Роджер Желязны - Хроники Амбера. Книги Мерлина (авторский сборник)

• Название: Хроники Амбера. Книги Мерлина (авторский сборник)
• Автор: Роджер Желязны
• Издательство: Эксмо, АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-75750-3, 978-5-17-087145-2

"Хроники Амбера" - цикл романов, созданный Роджером Желязны в 1970-1991 годах, моментально стал классикой фантастики, заслужив признание миллионов читателей. Его многократно переиздавали, адаптировали для исполнения в театрах и по радио, использовали в качестве основы для компьютерных и настольных игр. Кинематографисты дважды (в 1998 и 2002 годах) приступали к экранизации "Хроник Амбера", но на сегодняшний день эта идея все еще ждет своего воплощения.

---

— Подожди. Ты хочешь быть честным с друзьями, разве нет?

— Конечно, хочу.

— Тогда позволь указать им на некоторые аспекты, которые они могли не принять во внимание.

— Валяй.

— Леди, — сказал он, — при Дворах Хаоса хотят твой глаз. Твои чувства здесь несущественны. Если единственным способом достигнуть этого будет твоё пленение, считай, что это уже свершилось.

Корал тихо рассмеялась.

— А альтернативой тому — быть твоей пленницей? — спросила она.

— Думай о себе как о гостье. Я обеспечу тебе любые удобства. Конечно, при таком обороте дел — выигрыш мой, не говоря о том, что я выдерну тебя из расклада Хаоса. Я признаю это. Но ты должна выбрать одного из нас, иначе второй захватит тебя.

Я смотрел на Корал, которая тихо качала головой.

— Ну, и? — спросил я.

Корал подошла ко мне и положила руку на плечо.

— Забери меня отсюда, — сказала она.

— Ты слышал, — сказала я Знаку. — Все уходят.

— Я молю ещё о минуте снисхождения, — сказал он.

— Для чего? — спросил я.

— Убеждения. Выбор между мной и Логрусом — не суть вопрос политики… но избрание того или иного для особой работы. Мой противник и я представляем два основных принципа, на основе, которых организована вселенная. Ты можешь налепить на нас ярлыки существительных и прилагательных из большинства языков и дюжин наук, но в основном мы представляем Порядок и Хаос — Аполлонийский и Дионисийский принципы, если угодно; рассудок и чувства, если предпочитаешь; сумасшествие и здравый ум, свет и тьма; сигнал и шум. В равной степени это может означать, тем не менее, что ни один из нас не желает угасания второго. Тепловая смерть или шаровая молния, классическое или анархическое, каждый из нас следует по единственной дорожке, и без второго эта дорожка ведёт в гибельный тупик. Нам известно, что игра, в которую мы играем с начала начал, невероятно тонкая штука — в конечном счёте, наверное, судить о ней можно только с точки зрения эстетики. И вот, впервые за века, я добился значительного преимущества над моим исконным противником. Сейчас моё положение достаточно крепко, чтобы материализовать грёзу историков всех Отражений — век высокой цивилизации и культуры, что никогда не будет забыт. Если равновесие будет нарушено иным образом, нас ожидают времена регресса по меньшей мере до уровня ледникового периода. Когда я говорю о вас как о картах в игре, это вовсе не принижает ваших ролей. Ибо сейчас время великих перемен, когда Талисман и человек, который обречён быть королём, могут изменить Вселенную. Останетесь со мной, и я гарантирую Золотой век, о котором говорил, и ваше величие в его бесконечности. Уйдёте — и вас пожрёт второй. Последует тьма и беспорядок. Итак, что вы выбираете?

Люк улыбнулся.

— «Я слышу голос Славы», — сказал он. — Сведём это к простому выбору. Пусть они думают сами.

Корал сжала мне плечо.

— Мы уходим, — сказал я.

— Очень хорошо, — сказал Знак. — Скажите, куда хотите попасть, и я отошлю вас всех туда.

— Не всех, — внезапно сказал Люк. — Только их.

— Не понял. А с тобой что?

Люк вытащил кинжал и полоснул по ладони. Приблизился и встал возле меня, также вытянув руку над Лабиринтом.

— Уйди мы вчетвером, прибудут только трое, — сказал он, — чего доброго. Я лучше останусь и составлю тебе компанию, пока ты отправляешь моих друзей.

— Как ты узнаешь, что я сделал это должным образом?

— Хороший вопрос, — сказал Люк. — Мерль, у тебя есть с собой колода Козырей?

— Да.

Я вытащил их и показал ему.

— Моя там пока ещё есть?

— В последний раз, когда я смотрел, была.

— Тогда вытащи её и подготовь. Прежде чем уйдёшь, рассчитай своё следующее движение. Оставайся со мной в контакте, пока переход не завершится.

— А как же ты, Люк? Ты не можешь сидеть здесь вечно, как кровавая угроза Порядку. Пат временный. Рано или поздно тебе придётся сдать позицию, и когда ты…

— Остались у тебя в колоде старшие карты?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты упоминал как-то о Козырях Рока.

Я покопался в колоде. Они оказались почти что в самом конце.

