Дональд Крик - Мартин-Плейс

• Название: Мартин-Плейс
• Автор: Дональд Крик
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1967

В романе «Мартин-Плейс» Д.Крик рассказал о городской Австралии, о судьбах тысяч австралийских юношей и девушек, которые подростками начинают служить в государственных учреждениях, в различных банковских, коммерческих конторах.

Эта книга во многом автобиографична.

---

Арти поглядел на мышцы под черным войлоком волос, на бычью шею, на плотный торс. Чарли — железный парень. И умен. Он хозяин клуба. Клубные правила — это правила Чарли. У подъезда стоит его машина. Но вот что такое настоящий шик, Чарли не знает.

— Верно, Чарли. Для мистера Слоуна хорошо только самое лучшее.

Чарли усмехнулся.

— В следующую субботу я устраиваю бильярдный турнир для постоянных клиентов. Первый приз — десятка. Допускаются только те, кого я считаю самыми лучшими.

Чик загорелся.

— А я, Чарли? Я только что набрал подряд двадцать очков, — он показал на доску. — Я веду, видишь? Я на десять очков впереди!

— Вы, ребята, оба классные игроки, — сказал Чарли, — и постоянные клиенты. Вы оба включены.

Чик загарцевал вокруг стола.

— Ух ты! Слышишь, Арти? Мы оба включены!

Чарли скрестил руки на груди.

— Это важный турнир. Победитель может сделать на нем хорошее дело, — он многозначительно посмотрел на Слоуна и отошел к другому столу.

— Чарли — сила! — сказал Чик. — Как по-твоему, можешь ты взять первое место?

— Десятка! — в голосе Слоуна было легкое презрение. Раздосадованный снисходительной манерой Чарли, он поглядел на грязные стены, на согнутые фигуры под лампами. — Что такое десятка? Я в марафоне возьму сотню. И кое-что сверх. По десятке за снимок для рекламы. Мы с Пегги запросто отхватим четыре сотни, а то и пять.

Чик уже давно таращил глаза.

— Это будет дело. — Он почувствовал настроение Арти. — Пойдем прошвырнемся но городу.

Они вразвалку шли по улице мимо ярких витрин. Арти объяснял:

— Я открою свою собственную танцстудию «Идеал», а потом при ней дансинги. Можно еще нанять артистов и устроить варьете. А кончить ночным клубом для денежной публики: ковры и официанты-французы парле Франсе по всему заведению! — Он увлекся. — Вот возьми, к примеру, Чарли. Может он открыть ночной клуб? Он только до одного допер: очистить свое заведение от хулиганья. А вот придать ему тон он не умеет. Все дело в том, какого клиента обслуживать, ясно?

Перед глазами Чика плавало ослепительное видение. Огромные автомобили, меха и шелка, приглушенный свет, приглушенная музыка… Он все это видел в кино, и ему не верилось, что Арти такое по плечу, но ведь заранее не скажешь… Может, и старине Чику когда-нибудь перепадет тут стоящая работенка. В таких клубах где-нибудь наверху, в задних комнатах, всегда идет игра, и командует там типчик во фраке.

— У тебя есть идеи, Арти. А раз есть идеи, значит будет толк.

Слоун закурил сигарету и протянул пачку Чику.

— Надо уметь мыслить крупно, чтобы делать крупные дела, — сказал он. — Надо уметь рисковать.

— И еще надо, чтобы тебе везло, — заметил Чик. — Нужна удача.

— Только ее не ждут сложа руки. Надо держать ухо востро и поглядывать по сторонам. Никогда не угадаешь, что может подвернуться.

— А ты бросишь свою службу, если выиграешь марафон, Арти?

— Как наберу четыреста фунтов, так и сделаю ручкой этой дыре, — ответил Слоун. — По-моему, четырех сотен для начала хватит, если кий держать намеленным, а глаз — на своем шаре.

— Можешь и мне подыскать местечко, когда развернешься, — сказал Чик. — Своей нынешней работой я по горло сыт.

— Уж старины Чика я не забуду! — Арти был польщен.

Они пошли дальше, и Чик спросил:

— Может, еще постукаем?

— Нет. Пора баиньки. До завтра в «Палэ».

— Ты с Пегги?

— А с кем же еще? — он хлопнул Чика по спине.

— У тебя с ней всерьез? — Чик говорил раздраженно. Он предостерег: — Смотри, женишься, и будет у тебя вместо клуба детская колясочка.

Арти рассмеялся. Старина Чик — настоящий друг. Звезд с неба не хватает, зато на него можно положиться. Если не считать Пегги, только он и понимает, что Арт Слоун знает, что делает.

Они расстались на углу.

— Считай, что место за тобой, — сказал Арти. — Всегда лучше работать с людьми, которым доверяешь.

— Мне-то ты доверять можешь, — отозвался Чик. — А это не так уж мало. Но вот бабам…

Арти засмеялся. Почему-то Чик почувствовал себя одиноким. И ему стало тоскливо.

16

Толпа напирала на эстраду. Перед оркестром, раскинув руки, стоял Дэйв Фримен.

