Николай Черушев - Жизнь военной элиты. За фасадом благополучия. 1918—1953 гг.

• Название: Жизнь военной элиты. За фасадом благополучия. 1918—1953 гг.
• Автор: Николай Черушев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-2269-4

Эта книга расскажет о повседневной жизни военной элиты Красной армии в нелегкое время первой половины XX века. За фасадом видимого благополучия терялись человеческие судьбы, происходили трагические события. На страницах книги читатель найдет уникальную информацию о различных этапах служебной деятельности советских военачальников, о их любовных историях и подлых доносах, о страданиях в годы Большого террора.

---

Однако особую обиду Владимир Микулин испытывал во время следствия не на Тимошенко, а на своего бывшего коллегу по Военной академии имени М.В. Фрунзе и инспекции кавалерии РККА И.Д. Косогова, который в 1937 г. (накануне своего ареста) в звании комкора командовал 4-м кавалерийским корпусом. Косогов дал на В.И. Микулина «развернутые показания», которые тот продолжал опровергать много лет спустя и после своего освобождения.

Так, в феврале 1955 г. оп писал в Главную военную прокуратуру: «...я хочу привлечь Ваше внимание к одному из показаний Косогова, относящемуся непосредственно к моему делу.

В этом показании Косогов утверждал, не более не менее, как-то, что я был тесно связан по контрреволюционным делам с ныне покойным, а тогда еще здравствовавшим Маршалом Советского Союза Б.М. Шапошниковым, по заданиям которого, как возглавлявшего какую-то организацию, я, будто бы, насаждал какие-то офицерские организации в частях Белорусского военного округа в период моей работы там...»

И еще: «Я до сего времени не могу без смеха вспоминать о том, как я, по заявлению не то того же Косогова, не то Баторского (комкор М.А. Баторской до назначения В.И. Микулина был начальником техже ККУКС в Новочеркасске. — Н. Ч.)... собирался формировать казачью конную рать в Азово-Черноморском крае для свержения там с ее помощью Советской власти. Формирование это, по заявлению “свидетеля”, мыслилось на базе использования материальной части и оружия кружков конного спорта Осоавиахима; лошади должны были быть захвачены у военных конных заводов, которых было много на территории Азово-Черноморья. Получалось очень гладко и правдоподобно. Но при этом были забыты некоторые существенные “мелочи”: за счет всех кружков Осоавиахима, вместе взятых, можно было бы собрать в лучшем случае каких-нибудь 100—150 старых седел, притом кавалерийского образца. На которые ни один казак никогда бы не сел, так как они не умеют ездить на таких седлах. В части оружия у кружков имелось лишь некоторое количество старых шашек для рубки лозы, винтовок не было вовсе. Что же касается лошадей, то на конных заводах содержались в основном лишь табуны совершенно диких, по существу, животных, которые людей и близко не подпускали, не говоря уже о том, чтобы дать себя оседлать и позволить на себя сесть. Можно легко представить себе, как выглядела бы казачья “конная рать”, сформированная на такой базе и какие у нее могли бьггь шансы “свергнуть советскую власть”...»[37]

Другой пример взаимоотношений военачальников РККА. До 1937 г. в ее кадрах состоял корпусной комиссар Авиновицкий Яков Лазаревич. Его последняя должность в вооруженных силах — начальник и военный комиссар Военно-химической академии РККА (с 1932 г.). Он был признанным специалистом военно-химического дела, опытным начальником и воспитателем под чиненных, что неоднократно отмечалось его непосредственными начальниками. Служебный путь Я.Л. Авиновицкого включал следующие должности: заместителя комиссара и комиссара курсов военной газотехники (с сентября 1919 г.), комиссара инспекции военно-учебных заведений Западного фронта (с августа 1920 г.), начальника и комиссара военно-технических курсов (с июня 1921 г.), комиссара Высшей военно-химической школы (с октября 1921 г.), комиссара Химических курсов усовершенствования комсостава РККА (с июля 1926 г.), начальника 3-го отдела Управления ВУЗ Главного управления РККА (с ноября 1928 г.), декана химического факультета Московского высшего технического училища, директора Московского химико-технологического института (с 1930 г.), начальника и военного комиссара Военно-химической академии РККА (с июня 1932 г.).

Из вышеприведенного видно, что Я.Л. Авиновицкий продолжительное время занимал крупные, номенклатурные должности в Красной Армии. И, разумеется, считал себя признанным специалистом в военно-химическом деле. Можно сказать, первым лицом в этой достаточно новой дисциплине в армии и на флоте. И обижался, когда другие недооценивали это. И не просто недооценивали, а старались подмять под себя. Одним из главных «обидчиков» для Авиновицкого являлся начальник Химического управления РККА. Я.М. Фишман — между ними в течение многих лет шло соперничество, нередко выливавшееся в обыкновенные разборки на высшем уровне. Что хотел каждый из них, каковы были их позиции, видно из следующего документа.

