Авторов Коллектив - Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА II

• Название: Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА II
• Автор: авторов Коллектив
• Издательство: Литагент «ПЦ Александра Гриценко»f47c46af-b076-11e1-aac2-5924aae99221
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-905939-59-4

Авторы альманаха смело работают с сюжетами и коллизиями, с метафорами и с аллегориями, с самой формой текста, с его ритмом, с его дыханием. Здесь есть и гротеск, и ирония, и философия, и лирика. Здесь мелькают иные планеты и экзотические острова, а совсем рядом оказываются вполне узнаваемые, сугубо земные пейзажи…. Здесь есть все, чтобы доказать, что фантастика не заблудилась в трех соснах примитивных сюжетов, что Золушка еще жива и готовится к новым свершениям. «Тишина… Есть лишь бесшумная беспорядочная пульсация маленького комочка раскалённой плазмы – это душа, здесь моё всё. Здесь страхи и сомнения, постигшие меня ещё во чреве матери и дерзкий крик, венчающий первый несмелый вдох земного воздуха. Здесь мальчишка с соседней парты, обидно до слёз дёрнувший меня за косичку. Здесь старый зонт, забытый в раскачивающемся от ветра гамаке. Здесь любовь, нет, не первая любовь, не единственная, а просто любовь, наполняющая сияющей бездной восторженности до краёв, до пьяного блаженства, до искупления… А вот галерея памяти прикосновений: колючая хвоя Рождественской ёлки и обжигающий крепкий кофе на губах, ледяная сталь порывистой белой вьюги и тепло давно пожелтевших страниц томика Блока, упругие клавиши гармоничного естества старого немецкого рояля и влажная прохлада обожаемых мною ладоней… И ещё здесь люди, люди, люди…» (Ольга Нацаренус.)

---

Ирцельд готов был уже закончить сеанс Дальней связи, но не давала покоя глубокая и необъяснимая для него печаль сестры, долетевшая сюда, под гулкое небо Соноры, сквозь безмерные дали неведомых миров. Словно бы люди ставшего вдруг близким звездолёта узнали в ходе своей дерзкой и смелой экспедиции нечто такое, что мгновенно состарило их души, – но они оставят это в себе, сомкнув уста.

Ирцельд, не сходя с возвышения под невидимым силиколловым куполом, окинул взглядом далёкий горизонт Соноры и, словно в экстазе, протянул руки вперёд и вверх. Он посылал сестре то, что в древности у религиозных людей называлось благодатью. (По-разному звучавшие слова разных языков и наречий с безукоризненной и поразительной точностью сходились на одном, общем для всех, понятии.)

Радость жить, радость оттого, что существует невообразимо разнообразный в своих самых неожиданных проявлениях мир, радость быть молодым и сознавать себя сильным и прекрасным – щедро изливались в безмерно отдалённую точку Галактики под купол тесного звездолёта. Радость узнавать новое и видеть могучие горы, диковинные цветы и светлые реки далёких планет. Радость возвращаться с победой на родную Землю, заботливо обустроенную вдохновенным трудом сотен свободных и счастливых поколений, к её многолюдным городам и излюбленным пустынным уголкам отдыха. Радость быть среди людей, каждый из которых в любую минуту готов помочь. Радость быть нужным. Радость знать, что так будет и после тебя.

Ирцельд понимал, что жизнь подобна волне и за подъёмами наступают спады, но такого вдохновения, такого творчества Дальней связи он не испытывал никогда прежде. Его чувства передались его спутникам, и звездолётчики «Лоэнгрина» мысленно благодарили удивительную планету и в недолгие минуты Дальней связи, и во время разбора сразу же после сеанса, и чуть позже, когда несли на руках потерявшего сознание связиста в медицинский отсек, где ему предстояли долгие недели глубокого и спокойного сна.

* * *

Центр Галактики, значительно превосходивший размерами Солнце, видимое с Земли, ярко светил с переднего обзорного экрана, и разноцветные блёстки звёзд в противоположной стороне казались слабыми, заметно проигрывая в сравнении с хорошо знакомым каждому звездолётчику сверкающим великолепием огненной росы на чёрном бархате небес Солнечной системы и её окрестностей. Но зато через далёкий диск Центра Галактики широкой полосой протянулась двойная радуга: его излучение каким-то непонятным образом преобразовывалось, проходя через внутренний сегмент галактической спирали.

Весь экипаж «Данте» собрался в кают-компании за широким овальным столом. Отсутствовал только самый юный из участников экспедиции, Звельт Коре. Астронавигатор, несколько месяцев назад окончивший Шкоду Звёздного Флота, решил воспользоваться выходом корабля в неисследованный район, чтобы заняться составлением звёздных карт. Но и он должен был скоро подойти, передав роль вахтенного автоматическим приборам: «Данте» неподвижно висел в пустоте космоса, пока звездолётчики отдыхали после третьего прыжка и сеанса Дальней связи.

– Подумать только! – говорила Линна Θоор. – За эти месяцы мы узнали о природе пространства больше, чем было накоплено со времён первых ЗПЛ. До сих пор нам казалось, что должна существовать какая-то симметрия, какая-то аналогия между мирами Шакти и Тамаса. Кто бы мог подумать, – в голосе учёной звучала глубокая грусть, – что весь наблюдаемый мир, его галактики, звёзды и атомы – только лёгкая зыбь на поверхности Небытия…

– Линна, вы помните, что написал в своём манифесте и высоко ценил всю жизнь любимый вами древний поэт: «ясный и мужественный взгляд на жизнь». Его любимыми поэтами, как мы знаем, были великие тайноведы Шекспир и Данте, – произнёс пилот.

