Николай Зубов - Отечественные мореплаватели —ё исследователи морей и океанов

• Название: Отечественные мореплаватели —ё исследователи морей и океанов
• Автор: Николай Зубов
• Издательство: Литагент «Паулсен»47e14675-3746-11e4-be59-002590591dd6
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1954

Книга об отечественных мореплавателях – исследователях океанов и морей – охватывает время от первых военных и торговых плаваний древних славян и до исследований, произведенных советскими людьми, вплоть до начала Великой Отечественной войны Советского Союза.

---

Невзирая на великие тягости и великие результаты Великой Северной экспедиции, ее труды в должной мере не были оценены правительством. Возможно, это объясняется происходившими в то время в Петербурге дворцовыми переворотами. Началась экспедиция во время царствования Анны Ивановны, а закончилась при Елизавете Петровне. С другой стороны, недооценка работ Великой Северной экспедиции была обусловлена тем, что в сущности эта экспедиция, несмотря на большие затраты и длительный срок ее работы, не увенчалась какими-либо громкими географическими открытиями. Участникам ее из-за льдов не удалось обогнуть морем ни Таймырский полуостров, ни Чукотку – не удалось сделать то, что смогли сделать наши мореходы XVII века. В этом вопросе следует разобраться несколько подробнее.

Во-первых, ледовые условия в наших арктических морях, насколько можно судить из сохранившихся описаний, во время Великой Северной экспедиции были гораздо суровее, чем в первой половине XVII века.

Действительно, уже говорилось о весьма неблагоприятных ледовых условиях, встреченных Муравьевым и Павловым, Малыгиным и Скуратовым, Сухотиным и Мининым в Карском море. Такие же неблагоприятные условия были встречены Прончищевым, Ласиниусом, Харитоном и Дмитрием Лаптевыми в морях Лаптевых и Восточно-Сибирском.

Мы хорошо теперь знаем, что участок Северного морского пути между Леной и Колымой один из самых легких в ледовом отношении. В середине XVII в. каботажное плавание по этому участку морского пути было весьма оживленным. Так, в 1650 г. казак Тимофей Булдаков намеревался пройти из Лены в Колыму. «При выходе в море он встретил восемь кочей служилых, торговых и промышленных людей», которые тоже готовились к плаванию и стояли в ожидании благоприятной погоды. Около губы Омолоевой навстречу Булдакову попались еще четыре коча, шедшие из Колымы в Лену[120].

Плавания в середине XVII в. между Леной и Колымой, совершенные в течение одной навигации, исторически доказаны. Но уже в конце XVII в. каботажное плавание вдоль северных берегов Сибири почти прекратилось. Резко ухудшились ледовые условия и, кроме того, у местного населения уменьшились запасы соболей и моржовых бивней. В это же время были освоены и заселены более удобные и безопасные южные пути по Сибири. Не стало причин, побуждавших итти на большой риск, неизбежный при таких плаваниях. Во всяком случае в донесениях начальников отрядов Великой Северной экспедиции нет упоминаний об их встречах с торговыми и промышленными судами.

Вспомним, что пройти от Лены к Колыме не могли Ласиниус в 1735 г., Дмитрий Лаптев в 1736 г., а за навигацию 1739 г. Д. Лаптев смог дойти только до устья Алазеи.

Во-вторых, руководители отрядов Великой Северной экспедиции были, конечно, гораздо образованнее мореходов XVII века. Многие из них окончили Морскую академию и до назначения в экспедицию много плавали. Однако с условиями плавания среди морских льдов никто из них не был знаком. В этом отношении их нельзя сравнивать с мореходами XVII в. – поморами, начинавшими ледовые плавания чуть ли не с детского возраста и накопившими опыт многих поколений.

«Упущение времени – смерти невозвратной подобно», – говаривал Петр Первый. Это изречение особенно применимо к арктической навигации. Неумение предвидеть и выждать благоприятную ледовую обстановку, неумение наиболее полно использовать уже сложившуюся благоприятную ледовую обстановку, как мы знаем по опыту, иногда влечет за собой провал намеченной операции.

В-третьих, поморы плавали на судах, специально приспособленных для плавания во льдах, – небольших, плоскодонных, легко с помощью катков и воротов вытаскиваемых на отмелые берега и на ледяные поля.

На кочах, совершавших плавание в Мангазею, команда состояла из десяти человек, что достаточно для их перетаскивания через ледовые перемычки.

Кроме того, в плавание по ледовитым морям выходило обычно несколько кочей. На коче, на котором Дежнев совершил свой подвиг, было всего пятнадцать человек. На кочах, дубель-шлюпках и ботах отрядов Великой Северной экспедиции плавало 50 и больше человек. Основным двигателем судов поморов были весла: паруса при плавании во льдах служили лишь вспомогательным средством. На судах Великой Северной экспедиции паруса играли главную роль.

