Юрий Вронский - Странствие Кукши. За тридевять морей

• Название: Странствие Кукши. За тридевять морей
• Автор: Юрий Вронский
• Издательство: Православное издательство «Лепта Книга»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-911730-03-0

Книга нашего современника Ю. П. Вронского в увлекательном, захватывающем повествовании открывает перед нами страницы истории. Норвежские викинги недалеко от Ладожского озера похищают словенского отрока. Это похищение становится началом его необычайных приключений и странствий. Морским путем мальчик огибает Западную Европу и по рекам Восточной Европы возвращается домой. Путешествие приносит ему много испытаний и необыкновенных приключений. Удивительная встреча с Андреем юродивым переворачивает жизнь юного язычника, показывая величие и красоту Христианства. Кукша становится участником важного исторического события – Крещения Киева святыми братьями Кириллом (Константином) и Мефодием при князьях Оскольде и Дире. Этот факт был описан в «Очерках по истории Русской Церкви» профессора А. В. Карташева и в книге протоиерея Льва Лебедева «Крещение Руси»…

---

– Ах ты, скифский пес! – шипит Рябой и так сжимает Кукшины плечи, что, кажется, вот-вот захрустят кости. – А ну, пойдем в сторонку, потолкуем!

Но сейчас Кукша не сдается так просто, как в тот раз под лестницей в переулке, где днем и ночью горят фонари. Тогда от голода у Кукши темнело в глазах, если он наклонялся, а теперь не темнеет…

Кукша резко падает вперед. Плечи его высвобождаются, в клешнях Рябого остается только Кукшина шерстяная накидка. Кукша ударяет его головой в то место, где кончается грудная клетка. Рябой охает и, скорчившись, хватается за живот. Он пробует что-то сказать или крикнуть и не может. Кукша вырывает у него из рук свою накидку и бросается в толпу.

Некоторые праздные люди, видевшие, как он боднул Рябого и что-то вырвал у него, пытаются задержать Кукшу, но действуют они вяло, потому что у пострадавшего не слишком почтенный вид: кто их знает, из-за чего сцепились эти бедняки, стоит ли стараться ради кого-то из них! Во всяком случае, на вознаграждение тут рассчитывать нечего! Кукша без труда увертывается от чьей-то руки и скрывается в рыночной сутолоке.

Он кружит по улицам, а потом возвращается на торговую площадь – вряд ли Рябой еще ждет его там. Взяв в зеленной лавке все, что нужно, Кукша бежит домой.

Хорошо, что Рябой думает, будто Кукша зажил самостоятельной воровской жизнью, значит; он будет искать его прежде всего в харчевнях и кабаках, а там Кукша не бывает. Однако он, конечно, станет похаживать и здесь, где видел Кукшу. Надо держать ухо востро. Если они опять встретятся, Рябой, возможно, не будет больше пускаться в разговоры, а сразу кликнет стражников.

Глава семнадцатая КУКШУ ВЫКУПАЮТ

Миновала зима с ледяными дождями и сырыми снегопадами, и снова на безоблачном небе сияет милосердное солнце. Облегченно вздыхают бездомные бедняки, дожившие до весны. Увы, не у всех хватило сил ее дождаться. Многих за зиму сволокли в огромные ямы, вырытые на городских окраинах, и оставили гнить под открытым небом. Так спокон веку хоронят в Царьграде безродных бедняков и умерших в тюрьме преступников.

Но никого уже не печалят зимние беды. Живые радуются солнцу, а мертвые одинаково равнодушны и к теплу и к стуже. Приближается самый большой праздник православных – Пасха, и город полон торжественного ожидания. Царьградцы прибирают к празднику свои дома и улицы. С наступлением Пасхи кончается долгий Великий пост, и, отстояв в церквах вечерню, всенощную и заутреню, горожане отправятся домой и сядут за праздничный стол. С этого времени разрешается есть мясо и пить вино.

В свечной лавке Кириака торговля идет не слишком бойко – к Пасхе даже небогатые люди стараются купить восковых свечей вместо сальных, поэтому у Кириака достаточно времени, чтобы погружаться в «Жития святых». Вот и сейчас он сидит перед налоем, отстранив подальше от глаз толстую пергаментную книгу.

В лавку входит богато одетый юноша с красивым умным лицом. Это посещение удивляет Кириака – богатые люди не ходят в лавку сами, они присылают слуг. Хозяин лавки встает и с подобострастной улыбкой приветствует юношу, от растерянности заговаривает о погоде, о приближении праздника… Одновременно он пытливо вглядывается в лицо юноши, пытаясь угадать, чем вызвано необычное посещение.

Юноша делает большой заказ на свечи, сразу оплачивает его и говорит, что пришлет за свечами слугу. Кириак рад хорошему покупателю, однако он видит, что не ради этой покупки явился к нему юноша. Так и есть, посетитель обращается к Кириаку с просьбой, которая ошарашивает старого лавочника. За свой долгий век Кириак не слыхивал ничего подобного: чтобы вот так, ни с того ни с сего, приходили в лавку к свечнику и просили продать раба, да вдобавок именно того, который давно уже пропал! Старик даже переспрашивает он туговат на ухо и опасается, не ослышался ли.