– И совпадение с именем нашего звездолёта не может быть случайным, – тихо добавил Игорь.

– Men che dramma
Di sangue m’è rimaso che non trèmi,[19] —

ответил ему Kao Гохр, вспомнив недавний бросок по краю бездны.

– Меня, признаться, несколько огорчает другое обстоятельство, – спокойно, как если бы делал научный доклад, сказал Квиргу Эйр. Он глядел на Линну и не заметил появившегося в дверях астронавигатора. – И радует, и огорчает одновременно. Мы слишком поздно получили с Соноры чрезвычайно ценные результаты обработки данных, ранее добытых нами на удалении от Местной системы галактик. Если бы была заранее запланирована – а незапланированные сеансы на таких расстояниях невозможны – и проведена Дальняя связь после выхода из второго прыжка, до нашего погружения в нуль-пространство под квазаром, мы бы знали более точно, что следует искать и как перенастроить приборы для наблюдений в ходе третьего прыжка. Мы принесли бы человечеству ещё большие знания. Теперь, когда третий бросок позади, вряд ли имеет смысл подробно говорить об этом.

– Друзья, – весело зазвенел в тесной кают-компании звездолёта знакомый стальной тенор, и все повернули головы в сторону вошедшего. Звельт Коре бросил на стол покрытые формулами плотные тонкие пластины, заменявшие в экспедициях листы бумаги, и встал у стены в проёме между обзорными экранами. Астронавигатор был настолько высок ростом, что его точёное лицо заслонило стереофотоснимок главного здания Совета Звездоплавания. – Я предлагаю не возвращаться отсюда сразу на Землю, а пройти в нуль-пространстве через Центр Галактики. Теперь, после всего, что мы узнали, было бы непростительно этого не сделать. Вот предварительные материалы к расчёту пути.

– Вы же собирались заняться картографированием, Коре, – нахмурился командир.

– Да. Но не только, – астролётчик нимало не смутился.

– Это неоправданно, Звельт, – негромкий, с чуть заметной приятной хрипотцой голос уже немолодой и давно путешествующей в космосе женщины, химика звездолёта Гэллы Фрао звучал ровно и почти обыденно. – Не вы ли обращали наше внимание на то, что лучше не увеличивать, а уменьшить число погружений за одну экспедицию? Вернёмся на Землю, – неторопливо продолжала звездолётчица, – там переналадят корабль – он тоже устал, – а затем можно будет предпринять исследование указанной вами области с использованием результатов, полученных на основе наших наблюдений группой Лэды Виль и Вит Свана. (Я не сомневаюсь, что обработкой занимались именно они: трудно не узнать их научный почерк.)

Звельт Коре терпеливо слушал – у землян Эры Встретившихся Рук считалась верхом неприличия попытка перебить собеседника, особенно если в разговоре участвовало трое или больше людей. Но опытный глаз врача экспедиции Офазы Джаэ заметил, как участилось сердцебиение астронавигатора. «Тебе бы доспех, тебе бы меч, тебе бы в бой», – мысленно произнесла Офаза.

– Нет! – возразил химику Звельт Коре, дождавшись конца её речи. – Вы считаете, что мне просто не терпится, потому что это мой первый дальний полёт?

Гэлла Фрао спокойно кивнула – теперь был её черёд не смутиться.

– Но ведь есть и иной резон, – астронавигатор заметил, как на него одновременно взглянули Квиргу, Игорь и Линна. – До следующей экспедиции сохранится прецизионная информация: цифры, формулировки и так далее. Но сотрутся ваши, Линна, ваши, Квиргу, и твои, Игорь, ощущения, для которых нет слов в языке. В том числе – сотрутся образы, вернувшиеся к нам из зеркала Дальней связи, преображённые интуицией ваших партнёров на Соноре. А это значит, что мы с гораздо меньшей полнотой воспримем то новое, с чем нам предстоит встретиться и что, по-видимому, принципиально не поддаётся языковым определениям.

– Мы все трое хорошо понимаем вас, Коре, – зазвучал в наступившей тишине сочный бас Квиргу Эйра. – Но никогда ещё ни один ЗПЛ не совершал пять бросков за один рейс. Положите на одну чашу весов абстрактные научные результаты, на другую – жизнь ваших товарищей и вашу собственную. И судьбу великолепного звездолёта-лаборатории, который, надеюсь, ещё послужит науке. И вспомните, – в глазах командира загорелись задорные искорки, – что говорил старик Цоль, единственный раз позволив себе процитировать древнего поэта на вечеринке по случаю выпуска вашего курса.

– Как же! – расплылся в улыбке навигатор. – Он вытянул правую руку с поднятым вверх указательным пальцем и торжественно изрёк, понизив голос:

Конечно, ум даёт права на глупость,
Но лучше сим не злоупотреблять.

Всеобщий смех моментально разрядил наметившуюся было напряжённость. Квиргу Эйр и Звельт Коре вместе выполняли сложнейшие расчёты пути, и никакой обиды на шутку быть не могло.

– Всё-таки, Звельт, давай по существу содержания, – Игорь улыбался, но говорил серьёзно. – Как ты видишь научные результаты броска в самом оптимистическом варианте, то есть если мы там все не… – звездолётчик сделал жест обеими руками, представляя падающий в воду камень и расходящиеся по поверхности круги.