Робин Хобб - Ученик убийцы

• Название: Ученик убийцы
• Автор: Робин Хобб
• Жанр: Фэнтези

В стране под названием Шесть Герцогств живет мальчик. Он — внебрачный сын наследного принца, хотя у него нет даже имени. Мальчика замышляют убить во избежание будущей неразберихи с престолонаследием, но за него вступается царствующий монарх, его дед, и он получает комнату в королевском дворце, место за общим столом и имя — Фитц.

Однажды в его комнате появляется таинственный старик, Чейд. Он начинает обучать мальчика искусству управлять людьми и убивать их. Шесть Герцогств страдают от набегов пиратов-островитян, и Фитц с Чейдом ищут пути для защиты своей страны. Ибо люди, попавшие в плен к пиратам, возвращаются скованными — теряют интерес ко всему на свете и всякую человечность.

Мальчик становится одновременно разведчиком и исполнителем деликатных поручений, всезнающим и играющим роль простого подростка…

---

Начинался новый день хаотического разгула. Замок был полон людьми. Сотни ног месили дорожную пыль, гул голосов перекрывал шум ветра и отдаленный рокот волн. Ноузи впитывал все вокруг — каждый запах, каждый звук. Я чувствовал отдаленную суету, и у меня кружилась голова. Пока мы шли, из обрывков разговоров я понял, что наше прибытие совпало с каким-то весенним праздником и народными гуляньями. Отречение Чивэла все еще было главной темой пересудов, но это не мешало выступлениям кукольников и фокусников. В одном из кукольных представлений отречение Чивэла уже было подано как похабная комедия. И я стоял, неузнанный, в толпе и размышлял над диалогом о засеивании полей соседа, который заставил взрослых рыдать от хохота.

Но очень скоро толпы народа и шум начали угнетать нас обоих, и я дал понять Ноузи, что хочу уйти от всего этого. Мы покинули крепость, выйдя из ворот в толстой стене мимо стражников, занятых флиртом с какими-то проходящими развеселыми девицами. Еще один мальчик с собакой вышел вместе с семьей торговца рыбой, стоит ли обращать на него внимание! Спутников получше видно не было, и мы пошли вместе с этим семейством по направлению к городу. Мы все больше и больше отставали от них. Появлялись новые запахи, Ноузи исследовал каждый из них и поднимал лапку на всех углах, и в конце концов мы бродили по городу только вдвоем.

Город Баккип был тогда ветреным и неуютным. Улицы были крутыми и кривыми, камни мостовой шатались и вылетали под колесами проезжающих повозок. Ветер ударил мне в ноздри непривычным запахом выброшенных на берег водорослей и рыбьей требухи, пронзительный крик чаек и других морских птиц казался некой сверхъестественной музыкой, перекрывающей ритмичный плеск волн. Город цеплялся за черные каменистые скалы, как моллюски и рачки лепятся к сваям мола, стоящего на заливе. Дома были каменные и деревянные, причем последние, сделанные более тщательно, стояли выше на каменистой поверхности и имели более основательные фундаменты.

Все казалось тихим и спокойным после праздничных толп в замке. Нам же не хватило ума и опыта понять, что прибрежный город неподходящее место для прогулок щенка и шестилетнего мальчика. Я осматривался по сторонам, а Ноузи жадно обнюхивал все по пути через улицу Булочников и площадь к лодочным сараям, стоящим у самой воды. Нам приходилось идти по деревянным пирсам так же часто, как по песку и камню. Здесь все шло как всегда, с небольшими уступками карнавальной атмосфере города наверху. Корабли должны заходить в доки и разгружаться, когда это позволяют прилив и отлив, и те, кто таким образом зарабатывает на жизнь, должны повиноваться тварям, имеющим плавники, а не человеческим обычаям.

Вскоре мы встретили детей. Некоторые из них выполняли мелкие поручения своих родителей, но некоторые лентяйничали, как и мы. Я легко сошелся с ними, не испытывая потребности во взрослом этикете представления или других подобных глупостях. Кое-кто из них был гораздо старше меня, но встречались и мои одногодки. Некоторые были даже младше. Никто из них, казалось, не находил странным, что я брожу по городу сам по себе. Меня познакомили со всем стоящим внимания, включая раздувшийся труп коровы, который принесло приливом. Мы посетили строящееся новое рыбацкое судно в доке, заваленное кудрявой стружкой и сильно пахнущими смолой опилками. Оставленная без присмотра коптильня с рыбой обеспечила полуденное пиршество полудюжине ребятишек. Если эти дети и были более оборванными и грязными, чем те, кто проходил мимо, спеша по делам, я этого не заметил. И если бы кто-нибудь сказал мне, что я провел день в стае нищих сорванцов, которым запрещен вход в крепость из-за того, что они нечисты на руку, я был бы потрясен. В то время я знал только, что это был неожиданно прекрасный день, полный мест, куда можно было пойти, и вещей, которые можно было сделать.

