрушала его железное здоровье. Несмотря на нежные заботы царицы и старания лекаря, он не только не поправлялся, но с каждым днем все больше худел и бледнел. Его крепкое тело теряло свою силу, подобно могучему дубу, корни которого подтачивает червь… Он стал молчаливым, избегал людей и находил покой только в одиночестве.

Лекарь, с согласия царицы, посоветовал царю выразить свою последнюю волю и приготовиться к прощанию с миром.

Совет лекаря был хитростью. Он знал, что рана царя смертельна, но что конец наступит не скоро. И чтобы печальные думы не терзали его и не свели в могилу раньше времени, царю следовало жить при дворе, среди близких людей, и заниматься делами.

Хитрость лекаря удалась. Царь с радостью выслушал его совет и написал брату Абасу известное нам послание.

В один прекрасный день берег озера заполнили войска. Царь, смотревший из окна замка, увидев сходящие на берег полки, сначала подумал, что это Бешир вернулся мстить ему за поражение. Что-то похожее на тревогу сжало его сердце. Но когда он заметил царское знамя, развевавшееся на берегу, тревога его сменилась радостью.

— Это Марзпетуни, мой храбрый, верный князь, — прошептал он и быстро вышел из комнаты, чтобы подняться на башню.

Его встретила царица. Увидев радостное лицо царя, она удивилась: давно уже она не видела его таким оживленным. Что случилось? Может быть, это признак душевной болезни?

Эти мысли пронеслись в голове царицы, но мгновенно рассеялись, когда царь сообщил ей о приезде князя Геворга.

Ничто не могло так обрадовать царицу-изгнанницу, как неожиданное появление князя. Она устала от долгого одиночества и была очень угнетена болезнью царя. Ей нужен был друг, с которым можно было бы поделиться своими печалями. Этот друг прибыл. Кроме того, она знала, что Марзпетуни, человек полный жизни и силы, мог вселить в царя надежду и бодрость. Вдвоем с царем они поднялись на башню, чтобы оттуда посмотреть на прибывшее войско.

У противоположного берега пестрели многочисленные плоты и лодки, о которых князь позаботился заранее. В них разместилось несколько сот человек, и вся флотилия двинулась к острову.

В первой лодке сидели князь Геворг и великий князь Абас со своей свитой. Над ладьей развевалось царское знамя. Марзпетуни радовался, что возвращал этот стяг в блеске побед. Он помнил, в какое смутное время получил его от царя. Радовался он и тому, что с ним ехал Абас для братского примирения с царем. Помощь Абаса могла обеспечить успех нового начинания князя.

Но Абас был занят другими мыслями. Он ехал к своему брату и царю, и волнующие воспоминания прошлого проносились перед ним. Он вспомнил свое детство, проведенное во дворце Еразгаворса в играх и развлечениях, неразлучно с братьями Ашотом и Мушегом. Вспоминал годы юности, когда он вместе с братьями готовился к выполнению высокого долга — к защите родины и к битвам с врагами. Он вспомнил свою молодость, когда Ашот, уже наследник престола, одерживал победы в битвах, а он и Мушег помогал ему, не желая расставаться с братом, и клялись ему в вечной дружбе и верности. Потом он вспомнил битву в провинции Ниг с изменником Гагиком Арцруни, во время которой они бились как львы, но понесли поражение из-за измены севордцев, бежавших с поля боя. Это послужило причиной пленения Мушега. На минуту старая обида вспыхнула в нем: он вспомнил историю любви Ашота и севордской княжны… и на минуту пожалел, что едет для примирения с братом.

Но когда, повернув голову, он увидел Марзпетуни, смотревшего на него твердым, ясным взором, Марзпетуни, который столь горячо и беззаветно любил родину, что забывал всякую личную злобу и месть, ему стало стыдно, и гнев его прошел.

Перед глазами предстал несчастный отец, распятый на кресте. Почудились голоса арабов, глумящихся над его трупом… Он вспомнил деспота Юсуфа и его бесчеловечную жестокость, вспомнил героя, который налетел как небесный гнев, ворвался в столицу, рассеял арабов, разбил их отряды, изгнал зверя Юсуфа и отомстил арабам за мученическую смерть отца. Это был его брат Ашот, одно появление которого внушало врагам ужас и которому он клялся в верности и дружбе. Победы следовали одна за другой, потому что братская любовь и единение вдохновляли всех. Но как только любовь остыла и расторгся союз, несчастья посыпались одно за другим. И вот теперь лев в клетке. Гроза врагов, Ашот Железный, в пустынной обители…

Если царь во многом виновен, то разве он сам, Абас, безгрешен? Каково ему видеть брата в таком унижении, видеть Ашота, героя и победителя, в монашеской келье?

Эти мысли так расстроили Абаса, что глаза его наполнились слезами.