Паруса требуют для лавировки пространства, а в ледовитых морях приходится плавать по разводьям и полыньям. Парусные суда не могут пробираться через ледяные перемычки. Легкие суда поморов через перемычки можно было перетаскивать.

Словом, плавания вдоль берегов Северного Ледовитого океана были возможны для гребных судов и очень трудны и даже невозможны для парусных судов, что Великая Северная экспедиция и показала. Это обстоятельство нисколько не умаляет великих географических заслуг участников экспедиции.

Как уже говорилось, труды Великой Северной экспедиции по разным причинам не были должным образом оценены царским правительством. Но постепенно, по мере знакомства с этими трудами, уважение к подвигам, совершенным русскими людьми в суровой Арктике, все возрастало и возрастало. И как свидетельство этого уважения со стороны потомков, особенно в советское время, на картах Арктики появились имена многих участников этой экспедиции.

6. Экспедиции Шпанберга к Японии и опись Курильских островов (1738–1742)

Начальником отряда Второй Камчатской экспедиции, который должен был описать Курильские острова, берега Охотского моря и изыскать пути к берегам Японии, был назначен капитан Мартын Петрович Шпанберг (выходец из Дании), участвовавший до того в Первой экспедиции Беринга.

В Охотске для отряда были построены два судна: бригантина «Архангел Михаил», одномачтовая с тендерским вооружением (длина 60 футов, ширина 18 футов и осадка 7½ футов) и дубель-шлюпка «Надежда», трехмачтовая, с гафельными парусами (длина 70 футов, ширина 17 футов и осадка 5 футов). Кроме того, для отряда был отремонтирован бот «Св. Гавриил» (длина 60 футов, ширина 20 футов, осадка 7½ футов).

Одновременно был починен старый шитик «Фортуна». Этот бот 4 октября 1737 г. был послан под командой штурмана Родичева в Большерецк за смолой. На пути ветхое судно чуть не затонуло, а 13 октября, уже в большерецком устье, волной было выброшено на берег и разбито вдребезги. Во время крушения будущий исследователь Камчатки Степан Крашенинников вышел на берег «в одной рубашке».

Бригантиной «Архангел Михаил» командовал сам Шпанберг, командиром дубель-шлюпки «Надежда» был назначен лейтенант Вилим Вальтон (выходец из Англии) и бота «Св. Гавриил» – лейтенант Алексей Елизарович Шельтинг (выходец из Голландии).

18 июня 1738 г. отряд Шпанберга вышел из Охотска в Большерецк. На «Архангеле Михаиле» было всего 63 человека, на «Надежде» и «Св. Гаврииле» по 44 человека.

15 июля Шпанберг из Большерецка стал спускаться к югу вдоль Курильских островов, попутно нанося их на карту и давая им новые названия. Уже 19 июля от Шпанберга отстал Шельтинг, а 24 июля – Вальтон. Спустившись до 45°50′ с. ш., по-видимому до острова Уруп, и 3 августа обогнув его, Шпанберг 17 августа вернулся в Большерецк. За время своего плавания он нанес на карту 31 остров, больше, чем Курильских островов на самом деле существует[121].

Шельтинг, на другой день после разлучения со Шпанбергом, повернул в Большерецк, куда и возвратился 7 августа.

Вальтон, отделившись от Шпанберга, прошел вдоль Курильских островов до восточного выступа острова Хоккайдо (около 43°20′ с. ш.) и нанес на карту 26 островов. 27 августа Вальтон тоже был в Большерецке.

Плавания судов отряда Шпанберга к Курильским островам и берегам Японии (1738, 1739).

В сентябре того же года в Охотск, с заготовленной в Большерецке смолой и собранным ясаком, был послан бот «Св. Гавриил» под командой подштурмана Ивана Верещагина. Вскоре бот был выкинут на берег Камчатки у устья реки Крутогоровой. Весной 1739 г. бот снова спустили на воду, и он опять поступил под команду Шельтинга.

Во время зимовки в Большерецке была построена из березы «березовка»– восемнадцативесельный шлюп «Большерецк», отданный под команду квартирмейстеру Василию Эрту.

21 мая 1739 г. все четыре судна вышли из Большерецка и 25 мая достигли первых Курильских островов. Здесь по неизвестной причине Шпанберг перевел Вальтона на «Св. Гавриил», а Шельтинга на «Надежду».

1 июля отряд Шпанберга вышел в море, на этот раз прямо на юг по меридиану Камчатки в поисках «Земли да Гамы», показанной на карте Делиля.

Дойдя до 42° с. ш. и не увидев никакой земли, Шпанберг повернул к юго-западу до параллели 39° и уже отсюда лег на запад к Японии.

Вальтон 14 июня на подходе к Японии на широте 39½° опять отлучился. Соколов отмечает, что Вальтон и до этого изыскивал «все способы отойти от своего начальника, так что заметивший это Шпанберг даже отдал приказание команде Вальтона – постыдное нарушение дисциплины – не слушаться его, если заметят, что он имеет намерение отделиться»[122].