– Нет, ты не ослышался, – говорит юноша, – я действительно намерен купить у тебя раба по кличке Немой.

– Но ведь он сбежал еще в позапрошлом году! – восклицает Кириак. – Сбежал и как в воду канул!

– Тем легче, – говорит странный покупатель, – тебе с ним расстаться.

– С кем, прошу прощения? – спрашивает старик.

– Я неточно выразился, – отвечает юноша, – я хотел сказать: тем легче тебе решиться на эту сделку. Если бы раб был у тебя по-прежнему, ты бы, очевидно, не стал его продавать, по крайней мере, за те пять номисм, что уплатил за него на невольничьем рынке. А раз он сбежал, у тебя нет оснований отказываться от этой сделки. Тебе возвращают пять номисм за раба, которого у тебя все равно нет, твое дело лишь подписать купчую – и раб переходит в мою собственность.

«Уж не мошенник ли какой-нибудь? – думает Кириак, внимательно глядя на него. – Нет, на мошенника не похож. Хотя, кто его знает! Нынче никому нельзя верить. Может, позвать все же стражников?» Старик переводит взгляд с лица посетителя на отворенную дверь, за дверью пестреет уличная толпа, стражников поблизости не видать…

– Стражников звать не надо, – говорит посетитель, перехватив взгляд Кириака. – Ты меня ни в чем не уличишь, только потеряешь пять золотых, которые уже почти вернулись в твой кошелек.

Такой довод кажется расчетливому лавочнику вполне разумным, он согласен, что стражники им ни к чему. Однако он ни в чем не любит спешки, особенно в таком важном деле, как купля-продажа раба. Поэтому он говорит:

– Перед тем, как сбежать, негодяй искалечил моего главного работника! Бедняга чуть не месяц лечился, я вынужден был давать ему на лекарства…

– Сколько же ты хочешь за это? – перебивает его юноша.

Торговец медлит с ответом, он колеблется, боится продешевить и в то же время опасается, как бы не отпугнуть странного покупателя чрезмерным требованием. А юноша, как назло, проявляет нетерпение, не давая ему как следует подумать. Наконец Кириак решается:

– Четыре номисмы. И еще номисму за то, чтобы этот разговор остался между нами. Тогда будет ровно десять. – Голос старика дрожит от волнения. – Я думаю, это не слишком высокая плата за такого хорошего раба… а также за лекарства… и за простой искалеченного работника… К тому же в последнее время рабы подорожали, а Немой – очень толковый раб, правда, не скрою, он немного строптив… но…

Покупатель мягко прерывает его:

– Прошу прощения… ведь пострадавший от Немого – свободный, если я не ошибаюсь?

– Ты не ошибаешься, – отвечает Кириак.

– Так у него, по-видимому, есть семья? – спрашивает покупатель.

– Конечно! – подтверждает старик. – Жена и пятеро детей.

– И они, наверно, любят ходить на Ипподром? – допытывается юноша.

– Как все жители Царьграда! – отвечает торговец.

– Небось, они иной раз не прочь поставить на хорошего возницу?

– Возможно, – говорит старик уже с легким недоумением.

– Я думаю, они не будут в обиде, – заключает юноша, – если я передам им через тебя еще десять или двадцать номисм на игру, помимо тех десяти, что причитаются тебе?

Кириак внимательно глядит на юношу, стараясь сообразить, шутит он или говорит серьезно – от такого чудного покупателя можно ожидать чего угодно. Наконец старик понимает, что над ним смеются. Он мрачнеет, а голос юноши становится жестким:

– Получи свои пять номисм, и давай составим купчую. А нет, я ухожу.

И юноша делает шаг к выходу. Испуганный лавочник останавливает его, отпирает крохотную каморку, и оба входят в нее. Старик покрывает кусок папируса мелким ровным почерком. Наконец купчая составлена и скреплена подписями, деньги переходят из мошницы покупателя в железную укладку[78] торговца, и Кукша становится собственностью юноши. На улице юношу ждет Епифаний, он бросается к нему навстречу.

– По твоему лицу, дорогой Патрокл, – взволнованно говорит Епифаний, – я вижу, что дело сделано! Не так ли?

– Все в порядке! – отвечает Патрокл. – Хитрый лавочник хотел выманить у меня лишние пять номисм, но это ему не удалось: я все время помнил твою просьбу – не давать ему ни одного лишнего обола.

– Трудно выразить словами, как я благодарен тебе, дорогой Патрокл! Я уверен, если бы я пошел к лавочнику сам, у меня бы ничего не получилось!

Юноши направляются к дому Епифания – теперь остается написать отпускную, и Кукша свободен. Епифаний доволен, что, выкупая Кукшу, уложился в пять номисм, полученных от Андрея Блаженного. Учитель ни за что не хотел, чтобы Епифаний выкупал Кукшу на свои деньги, и был бы огорчен, если бы его денег не хватило.

Глава восемнадцатая ПРИВЯЗАННОСТЬ К РОДИНЕ

Получив отпускную, Кукша остается в доме Епифания. Теперь он живет здесь в качестве наемного слуги. Он свободен, может идти, куда ему вздумается. Но идти особенно некуда. Где ему будет лучше, чем в доме доброго Епифания, который для Кукши больше, пожалуй, старший брат, нежели хозяин!