Было несколько юнцов постарше и более отчаянных, которые не упустили бы случая поставить на уши вновь прибывшего, если бы Ноузи не был рядом со мной и не скалил зубы при каждом их неосторожном жесте. Поскольку я не выказывал ни малейшего желания покушаться на их права лидеров, мне было позволено следовать за ними. На меня произвели впечатление их тайны, и я рискнул бы сказать, что к концу этого вечера знал беднейшие кварталы города лучше, чем многие из родившихся в замке.

Меня не спрашивали об имени и называли просто Новичком. У остальных были самые обыкновенные имена, как, например, Дирк или Керри, или значащие — типа Рыбный Воришка или Расквашенный Нос. Последняя была девчонкой и могла бы быть прелестным маленьким существом, попав в более благоприятные условия. Она была на год или два старше меня, прямодушная, с острым и живым умом. Она поспорила с двенадцатилетним мальчиком, совершенно не испугавшись его кулаков, и благодаря ее острому язычку вскоре все над ним смеялись. Она приняла свою победу спокойно и заставила меня благоговеть перед ее твердостью. Но синяки на ее лице и тонких руках цвели всеми оттенками фиолетового, синего и желтого, а корочка запекшейся крови под левым ухом только немного не соответствовала ее имени. Несмотря на это, Расквашенный Нос была веселой, и голос ее был звонче голоса чаек, кружившихся над нами. Поздним вечером Керри, Расквашенный Нос и я сидели на каменистом берегу за станками для починки сетей, и Расквашенный Нос учила меня, как очищать камешки от крепко прилепившихся моллюсков. Она счищала их со знанием дела заостренной палочкой и показывала мне, как использовать ноготь, чтобы выгнать маленьких съедобных жильцов из их раковин, когда какая-то другая девочка окликнула нас. Аккуратный синий плащ и добротные кожаные туфли отличали ее от моих новых товарищей. Она не подошла, чтобы присоединиться к нашей охоте, а закричала:

— Молли, Молли, он ищет тебя повсюду. Пришел почти трезвый, час назад, и начал ругать тебя всеми словами, как только увидел, что ты ушла и огонь погас.

На лице Расквашенного Носа появилось отчаянное, упрямое выражение, смешанное со страхом.

— Беги, Киттни, и прихвати мою благодарность. Я не забуду тебя в следующий раз, когда с отливом появятся крабы.

Киттни наклонила голову, быстро повернулась и бросилась назад, туда, откуда пришла.

— У тебя неприятности? — спросил я, когда увидел, что Расквашенный Нос не собирается снова переворачивать камни в поисках моллюсков.

— Неприятности? — Она пренебрежительно фыркнула. — Это как посмотреть. Если отец сможет оставаться трезвым столько, чтобы найти меня, тогда, что ж, тогда у меня и правда могут быть неприятности. Но скорее всего, к вечеру он здорово напьется и не попадет в меня ничем из того, что будет швырять. Скорее всего! — повторила она твердо, когда Керри открыл рот, чтобы возразить. С этими словами она решительно повернулась к каменистому берегу и возобновила поиски.

Мы сидели над многоногим серым существом, которое нашли в лужице, оставленной приливом, когда хруст тяжелых сапог по заросшим водорослями камням заставил нас поднять голову. С криком Керри побежал по берегу, не останавливаясь и не оглядываясь. Ноузи и я отскочили назад. Ноузи припал около меня на передние лапы, храбро оскалившись, его трусливый хвостик загнулся вниз и щекотал нежный животик. Или Молли Расквашенный Нос не обладала такой быстрой реакцией, или покорялась тому, что должно было последовать за этим. Долговязый мужчина дал ей подзатыльник. Это был исхудалый костлявый человек с красным носом, а его кулак на тощей руке был похож на узел, но удар оказался достаточно сильным для того, чтобы Молли растянулась на земле. Водоросли врезались в ее покрасневшие колени, и когда она поползла вбок, чтобы избежать неуклюжего пинка, которым он собирался наградить ее, я содрогнулся при виде соленого песка, забившего свежие царапины.

— Ах ты проклятая вероломная мускусная кошка! Разве я не говорил тебе, чтобы ты сидела дома и присматривала за обмакиванием? А ты торчишь на берегу и роешься в дерьме, сало же в горшке уже застыло. Они там в замке захотят еще свечей сегодня ночью, и что я им продам?

— Те три дюжины, которые я сделала утром. Это было все, что ты мне оставил, ты, старый пьяница! — Молли вскочила на ноги и храбро встала перед ним, хотя глаза ее были полны слез. — Что я должна была делать? Сжечь все дрова, чтобы держать сало мягким до тех пор, пока ты не притащишь наконец фитили, и тогда бы нам нечем было разогреть котел?

Человек покачнулся под очередным порывом ветра. До нас донесся его запах. Пот и пиво, рассудительно сообщил мне Ноузи. На мгновение человек показался мне огорченным, но затем боль в голове и переполненном пивом желудке снова ожесточила его. Он внезапно наклонился и схватил побелевшую ветку плавника.

— Ты не будешь так со мной разговаривать, ты, дикая тварь! Торчишь тут с нищими мальчишками, делаешь Эль знает что! Держу пари, что снова воровала в коптильне и позорила меня! Попробуй только убежать — и получишь вдвое, когда я тебя поймаю.