Начальник Военно-Морских сил РККА и член РВС СССР Р.А. Муклевич в конце июля 1928 г. докладывал Наркому по военным и морским делам К.Е. Ворошилову: «Возвращая при сем переписку по делу Фишман—Авиновицкий, докладываю: поскольку мне позволяли время и обстановка (значительная часть заинтересованных лиц находятся в отпусках), я разобрался в порученном мне Вами деле. Я имел продолжительный разговор с т.т. Фишманом, Авиновицким, Индрик-соном (ответственным секретарем конфликтной комиссии Политуправления РККА. — Н. Ч.), а также с представителями ЦКК (Центральной контрольной комиссии ВКП(б). — Н. Ч.), занимавшимися этим делом, ознакомился со многими документами и пришел к следующему заключению:

1) Все «принципиальные» разногласия между тов. Фишманом и тов. Авиновицким в их взглядах на постановку военно-химического дела сводятся к тому, что тов. Авиновицкий желает и впредь сохранить за возглавляемыми им военнохимическими курсами то руководящее значение, которое они имели в химическом деле до образования Химического управления. Тов. Авиновицкий считает, что курсы являются не только учебным учреждением, но и научно-исследовательским и поэтому установка тов. Фишмана, что нужно научно-исследовательскую работу сосредоточить в химическом институте неправильна; также неправилен перевод некоторых специалистов, работавших ранее в лабораториях курсов в лаборатории института и Химического управления.

2) Попутно выявилась разница во взглядах на организацию химического дела. Фишман считает, что все химическое дело должно быть сосредоточено в руках Химического управления, а тов. Авиновицкий это оспаривает и полагает, что тов. Фишман должен только снабжать армию химическим имуществом, а вопросы учебно-боевой подготовки должны находиться в руках инспекции ГУРККА (Главного управления РККА. - Н. Ч.).

3) На почве вышесказанного и возникли чрезвычайно острые личные трения между указанными товарищами, причем тов. Фишман выявлял тут больше активности, чем тов. Авиновицкий. Все дело о знаменитом «плагиате» притянуто тов. Фишманом за волосы для того, чтобы опорочить тов. Авиновицкого. Тов. Фишман, как начальник управления, чрезвычайно активен, вкладывает очень много сил и энергии в порученное ему дело, но вместе с тем излишне мелочен и самолюбив. ‘

4) Тов. Авиновицкий очень сильно скомпрометирован поднятым против него тов. Фишманом делом, так как решение ЦКК, особенно пункт, предлагающий ему возвратить спецам неправильно полученный гонорар за чужой труд, известен в химических кругах и комментируется не в пользу тов. Авиновицкого. Кроме того, его взгляды на роль Химического управления расходятся с постановлениями Реввоенсовета.

Конкретные предложения:

1) Принципиальная сторона вопроса должна быть разрешена в пользу тов. Фишмана. Курсы — это учебное заведение, а не научно-исследовательское. Научно-исследовательская работа тов. Фишманом совершенно правильно концентрируется вокруг Химического института.

2) Создавшиеся отношения не позволяют сохранить обоих работников на занимаемых ими местах. Одного нужно убрать.

Убрать следует тов. Авиновицкого, как человека значительно менее ценного для химического дела, чем тов. Фишман.

3) Тов. Фишман иногда зарывается, поэтому нуждается в твердом руководстве. Такого руководства непосредственный его начальник тов. Дыбенко (начальник Управления снабжений РККА. —Н.Ч.) не проявляет и проявить не может, благодаря установившимся ненормальным взаимоотношениям и недооценке со стороны тов. Дыбенко значения химического дела в армии вообще. Это руководство может осуществлять один из Ваших заместителей...». Резолюция наркома К.Е.Ворошилова: «Тов. Левичеву. Подыскать соответствующего кандидата на место тов. Авиновицкого». (Упомянутый В.Н.Левичев — начальник Главного управления РККА. — Н.Ч.)[38].

Негативный материал «в верхах» на Я.Л. Авиновицкого имелся уже давно. Еще со времен его «комиссарства» на военно-химических курсах. Тогда его обвиняли в буржуйских замашках, в склонности к склокам. Из протокола заседания Московской областной контрольной комиссии КП(б) от 1 ноября 1924 г.:

«АВИНОВИЦКИЙ Яков Лазаревич, год рожд. 1897, чл. партии с 1918 г., п/б № 122924, из интеллигентов. Отец был еврейским учителем. Профессия народный учитель. Женат на дочери торговца. Образование специальное. В Красной Армии на ответственной должности с 1919 г. В боях не участвовал.

Бывший член Юген-Денда с 1915 г. по 1918 г. Занимает должность военного комиссара курсов. За время пребывания на курсах проявил себя как бюрократ. Устроил на службу при курсах родственников жены (сестру, брата). В течение 2-х лет переменил около 6—7 прислуг, в то время когда жена нигде не работает и вполне здорова. Во взаимоотношениях с членами партии не проявил товарищеских отношений. Во время проверки не хотел допустить в комиссию одного из бывших военнослужащих курсов, который имел желание дать некоторые сведения в комиссии. Отдал распоряжение о выводе его из здания. Имеется материал о неправильном израсходовании денежных средств по назначению и получении курсового выпускного обмундирования. Наклонность к раздуванию склок и проявил себя невыдержанным на собраниях, допуская ряд ругательских выражений при разборе дел товарищей — членов партии. Как руководителю учреждения и в некотором роде воспитателю членов ячейки это было недопустимо.