— Да, — сказал я. — Прекрасно исполнены. Я бы их ни за что сбросил.

— Ты действительно так думаешь?

— Ага. Собери все гуртом, и я выбью для тебя персональную выставку в Эмбере.

— Ты серьёзно? А ты не говоришь это только потому…

Знак Лабиринта проворчал что-то.

— Все — критики, — прокомментировал Люк. — О'кей. Вытащи все Козыри Рока.

Я сделал это.

— Перетасуй немного. Положи их рубашкой вверх, пожалуйста.

— Порядок.

— Разложи их веером.

Люк наклонился, взял карту.

— О'кей, — сказал он. — Я — в деле. Когда будешь готов, скажи ему, куда вас доставить. Оставайся в контакте. Эй, Лабиринт, мне тоже хочется чаю со льдом.

Возле его правой ноги появился заиндевевший бокал. Люк нагнулся и взял его, отхлебнул.

— Спасибо.

— Люк, — сказала Найда. — Я не понимаю, что происходит. Что случилось с тобой?

— Ничего особенного, — отозвался он. — Не плачь по мне, леди-демон. Увидимся позже.

Он посмотрел на меня и вздёрнул бровь.

— Отошли нас в Джидраш, — сказал я, — в Кашеру… на площадку между дворцом и церковью.

Я держал Козырь Люка в повлажневшей левой ладони, рядом с гудящим спикартом. Я почувствовал, что карта похолодела, как только Люк сказал:

— Ты слышал их.

И мир свернулся и развернулся, и было свежее, ветреное утро в Джидраше. Я посмотрел на Люка через Козырь. Открыл кольцо — канал за каналом.

— Далт, я могу спокойно оставить тебя здесь, — сказал я. — И тебя тоже, Найда.

— Нет, — сказал гигант одновременно со словами Найды:

— Подожди минуту.

— Вы оба вышли из расклада, — объяснил я. — Ни одна сторона не проявит к вам никакого интереса. А я намерен отправить Корал в какое-нибудь безопасное место. Да и себя тоже.

— Ты в центре событий, — сказала Найда, — и я могу помочь Люку, помогая тебе. Возьми меня с собой.

— Я тоже так думаю, — сказал Далт. — Я много чем обязан Люку.

— О'кей, — сказал я. — Эй, Люк! Ты все слышал?

— Ага, — сказал он. — Лучше займитесь своими делами… Вот дрянь! Я пролил её…

Его Козырь почернел.

Я не стал ждать ангелов-мстителей, языков огня, ударов молний или разверзшейся земли. Я быстро выдернул нас из-под юрисдикции Лабиринта.

Я растянулся на зелёной траве под раскидистым деревом. Мимо проплывали клочья тумана. Ниже искрился папин Лабиринт. Юрт, скрестив ноги, сидел на капоте машины, клинок — на коленях. Когда мы объявились, он спрыгнул на землю. Корвина в поле зрения не наблюдалось.

— Что происходит? — спросил меня Юрт.

— Я побит, взвинчен и задолбан. Я намерен лежать здесь и смотреть на туман, пока не улетучится остаток мозгов, — сказал я. — Встречай Корал, Найду и Далта. Выслушай их историю и расскажи им свою. И, Юрт, милый, не буди меня до скончания мира, если только не случится что-нибудь из ряда вон хорошее.

Я выполнил то, что обещал, под затихающую мелодию гитары и далёкого голоса Сары К. Трава была сказочно мягкой. Туман кружился у меня в голове. Выцветая до черноты.

А потом, а потом… А потом, сэр…

Иду. Я иду, почти плыву по калифорнийским уличным торговым рядам, где я бывал так часто. Выводки малышей, супружеские пары с детишками, женщины с пакетами, идущие мимо, слова задавлены звуками из динамиков музыкальных лавок. Дарили приют кадковые оазисы, ароматы деликатесов парили в воздухе, зазывали вывески распродаж.

Иду. Мимо аптеки. Мимо обувной лавки. Мимо кондитерской…

Узкий коридор-переулок слева. Никогда не замечал его. Надо бы свернуть…

Странно, откуда здесь ковёр… и свечи в высоких подсвечниках, и бра, и канделябры над узкими сундуками. На стенах мерцает вла…

Я повернул назад.

Поворачивать было некуда. Улица исчезла. Коридор упирался в стену. На ней висел небольшой гобелен, изображающий девять фигур, которые смотрели на меня. Я пожал плечами и вновь повернулся.

— Что-то ещё осталось от твоих заклинаний, дядя, — заметил я. — Займёмся ими.

Иду. Теперь в тишине. Вперёд. Туда, где мерцают зеркала. И вспомнил: давным-давно я видел этот коридор, и его изгиб — как я вдруг осознал — был не совсем обычен для Замка Эмбера. Коридор был там, на кромке воспоминаний… юный я, идущий этой дорогой, без сопровождения… но я понимал, что цена этих мемуаров — потеря контроля здесь, во сне-заклинании. Я неохотно расстался с картинкой из юности и обратил внимание на небольшое овальное зеркало слева.

Я улыбнулся. Отражение ответило. Я высунул язык, и в ответ мне отсалютовали тем же.