Unknown - i e8c15ecf50a4a624

• Название: i e8c15ecf50a4a624
• Автор: Unknown
• Жанр: Прочая старинная литература

---

В соответствии с этим рабочей политикой ведало не Министерство финансов (ему была подчинена лишь фаб­ричная инспекция), а Министерство внутренних дел, и [584]

Смысл её состоял в сочетании полицейских преследований с полицейской же «опекой». Закономерным следствием этой политики была знаменитая «зубатовщина», и именно крах «зубатовщины» заставил царизм отказаться от своей преж­ней точки зрения на рабочий вопрос и встать на другой — буржуазный путь его решения. Первым конкретным шагом в этом направлении было создание в январе 1905 г. так называемой комиссии Коковцова. Программа, предло­женная Коковцовым, сводилась к следующему: 1) обяза­тельная организация больничных касс, создаваемых на средства рабочих и фабрикантов; 2) создание на предпри­ятиях смешанных органов из представителей администра­ции и рабочих «для обсуждения и разрешения возникаю­щих на почве договора найма вопросов, а также для улуч­шения быта рабочих»; 3) сокращение рабочего дня с 11,5 до 10 часов; 4) пересмотр статей закона, карающих заба­стовки и досрочное расторжение договоров о найме [585].

Программа Коковцова была обсуждена и одобрена Ко­митетом министров. Комитет резко осудил «зубатовщину» и привел в качестве образца для подражания Бисмарка за то, что он «своевременно» издал страховые законы и тем самым взял «рабочее движение в свои руки». В связи с пересмотром закона о стачках Комитет высказал чрезвы­чайно важное, имевшее принципиальный характер сообра­жение. «Для правильного разрешения вопроса о забастов­ках, возникающих исключительно на экономической поч­ве, — говорилось в журнале, — необходимо, чтобы рабочие были надлежащим образом организованы и знали точно свои права и обязанности...» [586]. Иначе говоря, Комитет ми­нистров будущий закон о свободе стачек связывал с орга­низацией профессиональных рабочих союзов.

Министерство финансов воплотило программу своего шефа в четыре соответствующих законопроекта, которые должны были быть обсуждены в комиссии Коковцова сов­местно с приглашенными представителями промышленно­сти. Предварительно законопроекты были посланы на отзыв «Петербургскому обществу для содействия улучшению и развитию фабрично-заводской промышленности», ставше­му позднее именоваться «Петербургским обществом завод­чиков и фабрикантов». И общество и представители про-

йгышленноСти в комиссии признали Ьсе четыре Законопро­екта неприемлемыми, мотивируя двумя соображениями: 1) чрезмерностью «жертв», требуемых этими законопро­ектами от русской промышленности; 2) возможностью вмешательства государства во взаимоотношения рабочих и предпринимателей.

Сокращение рабочего дня в законодательном порядке до 10 часов, по мнению капиталистов, привело бы к гибели русскую промышленность, к полной невозможности для нее конкурировать с промышленностью западноевропейских стран. Лечение рабочих за счет предпринимателей они объ­явили «беспримерным явлением». Промышленники требо­вали, чтобы врачебная помощь рабочим была организована земствами и городами «наравне с прочим населением», а расходы *на это должны быть полностью возложены на больничные кассы. В целом же страховые законопроекты заводчики объявили неслыханно «щедрыми» и «разоритель­ными» для промышленности [587].

По вопросу о стачках позиция промышленников и Ко­митета министров в принципе совпадала. Вопросу о свобо­де стачек, говорилось в записке Петербургского общества заводчиков и фабрикантов, «должно предшествовать реше­ние вопроса о рабочих союзах». «Вопрос об узаконении стачек,— указывала записка,— необходимо поставить в за­висимость от свободы рабочих организаций, в силу непре­менной логической связи между этими понятиями». Более того, «без рабочих организаций немыслимо осуществление ни государственного страхования на случай инвалидности и старости, ни больничных касс, ни... нормировки рабочего дня». Эта мысль подчеркивалась очень настойчиво. Вопрос «об организациях и свободных союзах» рабочих, читаем мы в другой записке общества, «есть основной кардиналь­ный вопрос, ибо все остальные вопросы могут получить то или прямо противоположное решение в зависимости от того, будут существовать свободные, в европейском смысле, союзы рабочих или нет» [588].

