Анна Милтон - Особенная

• Название: Особенная
• Автор: Анна Милтон
• Жанр: Любовно-фантастические романы

В жизнь семнадцатилетней Эмили, родители которой недавно погибли в автокатастрофе, врывается странный, но невероятно привлекательный парень по имени Диего. Он ― загадка. Он — воплощение страсти и опасности. Эмили чувствует, что с ним что-то не так. А так же девушка стала замечать, что за ней следят. Является ли Диего ее таинственным преследователем? Или к этому причастен кто-то другой? Зловещий и… нечеловеческий? Кто такой Диего на самом деле? И кто Эмили?

---

Анна Милтон Особенная

  Когда ты захочешь плакать,
  Позови меня.
  Я не обещаю тебя рассмешить,
  Но я могу поплакать вместе с тобой.
  Если однажды ты захочешь сбежать.
  Позови меня.
  Я не обещаю уговорить тебя остаться,
  Но я могу сбежать с тобой.
  Если однажды ты не захочешь вообще кого-либо слышать,
  Позови меня.
  Я обещаю прийти ради тебя.
  И обещаю вести себя тихо.

Габриэль Гарсиа Маркес. Последнее письмо

Глава первая

Я стояла в тени дерева и смотрела на мраморное надгробие, где красивым каллиграфическим почерком было выгравировано:

"Маркус Джейсон Остмен

20.03.1972 — 12.06.2013 гг.

Лили Элизабет Остмен

13.07.1973 — 12.06.2013 гг.

Вы навсегда останетесь в нашей памяти и сердцах. Помним и любим вас".

Ровно девять месяцев назад погибли мои родители.

Наш автомобиль столкнулся с темно-синим "Джипом Гранд Чероки". Но виновных в происшествии не было. Точнее, во всем виноват туман, из-за которого мой отец и водитель другой машины не увидели друг друга и столкнулись. Кстати, тело того, кто сидел за рулем "Джипа" не нашли на месте аварии. А потом выяснилось, что автомобиль вообще принадлежал некому Брюсу Гилберту, который заявил о пропаже своей машины за день до автокатастрофы…

Тот злополучный вечер оставил много загадок, которые и по сей день не покидали пределов моего разума. Но полиция, в отличие от меня, с легкостью наплюнула на дело и закрыла его. Для них и так все очевидно. Для них не важно, к примеру, то, куда делся водитель "Джипа". Как человек мог после лобового столкновения скрыться с места? Как? Я не понимаю.

Не прошло и месяца, как происшествие, унесшее жизнь самых дорогих мне людей, оказалось забытым и потерянным среди сотен других нераскрытых дел.

В тот вечер я ехала с родителями в аэропорт. Они отправлялись в Чикаго по делам. Когда все случилось, мама и папа погибли на месте, а мне чудесным образом удалось выжить. Доктор Лоствуд сказал, что мне стоит благодарить своего ангела-хранителя, потому что после таких травм, которые я получила, умирают.

Лучше бы я погибла, потому что боль, которая съедала меня изнутри, мешала жить спокойно, засыпать ночами и просыпаться по утрам. Каждый день я прокручивала в сознании тот вечер, навсегда изменивший мою жизнь, перевернувший все вверх дном. Я помнила, как очнувшись в больнице, услышала ужасные слова о том, что родители не выжили. Это были самые худшие минуты в моей жизни.

Я крепко зажмурила глаза. Боль, эта дикая боль проникла в каждую клетку моего тела, наполнила их до краев. Она резко ворвалась в сердце, уничтожив в нем все светлое и хорошее. Она разбила его на миллиарды маленьких осколков, которые теперь невозможно собрать воедино. Боль очернила душу, она поглотила меня в темноту.

Даже спустя девять месяцев я не верила. Не верила в то, что больше никогда не смогу увидеть их… увидеть счастливую улыбку мамы, увидеть добрый снисходительный взгляд папы. Я больше никогда не смогу подойти к ним и сказать, что люблю их, и что я рада, что они есть у меня. А еще авария заставила меня каждый день, каждую минуту сожалеть о том, что я не говорила им этого чаще.

Перед глазами стоял ясный образ родителей, они улыбались, с любовью смотрели на меня. Но это только моя память. Это не по-настоящему. Их нет. Их больше нет.

Мое сердце разрывалось снова и снова, затем восстанавливалось, и вновь крошилось, как печенье. И так каждый раз. Каждый день я заставляла себя вставать с кровати и жить дальше.

Тяжелые капли дождя упали на лицо, скатившись по щекам и скулам и смешавшись со слезами. Я пришла в чувства и поняла, что до сих пор сжимаю в руке цветы. Четыре белые лилии. Мама обожала их.

― Эй, ты как? ― рядом с собой я услышала тихий голос Клэр.

Я прерывисто вздохнула и посмотрела на нее. Она ― все, что у меня осталось. Единственная крупица света среди бесконечности тьмы. Единственная соломинка, за которую я хватаюсь из последних сил, чтобы не исчезнуть в своей боли.