— Уважаемые дамы и господа! — Он сделал паузу, улыбаясь, блестя напомаженными волосами. Дэйв Фримен, любимец публики, дирижер «Джазистов». — Сегодня у нас знаменательный вечер. Как вам известно, мы проводим финал соревнований по непрерывному танцевальному марафону, — он указал на малиновое полотнище, натянутое поперек зала. Огромные золотые буквы гласили: «Непрерывный марафон». — Зал разделен веревочным барьером так, чтобы соревнующимся никто не мешал. В остальной части зала — обычные танцы. (Толпа одобрительно загудела.) Играют три оркестра, сменяясь до тех пор, пока будут длиться соревнования, — если нужно, хоть неделю!

Раздались одобрительные возгласы и смех. Дэйв посмотрел на часы.

— Соревнования начнутся через три минуты.

В отгороженной части зала выстроилось тридцать пар. Зрители пожирали их глазами, ободряли, отпускали шуточки. Чик пробился к самой веревке.

— Покажи им, Арти! — крикнул он, размахивая руками.

Арти ухмыльнулся, что-то шепнул Пегги и, оставив ее, подошел к приятелю.

— Как на нас ставят? — пробормотал он так тихо, что его расслышал только Чик.

— Один против четырех, — ответил Чик. — Ты почтя фаворит.

Арти пожал ему руку, и в ладони Чика очутилась бумажка — пять фунтов.

— Погоди пару часов. Я разыграю усталость. Может, это поднимет ставки до семи, а то и до восьми. Тогда не зевай!

Чик подмигнул, а Арти вернулся к Пегги, которая с беспокойством посмотрела на него.

— Что случилось, Арти?

— Ничего, крошка. Ни о чем не думай. Все прекрасно.

Дэйв Фримен застыл на эстраде: взгляд прикован к циферблату часов, рука поднята. Внезапно она прорезала воздух, и над залом взлетел вопль фанфары. Толпа взвыла. Оркестранты вскочили, как один человек, взвизгнули: «Ма-ра-фон!» — и рухнули на свои стулья, выбивая ритм, заполнивший зал лихорадочным вращением.

Нога Арти нервно рванулась вперед, когда Пегги еще не была готова.

— Потише, — сказал она. Напряжение разрядилось злостью. — Нам же танцевать всю ночь!

— Виноват, крошка, — он ласково погладил ее по спине.

Он вел ее медленно, не обращая внимания на ритм музыки, изобретая собственные наименее утомительные па. Пегги легко следовала за его движениями, и он поддерживал ее свободно, чуть отстранив от себя, — платоническое объятие, соответствующее цели, к которой оба сейчас стремились. Арти прошептал:

— Вот оно, крошка!

Оно — это танцстудия «Идеал», дансинги и варьете, ночные клубы, приглушенный свет, шикарная клиентура и «…мистер Слоун, ваши гости прибыли…». Все это началось в ту ночь марафона в старом «Палэ», помнишь, крошка?

Пегги прошептала:

— Как по-твоему, мы выдержим, Арти?

— А помнишь, что мы решили? Им придется вынести нас на носилках, так?

Пегги придвинулась к нему, и его губы коснулись ее щеки.

Через два часа площадку покинула первая пара. Они скользнули под веревку и смущенно замешались в толпе. Час спустя их примеру последовало еще пять пар. В двенадцать обычные танцы прекратились, и в другом конце зала был сыгран национальный гимн, почти не слышный за музыкой марафона.

— Не устала, Пегги?

— Нет. Совсем не устала, Арти.

— Шесть ушло. Теперь начнут выбывать побыстрее.

Большинству зрителей надоело следить за монотонно движущимися парами, и они разошлись, но кое-кто остался. Одних удерживало любопытство, других — патологический интерес к тупому испытанию выносливости, к непристойному оттенку, незаметно проскальзывающему в объятиях танцующих, подсознательное желание увидеть последний предел усталости, истерические припадки, обмороки, вызванные нечеловеческим утомлением.

— Который час, Арти?

— Два. Осталось только одиннадцать.

— Мне хочется пить.

Он сделал знак, и к ним подбежал официант с графином воды.

— Ну, как теперь, хорошо?

Она кивнула и с улыбкой чуть-чуть оперлась на него. Он начал напевать: «Если глаза ее сини, как небо, значит, это Пегги О’Нил…»

А как странно выглядит опустевший зал! Мертвый. Грязный. Даже музыка какая-то безжизненная. Половина ламп погашена. Дэйв Фримен куда-то исчез. Члены жюри сидят и курят либо бродят в стороне со скучающим видом. Официант с водой больше не бегает. И Чика что-то давно не видно. Наверное, пошел домой спать. Спать…

Голова Пегги лежала у него на плече, ее волосы щекотали его щеку. Всякое подобие ритма давно исчезло, оставалось только движение, неровное, непрерывное. Он посмотрел на часы, обвел взглядом вялые пары и пожелал им всем провалиться в тартарары. Пегги тяжело навалилась на него. Она еще держалась только благодаря будоражащему соприкосновению ее груди и бедер с его телом, и теперь он обнял ее крепче, чтобы снова и снова вызывать ту теплую волну, которая прокатывалась внутри них при каждом таком касании. Пегги почти спала, и это было уже как во сне. Внезапно она споткнулась, и он рванул ее на себя. Она замигала.