Совпадение взглядов царизма и буржуазии по вопросу о месте и роли профсоюзов в рабочем законодательстве было весьма симптоматичным. Оно означало отказ прави­тельства от прежней полицейско-попечительной политики

в рабочем вопросе и переход к политике буржуазной. Здесь произошло то же самое, что и в аграрном вопросе. Там по­ворот к буржуазной политике выразился в указе 9 ноября 1906 г., здесь — в ставке на профсоюзы. Дело в том, что профсоюзы, как это убедительно доказала вся история ми­рового рабочего движения, носят в себе две объективные тенденции — революционную и буржуазную, тред-юниони­стскую. «Профсоюзы,—писал В. И. Ленин, —были гигант­ским прогрессом рабочего класса в начале развития капи­тализма, как переход от распыленности и беспомощности рабочих к начаткам классового объединения. Когда стала вырастать высшая форма классового объединения проле­тариев — революционная партия пролетариата... тогда профсоюзы стали неминуемо обнаруживать некоторые ре­акционные черты, некоторую цеховую узость, некоторую склонность к аполитицизму, некоторую косность и т. д.» [589][590]Именно на использовании этих черт строился расчет цариз­ма и буржуазии, на возможности с помощью профсоюзов перевести рабочее движение с революционных рельс на реформистские.

Работа комиссии Коковцова была сорвана приглашен­ными в нее промышленниками. Правительственные законо­проекты они расценивали как попытку царизма выйти из революции за счет буржуазии, за счет требуемых ею поли­тических реформ. В качестве предлога они использовали известие о поражении при Цусиме. Это известие, заявили промышленники, так потрясло их, что они не в состоянии продолжать работу. «Мы все настолько взволнованы, на­столько нервны,— говорил председатель Московского бир­жевого комитета Г. А. Крестовников от имени всех при­глашенных,—что наше последнее совещание нас убедило в невозможности продолжать наши занятия» [590]. Все уговоры Коковцова не помогли, и 15 мая 1905 г., спустя три дня после начала занятий, комиссия прекратила свое суще­ствование.

Совещание Философов. В декабре 1906 г. и в январе — феврале 1907 г. министр торговли и промышленности Д. А. Философов созвал совещание, на котором, как и в ко­миссии Коковцова, были широко представлены организации промышленников. Вниманию совещания были предложены

основные положения 10 законопроектов: 1) страхование от болезней; 2) страхование от несчастных случаев; 3) стра­хование инвалидности; 4) сберегательные кассы обеспе­чения; 5) правила о найме рабочих; 6) рабочее время; 7) врачебная помощь; 8) меры по поощрению строитель­ства здоровых и дешевых жилищ; 9) промысловые суды; 10) фабричная инспекция и фабричные присутствия[591].

Таким образом, исходный тезис Коковцова о необходи­мости одновременной сравнительно широкой рабочей ре­формы еще оставался в силе. Но вопрос о рабочих союзах на совещании был обойден полным "молчанием. Это был симптом, свидетельствовавший о начале крушения «ново­го курса», провозглашенного Коковцовым и Комитетом министров. Юридическим основанием для такого молчания служили знаменитые «Временные правила 4 марта 1906 г.» об обществах и союзах, которые вернее было бы назвать правилами о запрещении обществ и союзов.

Промышленники заняли весьма негативную позицию. Они ратовали за максимальное сокращение сферы и объ­ема рабочего законодательства. Председатель Петербург­ского общества заводчиков и фабрикантов С. П. Глезмер прямо заявил, что «чем позже будут рассматриваться эти (рабочие.— А. А.) законы в новой Государственной думе, тем правильнее будет их решение,— тем почва для них бу­дет солиднее, нормальнее, доступнее». Соображения голого чистогана полностью взяли верх над общеклассовыми ин­тересами. При обсуждении законопроекта о страховании от болезней представители промышленности внесли поправ­ку, отменявшую минимум пособия заболевшему рабочему, отдавая решение вопроса на волю каждой больничной кас­сы в отдельности. Принятие такой поправки практически означало провал всего законопроекта. Промышленники по­требовали также, чтобы закон о страховании от несчаст­ных случаев начал применяться лишь спустя пять лет по­сле его принятия. В конце концов они согласились на двух­летний срок [592].

Ратуя на словах за независимость больничных касс, промышленники заявили, что их права в этих кассах недо­статочны и им должно быть предоставлено право veto на все решения собрания членов кассы. Осуществление зако­нопроектов о страховании старости и инвалидности, зани­мающих, по признанию самих предпринимателей, «цент­ральное место» в вопросе о страховании рабочих, они объ­явили «в настоящее время» невозможным. Точно так же они отвергли, как неприемлемый, законопроект о найме ра­бочих. При этом промышленники требовали права рассчи­тывать всех рабочих, если забастует даже несколько чело­век. «Если,— заявил Триполитов,— рабочие будут знать, что за оставление работ хотя бы 10 лицами будет грозить расчет всем рабочим, тогда прекратятся забастовки» [593]. В конечном итоге смысл их требований сводился к праву на постоянный локаут.