Клэр моя сестра. Она старше на пять лет. Ей двадцать три. Клэр живет в Нью-Йорке, год назад, за несколько месяцев до аварии, вышла замуж за сына бизнесмена и счастлива в браке. Она очень красива. Стройная, высокая, с длинными вьющимися волосами шоколадного оттенка и большими тепло-карими глазами. Она больше похожа на родителей, чем я. У нее глаза папы, а волосы и многие черты лица мамы. Я же внешне совершенно отличаюсь. У меня светло-русые волосы и зеленые глаза. Я немного худее Клэр и на полголовы ниже.

Когда все случилось, Клэр отдыхала на Южном берегу Франции. Она все бросила и приехала сюда, ко мне, когда узнала, что произошло, и что родителей больше нет.

― Нормально, ― запоздало отозвалась я.

Губы Клэр расплылись в понимающей улыбке.

― Я скучаю по ним, ― сказала она, обняв меня за плечи.

― И я.

Мой мрачный взгляд упал на надгробие. Я медленно опустилась на корточки и положила цветы на могилу.

― Я люблю вас, ― прошептала я, проведя рукой по выгравированным именам родителей.

― Ангелы позаботятся о них, ― сказала Клэр.

― Если они не сделают этого, я разнесу небеса, ― пробормотала я, поднимаясь.

― Я помогу.

Стало прохладнее, а моросящий дождь превратился в ливень. Сегодня воскресенье. Очередной унылый, пасмурный день в городе Данвилл, штат Вирджиния.

Клэр раскрыла черный зонт, и мы поспешили покинуть кладбище.

― Во сколько у тебя самолет? ― спросила я, когда мы сели в машину сестры, черную "Ауди Q5".

― Приедем домой, возьму вещи и сразу в аэропорт, ― ответила Клэр, заводя автомобиль.

Весь июнь и июль я провела в больнице. Восстанавливалась после тяжелых травм, полученных в аварии. Клэр оставила Францию и единственного, первого и неповторимого мужа Ричарда, чтобы быть вместе со мной. Она поддерживала меня. Не проходило и дня, чтобы она не сидела в моей палате и не лечила мою душу от ран, которые никогда не затянутся.

В конце июля я уже могла спокойно передвигаться по больнице, выходить на улицу и гулять. Клэр договорилась с моим лечащим врачом о выписке. Третьего августа я уехала с ней в Нью-Йорк, где пробыла до последней недели месяца. Потом я была вынуждена вернуться в Данвилл, чтобы начать готовиться к школьному году. Клэр вернулась со мной.

И все это время, с сентября (а сейчас март) она жила здесь, вдали от Ричарда. Из-за работы он не мог переехать вместе с ней и жить здесь. Но он прилетал на Рождественские каникулы, старался бывать в Данвилле как можно чаще. Я чувствовала себя ужасно оттого, что являюсь причиной их с Клэр долгой разлуки. И еще потому, что я несовершеннолетняя, мне только семнадцать, и сестра оформила надо мной опеку, как единственный близкий родственник. Теперь я груз на ее плечах. А ведь у нее своя жизнь, своя семья.

Через полчаса мы подъехали к большому двухэтажному дому. В нем четыре спальни, три из которых теперь будут пустовать неопределенное количество времени. В конце мая прошлого года, мама, занимаясь перепланировкой, решила снести ванну, находившуюся на первом этаже, чтобы кухня стала просторнее. Она сделала это, потому что большую часть своего времени проводила именно там. Она хотела чувствовать себя максимально комфортно и приложила массу усилий, чтобы добиться исполнения своей маленькой мечты.

Но мама наслаждалась новой просторной кухней недолго.

Папа был генеральным директором рекламной фирмы. Он часто ездил в командировки в Чикаго, и его заработка хватало на все. Мы никогда и ни в чем не нуждались. Мама была домохозяйкой… причем прекрасной. Папа оплатил обучение Клэр в Нью-Йоркском университете, где она познакомилась с Ричардом. И мне собирался купить машину на совершеннолетие, но так и не успел. После смерти папы все деньги на его счетах перешли нам с Клэр, а управление фирмы взял на себя лучший друг отца и по совместительству заместитель генерального директора ― Эдвард Дейли. В последний раз я видела его в начале февраля. Он со своей семьей приехал в субботу, чтобы узнать, как я и Клэр справляемся. Его жена испекла черничный пирог, к которому никто так и не притронулся.

В общем, оставленных в наследство сбережений хватит, как минимум на десять лет беззаботной жизни.

Но разве способны деньги хоть как-нибудь компенсировать смерть родителей?

Нет. Черт, нет.

Через двадцать минут мы подъехали к дому. Клэр забрала свои вещи, и мы вышли на улицу, ожидая приезда такси.

― Почему ты не поедешь на своей машине? ― спросила я.

― Я оставлю ее тебе, ― ответила сестра.

Я поперхнулась от удивления.

― Ты… ты серьезно?

― Вполне, ― уверенно кивнула она.